А судьи - кто?
Суд есть разбирательство, имеющее целью вынесение приговора: обвинительного или оправдательного. Приговор же необходимо содержит констатацию факта наличия или отсутствия состава преступления на основе его оценки, произведенной с точки зрения принятого в данном обществе понятия о нравственности.
Право проведения судебного разбирательства и вынесения следующего за ним приговора принадлежит только людям, имеющим соответствующие полномочия, предоставленные им обществом, интересы которого они поставлены блюсти.
Суд, производимый людьми, не получившими на это права, независимо от характера выносимого ими приговора - обвинительного или оправдательного - называется "самосудом".
Суд, производящий разбирательство пристрастно, именуется "судилищем".
Суд же, производимый с пристрастием людьми, не имеющими права судить, представляется логичным именовать, если так можно выразиться, "самосудным судилищем".
В связи вопросом, возникшим в имевшем место обсуждении, хозяин журнала iasidnev продолжил начатую тему ссылкой на статью С.В. Троицкого "Был ли имябожником о. Иоанн Сергиев (Кронштадтский)?"
Следующий ниже анализ этой статьи направлен исключительно на оценку аргументации ее автора и не имеет целью не только вынесение приговора имяславию или учению Иоанна Сергиева (Кронштадтского), на что имеет право только Церковь, но даже оценку их соответствия христианскому учению.
Цитаты из текста статьи выделены курсивом.
Предваряя раскрытие обозначенной в заглавии темы, автор:
- утверждает несоответствие учения имябожников учению Церкви;
- многословно выражает мнение о возможности ошибок святых;
- приводит ссылки имябожников на Иоанна Сергиева (Кронштадтского);
- и, наконец, заявляет: "учение об именах Божиих о. Иоанна вполне согласно не с учением имябожников, а с тем учением, которое выяснила Церковь, защищая догмат иконопочитания".
Но зачем понадобилось автору приводить всю эту информацию, не имеющую отношения к им же поставленному вопросу? Ответ напрашивается сам собой: необходимо заранее приобщить читателя к мысли о широте охвата проблемы и, якобы, объективности подхода автора к ее разрешению, чтобы под таким прикрытием судить Иоанна Сергиева (Кронштадтского) судом, на который не имеет права, и вынести так желаемый автором приговор. Это желание автора красной нитью проходит через всю его статью, что будет показано далее.
"имябожники вовсе не «утверждают» своего учения на писании о. Иоанна, а лишь искусно пользуются им, как и другими авторитетными свидетельствами для подтверждения сочиненнаго ими учения и оболыцения простодушных".
"Буква этих вырванных из контекста мест действительно говорит за имябожников. «Имя Господа есть Сам Господь - Дух везде сый и вся исполняющий», пишет, например, о. Иоанн. «Имя Богоматери есть Сама Богоматерь, имя Ангела - Ангел; имя святаго -святый»".
Последняя фраза, являющаяся, с точки зрения автора, аргументом для вынесения приговора, особенно впечатляет. Конечно, «Имя Богоматери есть Сама Богоматерь». Можно ли себе представить, чтобы было иначе? Как может не совпадать имя человека (а Богоматерь, хотя и "Присноблаженная и Пренепорочная", и "Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим", и "Матерь Бога нашего", но все же - человек) с самим человеком? Ведь и имя "Иван", конечно же, есть сам Иван. Неужели можно мыслить иначе? Однако - можно. Именно иначе мыслит любой человек, не потерявший остатка разума.
"Ведь слово «есть» употребляется и в смысле: «означает, изображает». Представьте себе, что на стене висит картина, изображающая Пантелеимоновский монастырь. И вот, если не знаюший человек спросит: «что это такое?» то, конечно (выделено мной - Д.П.), получит ответ: «это (есть) Пантелеимоновский монастырь» и в этом ответе слово «есть» заменяет слово «означает», «изображает»".
Ну, да. Слово "есть" только и может означать "изображает": желание автора - для него же самого - закон. Но есть ли хоть какие-нибудь основания для такой подмены понятий, кроме упомянутого желания? И из чего вытекает это "конечно"? При всей возможности (но, отнюдь, - не обязательности) предлагаемого автором ответа на поставленный им вопрос, все-таки, следует отличать обычное бытовое высказывание от вероучительного.
Но, даже если допустить правильность столь нелепого толкования, подобная "неточность" свидетельствовала бы о безответственности пастыря, оставляющего возможность неоднозначного понимания и даже утверждения прямо противоположного смысла его слов. В данном случае такая безответственность, в которой автор обвиняет (сам того не понимая) Иоанна Сергиева (Кронштадтского), представляется исчезающе маловероятной.
"И подобных мест имябожники приводят несколько. Но мало привести несколько отрывочных фраз, а нужно разсмотреть их и в связи с ближайшим контекстом и в связи со всем учением о. Иоанна, а в противном случае смысл их остается неясным.
