Детская психотерапия. Эссе к экзамену
Сдает студент экзамен по психологии, нервничает. Его жена за дверью стоит, переживает.
Сдал! Профессор: "Поздравляю, теперь вы можете зачать своего первого ребенка!"
Когда я была подростком, психотерапия не была так распространенна, как сейчас. Но моя потребность в ней была очень высокая. Я не понимала, что со мной происходит, мне казалось, что жизнь нескончаемо ужасна и я боялась, что это никогда не закончится. И в один из таких периодов, когда ад становился совсем невыносимым, мне попалась в руки моя первая книга по детской психологии, я взяла ее в школьной библиотеке. Именно тогда я решила, что буду психологом. Родители никогда не проявляли уважения к этому увлечению. Мне было стыдно признаваться в том, что в этом чтении я видела спасение. "Подросток - это существо без кожи" - очень точное описание. Это выражение к слову, книга называлась по-другому. И это, кстати, была первая книга, которую я сама выбрала и прочитала, а не по школьной программе. Чтение давало мне надежду, что это не я плохая и кривая, а тому есть какие-то причины, давало возможность хоть как-то разделить эту отвественность с родителями. Родители из собственного страха, давили на меня, жестко встраивая меня в жесткие рамки, вылепляя из меня то, что они считали нужным, способным к самостоятельности и зарабатыванию денег в будущем. Такое время перестроечное, такие ценности. С моими желаниями, просьбами и склонностями не считались. Смеялись над моими проблемами, они казались им смешными и никакого внимания им не уделялось "вырастишь - пройдет, не бери в голову, не заморачивайся" и мне тоже пришлось выбрать этот путь обесценивания своих проблем, только уровень счастья от этого не поднимался. Были моменты, когда я отчаивалась и очень старалсь быть хорошей, такой как родители хотели меня видеть. У меня очень плохо получалось. Но иногда приходило облегчение, потому что так они любили меня. Но что-то живое и сверхчувствительное во мне не убивалось. Оно продолжало страдать, даже когда меня пытались убедить, что сейчас я должна чувствовать радость и счастье. Я играла, но ничего не чувствовала. Зашкаливающую обиду во мне мама копенсировала чувством вины.
Вернусь к книге. Многое мне было непонятно. Но уровень тревожности понизился. Тогда же я решила, что не рожу собственного ребенка, пока не научусь как избавить его от тех страданий, которые тогда я ощущала. Мне очень не хотелось, что бы мой ребенок так же сильно и скрыто ненавидел меня как это делала я.
Когда пришло время поступать в институт, я вновь заикнулась о психологии, но родители: "психологи не зарабатывают денег, получи прибыльную профессию, а потом занимайся сколько хочешь психологией". И я пошла на экономический факультет. На первом курсе было взбрыкнула и сказала: "Мама, я перевожусь на психологически, я уже работаю и теперь смогу сама обеспечивать себе учебу". Эта попытка вновь потерпела фиаско. Патерн о социальных ценностях, подчинение родительской воли уже пустило глубокие корни. Желание пойти получать психологическое образование возникало всякий раз (а было потом еще несколько попыток) в травмирующих обстоятельствах как надежда на спасение себя. Поскольку пойти к психотерапевту для меня обозначало рассписаться в собственной беспомощности, а этот факт я тщательно пыталась скрыть от всех на свете.
Получив профессию экономиста, я еще долго работала с начальником (маминым другом), который также жестко подавлял меня. Но я все стремилась научиться с ним держать свои границы, высказывать свое мнение, держать себя, проекция мамы была очень сильная. Мне удалось это в какой-то степени и я нашла для себя в профессии новое. То, что совместило многие мои таланты и это быстро нашло отклик, я начала стремительно развиваться. Сначала организатор выставок. Эта профессия в итоге привела меня в Оргкомитет Олимпийских Игр в Сочи и это я считаю своим выпускным экзаменом. Это был баланс между удачным применением навыков и грандиозным признанием от родителей и нетолько от них. Не скажу, что это далось мне легко. Проекции мамы окружали меня везде. И еще до возвращения из Сочи, я приняла решение об обучении. Сейчас я учусь в двух институтах, на расстановщика и на психолога-консультанта. Родители частично оплачивают мое обучение. По-тихоньку ко мне приходит вера в психотерапию, свободная от родителиских оценок.
За 10 лет я прошла много разных тренингов, курсов и прочла кучу литературы по психологии ортодоксальной и трансперсональной, по признаным, непризнаным и шаманским методам, об эзотерики, картах, материи, законах Вселенной, соционике, астрологии. И может быть, вы подумаете, что это сопротивление или рационализация. Может быть, травма настолько была глубока, что идти от ума мне было не так разрушительно. За все это время ни разу не была у классического терапевта на приеме. Предложенные классические инструменты терапии мне не подходили. Мой краткий опыт общения демонстрировал иерархию между клиентом и терапевтом. Это вызывало во мне токсичное чувство о том, что я на лечении, о том, что я какая-то не такая, что меня лечат. Я не хотела с этим соглашаться а) и б) я не знала, куда меня ведут. Думая о своем пути в детской психотерапии.. Моя детская часть себя никогда не считала детской. Ей внушили это. От чего во взрослом состоянии сохраняется эта идентификация с беспомощным ребенком. Когда я общаюсь с детьми, сейчас в основном с сестрой, я нахожусь с ней на равной позиции. Этим мне близок прецессуально-ориентированный подход как для детей, так и для взрослых. Я даю ей возможность проявлять то, что есть в ней, включая неудобные и неодобряемые чувства в игровой форме, по мере возникновения, такие как, например, агрессия, ненависть, стыд, а после помогаю ей не боятся этих чувств. И скоро оказывается, что это чувство не так уж и велико и страшно и можно искать ходы работы с ним. Если не делать этого в детстве, страшные чувства растут вместе с ребенком. За большинством взрослых ужасов стоят маленькие детские, просто сильно откормленные годами избегания страхи.
Я хорошо помню как вы сказали на лекции: "всех подростков к психотерапевту". Согласна. Это дает силы, ресурс. Это позволяет не разрушиться, проходя кризис. Это не гаратирует ничего в будущем, переоценивать терапию не стоит, у нас у всех индивидуальный путь развития и неслучайно мы родились именно в это время, у этих родителей. Травмы дают мотивацию к развитию. Были бы у нас презеденты, великие художники, актеры, топ-менеджеры, организаторы Олимпийских Игр:) если бы не маленькие мальчики и девочки, сидящие внутри и жаждущие любви родителей?