Рассмотрения "в связи с ближайшим контекстом" не последовало. И неудивительно: этого контекста просто нет. Хорошо, хоть признал неясность. Хотя - чего уж тут неясного?
"Для человека безпристрастнаго довольно лишь прочитать начало приводимой самими имябожниками выдержки, чтобы убедиться, что слово «есть» употреблено здесь во втором смысле. «Имя Господа, Богоматери или ангела или святого да будет тебе вместо Самого Господа, Богоматери, ангела или святого; близость слова твоего по твоему сердцу, да будет залогом и показанием близости к твоему сердцу Самого Господа Бога, Богоматери, ангела или святого»".
Именно лишь пристрастный человек может так извратить совершенно ясный смысл слов: "имя Господа есть Сам Господь", - лукаво пытаясь "навести тень на плетень" лишенной всякой логики аргументацией и последующими длиннейшими словоизлияниями на темы, отношение которых к существу поставленного вопроса не имеет никакого обоснования, с использованием утверждений, просто бессмысленных, типа: "Если имена Божии, как и иконы, являются образами Господа, то отсюда следует, что и отношение к ним людей должно быть одинаковым" (выделено мной - Д.П.), или даже бессмысленно-богохульных: "Не имя Божие (выделено мной - Д.П.), само по учению о. Иоанна являющееся грехом (выделено мной - Д.П.), если произносится не от сердца, освящает таинства".
Поэтому трата времени на более подробное обсуждение аргументации автора представляется ненужной, а чтение его статьи - безусловно душевредным.
Обращает на себя внимание, что С.В. Троицкий - не единственный "писатель" на тему имяславия, пожелавший вершить "самосудное судилище".
Так монахиня Т. Сенина, являющаяся, в отличие от С.В. Троицкого, сторонницей имяславия, в статье "Имяславцы или имябожники?" пишет:
"Синод… отказывался именовать энергии Божии Богом. Последнее и составляет варлаамитскую ересь, осужденную в 1351 г. на Константинопольском Соборе".
Ссылка на "Акты Константинопольского собора 1351 г.", видимо по "забывчивости", приведена без цитирования самих "Актов", прямо утверждающих:
"думающим, что существует только сущность и что совершенно одно и то же и неразличны - божественная сущность и божественная энергия и между ними не мыслится никакое различие в том или другом отношении… анафема, анафема, анафема",
что совершенно согласно с мнением Священного Синода.
Такая аргументация представляет собой простой подлог.
Эти люди называют себя православными.
Право проведения судебного разбирательства и вынесения следующего за ним приговора принадлежит только людям, имеющим соответствующие полномочия, предоставленные им обществом, интересы которого они поставлены блюсти.
Суд, производимый людьми, не получившими на это права, независимо от характера выносимого ими приговора - обвинительного или оправдательного - называется "самосудом".
Суд, производящий разбирательство пристрастно, именуется "судилищем".
Суд же, производимый с пристрастием людьми, не имеющими права судить, представляется логичным именовать, если так можно выразиться, "самосудным судилищем".
В связи вопросом, возникшим в имевшем место обсуждении, хозяин журнала iasidnev продолжил начатую тему ссылкой на статью С.В. Троицкого "Был ли имябожником о. Иоанн Сергиев (Кронштадтский)?"
Следующий ниже анализ этой статьи направлен исключительно на оценку аргументации ее автора и не имеет целью не только вынесение приговора имяславию или учению Иоанна Сергиева (Кронштадтского), на что имеет право только Церковь, но даже оценку их соответствия христианскому учению.
Цитаты из текста статьи выделены курсивом.
Предваряя раскрытие обозначенной в заглавии темы, автор:
- утверждает несоответствие учения имябожников учению Церкви;
- многословно выражает мнение о возможности ошибок святых;
- приводит ссылки имябожников на Иоанна Сергиева (Кронштадтского);
- и, наконец, заявляет: "учение об именах Божиих о. Иоанна вполне согласно не с учением имябожников, а с тем учением, которое выяснила Церковь, защищая догмат иконопочитания".
Но зачем понадобилось автору приводить всю эту информацию, не имеющую отношения к им же поставленному вопросу? Ответ напрашивается сам собой: необходимо заранее приобщить читателя к мысли о широте охвата проблемы и, якобы, объективности подхода автора к ее разрешению, чтобы под таким прикрытием судить Иоанна Сергиева (Кронштадтского) судом, на который не имеет права, и вынести так желаемый автором приговор. Это желание автора красной нитью проходит через всю его статью, что будет показано далее.
"имябожники вовсе не «утверждают» своего учения на писании о. Иоанна, а лишь искусно пользуются им, как и другими авторитетными свидетельствами для подтверждения сочиненнаго ими учения и оболыцения простодушных".
"Буква этих вырванных из контекста мест действительно говорит за имябожников. «Имя Господа есть Сам Господь - Дух везде сый и вся исполняющий», пишет, например, о. Иоанн. «Имя Богоматери есть Сама Богоматерь, имя Ангела - Ангел; имя святаго -святый»".
Последняя фраза, являющаяся, с точки зрения автора, аргументом для вынесения приговора, особенно впечатляет. Конечно, «Имя Богоматери есть Сама Богоматерь». Можно ли себе представить, чтобы было иначе? Как может не совпадать имя человека (а Богоматерь, хотя и "Присноблаженная и Пренепорочная", и "Честнейшая Херувим и славнейшая без сравнения Серафим", и "Матерь Бога нашего", но все же - человек) с самим человеком? Ведь и имя "Иван", конечно же, есть сам Иван. Неужели можно мыслить иначе? Однако - можно. Именно иначе мыслит любой человек, не потерявший остатка разума.
"Ведь слово «есть» употребляется и в смысле: «означает, изображает». Представьте себе, что на стене висит картина, изображающая Пантелеимоновский монастырь. И вот, если не знаюший человек спросит: «что это такое?» то, конечно (выделено мной - Д.П.), получит ответ: «это (есть) Пантелеимоновский монастырь» и в этом ответе слово «есть» заменяет слово «означает», «изображает»".
Ну, да. Слово "есть" только и может означать "изображает": желание автора - для него же самого - закон. Но есть ли хоть какие-нибудь основания для такой подмены понятий, кроме упомянутого желания? И из чего вытекает это "конечно"? При всей возможности (но, отнюдь, - не обязательности) предлагаемого автором ответа на поставленный им вопрос, все-таки, следует отличать обычное бытовое высказывание от вероучительного.
Но, даже если допустить правильность столь нелепого толкования, подобная "неточность" свидетельствовала бы о безответственности пастыря, оставляющего возможность неоднозначного понимания и даже утверждения прямо противоположного смысла его слов. В данном случае такая безответственность, в которой автор обвиняет (сам того не понимая) Иоанна Сергиева (Кронштадтского), представляется исчезающе маловероятной.
"И подобных мест имябожники приводят несколько. Но мало привести несколько отрывочных фраз, а нужно разсмотреть их и в связи с ближайшим контекстом и в связи со всем учением о. Иоанна, а в противном случае смысл их остается неясным.
Рассмотрения "в связи с ближайшим контекстом" не последовало. И неудивительно: этого контекста просто нет. Хорошо, хоть признал неясность. Хотя - чего уж тут неясного?
"Для человека безпристрастнаго довольно лишь прочитать начало приводимой самими имябожниками выдержки, чтобы убедиться, что слово «есть» употреблено здесь во втором смысле. «Имя Господа, Богоматери или ангела или святого да будет тебе вместо Самого Господа, Богоматери, ангела или святого; близость слова твоего по твоему сердцу, да будет залогом и показанием близости к твоему сердцу Самого Господа Бога, Богоматери, ангела или святого»".
Именно лишь пристрастный человек может так извратить совершенно ясный смысл слов: "имя Господа есть Сам Господь", - лукаво пытаясь "навести тень на плетень" лишенной всякой логики аргументацией и последующими длиннейшими словоизлияниями на темы, отношение которых к существу поставленного вопроса не имеет никакого обоснования, с использованием утверждений, просто бессмысленных, типа: "Если имена Божии, как и иконы, являются образами Господа, то отсюда следует, что и отношение к ним людей должно быть одинаковым" (выделено мной - Д.П.), или даже бессмысленно-богохульных: "Не имя Божие (выделено мной - Д.П.), само по учению о. Иоанна являющееся грехом (выделено мной - Д.П.), если произносится не от сердца, освящает таинства".
Поэтому трата времени на более подробное обсуждение аргументации автора представляется ненужной, а чтение его статьи - безусловно душевредным.
Обращает на себя внимание, что С.В. Троицкий - не единственный "писатель" на тему имяславия, пожелавший вершить "самосудное судилище".
Так монахиня Т. Сенина, являющаяся, в отличие от С.В. Троицкого, сторонницей имяславия, в статье "Имяславцы или имябожники?" пишет:
"Синод… отказывался именовать энергии Божии Богом. Последнее и составляет варлаамитскую ересь, осужденную в 1351 г. на Константинопольском Соборе".
Ссылка на "Акты Константинопольского собора 1351 г.", видимо по "забывчивости", приведена без цитирования самих "Актов", прямо утверждающих:
"думающим, что существует только сущность и что совершенно одно и то же и неразличны - божественная сущность и божественная энергия и между ними не мыслится никакое различие в том или другом отношении… анафема, анафема, анафема",
что совершенно согласно с мнением Священного Синода.
Такая аргументация представляет собой простой подлог.
Эти люди называют себя православными.