Вопрос распределения дани в свете процесса распада Древнерусского государства (наброски)
Бурное развитие двух из трех (на ряду с Киевом) главных русских городов 11-12 вв. - Чернигова и Переяславля, которое и привело в итоге к необходимости разделения Русской земли Ярославичами и в будущем обусловило разделение Руси на отчины, - зиждилось не только (и м. б. не столько) на торговле (торговое преимущество этих городов показывают договоры с греками в не зависимости от того, реалии 10 или 11 века они отражают на самом деле), сколько на праве сбора дани. Дань, собираемая Русским каганатом с подчиненных славиний, как можно судить по данным источников 9-11 вв. являлась совокупной собственностью всего «племени» русов, лидерами которой и являлись князья-каганы и их ближайшее окружение. Константин Багрянородный в сер. 10 века прямо говорит, что в зимнее полюдье русские князья отправлялись вместе со всей русью. Тоже выражение использует русский летописец в легенде о призвания Рюрика . «Племя» русь было армией Русского государства, опираясь на которую князья и собирали дань, и могли обеспечивать ее сбор. Русь жила в городах Поднепровья и соответственно туда эта дань (доля русских городских общин) и должна была отправляться.
Дань от различных славиний распределялась частично между различными городами-общинами, а частично направлялась в главный центр - Киев. Наглядно летопись демонстрирует, как это происходило на примере русско - древлянских отношений: по завершении мести Ольги древлянам, на них была наложена «дань тяжка», треть которой должна была поступать в Ольгин город Вышгород, а две трети в Киев. Надо полагать, что такая система не была нововведением, что и прежде существовала та же система сбора дани: Вышгород был ближайшим к Древлянской земле русским городом и логично, что именно вышгородские русы должны были обеспечивать своевременный сбор дани, часть которой они получали . Можно предположить, что традицию эту нарушил Игорь, передав права сбора дани своему воеводе Свенгельду, а потом и сам отправившийся ее собирать. Ольга т.о. лишь восстанавливала прежние отношения. Вблизи Вышгорода лежали также земли Дреговичей и восточных Кривичей - Полочан. Дань, собираемая с них также могла поступать в Киев через Вышгород.
Аналогичным образом были поделены права городов на дань с подвластных Руси земель в 11 - 12 веке:
- Киеву принадлежали Правобережье Днепра и все земли до Карпат и польского пограничья, кроме Полоцкого княжества, а также Новгородская земля;
- Чернигову - Левобережье до Мурома и Хазария;
- Переяславлю - ростовское Залесье и Поволжье;
- Смоленск оставался общим владением .
Естественно, эти отношения не родились вдруг и восходили еще к прежним временам, однако не все русские города могли претендовать на то, чтобы соперничать с Киевом. Тут важно выявить причины такого взлета именно у названных двух городов - Чернигова и Переяславля. Начать логичнее всего с поиска причин упадка столь значимого в середине 10 века Вышгорода (Константин Багрянородный называет его в одном ряду с Черниговом и Смоленском!).
Думаю, достаточно очевидно, что благосостояние этого города и его военно-политическое положение в иерархии русских общин напрямую зависели от его прав на долю в дани с окрестных славиний. Однако в 971 году Святослав Игоревич восстановил Древлянское княжество для своего сына Олега. Вероятно тогда же Полоцкие кривичи и Дреговичи были переданы в управление братьям Рогволоду и Туру . Соответственно, потоки дани должны были измениться - часть ее теперь должна была оседать в местных центрах Овруче, Полоцке и Турове, а часть уходить напрямую в Киев (?). Это необратимо подорвало военно-политическое положение Вышгорода.
С Черниговом произошло все в точности до наоборот. Вероятно, и прежде сюда стекалась дань от Радимичей, Северян и позже временами от Вятичей . Это способствовало развитию города, росту его экономического и военно-политического значения. Как следствие, это давало ресурсы для соперничества с Киевом, делиться с которым львиной долей дани наверняка не хотелось.
Возможности для пересмотра отношений с метрополией появились в 1024 г., когда Мстислав Храбрый выступил против Ярослава. Тогда кияне сыграли решающую роль, отказав в престоле «хазарскому» князю, благодаря чему старшинство сохранилось за Ярославом, несмотря на военное поражение. Не меньшую роль сыграли и черниговцы, впервые проявившие себя, как самостоятельная политическая сила: Мстислав сел в Чернигове очевидно согласно их желанию, в битве при Листвене, где были разгромлены варяги Ярослава, главную силу Мстиславова войска составляли северяне - данники Чернигова, последующий мирный договор с Ярославом и раздел Русской земли по Днепру, завершивший войну, был осуществлен именно в интересах черниговцев. В такой ситуации Чернигов стал центром обширного и фактически независимого русского государства, границами почти повторяющего павшее более полувека назад Хазарское. Ни о каком дележе доходами с Киевом тут не могло быть и речи. Начинается бурный расцвет Чернигова, активное строительство. Вероятно, именно тогда власть Чернигова распространилась на далекий Муром, о чем я уже писал прежде (см. тег «Муром»), которых так и не удалось покорить Владимиру Святославичу.
Процессы, сыгравшие такую значительную роль во время усобиц Владимировичей, оказались необратимыми и после смерти Мстислава, когда вся власть на Руси снова была сосредоточена в руках Ярослава. Логично предположить, что именно опасаясь повторения разделения Руси на Киевскую и Черниговскую, Ярослав сразу после смерти Мстислава пожизненно посадил в темницу - поруб в далеком Пскове последнего своего брата Судислава, на которого могла иметь виды черниговская община. В сущности, в 20-30 гг. в Русской земле происходили те же события, что разыгрались веком позже в Ростово-Суздальской земле - междоусобица «младшего» и «старшего» городов Владимира и Ростова. Насонов в своей работе «Князь и город в Ростово-Суздальской земле XII-XIII вв.» довольно точно показал, что вовсе не Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо или его сыновья были главной политической силой, диктовавшей условия, а городские общины. Древнерусское государство, Киевская Русь 11-13 вв. представляла в сущности некий синтез власти княжеской (монархической), опиравшейся на дружинную аристократию, и власти городов-государств, их общин, возглавляемых собственными элитами, которые были вовсе не равны дружинной элите. Отношения Киева и Чернигова в 11- 12 веке показывают, что вольность городов не была какой-то специфической особенностью Севера, но скорее всего произрастала из прежних собственно русских традиций, традиций «племени» русь и Русского каганата 9-10 вв. Тут особенно важно, что и Полоцк, и Ростов, и Смоленск, и возможно сам Новгород выросли из «погостов» - центров сбора дани, отправляемой в Русь, по сути из русских колоний в покоренных землях. Этот факт может позволить нам гораздо лучше понять этнос «русь» 10 века, понять устройство Русского государства времен Игоря и Святослава.
При Владимире система волостей была примерно такой же, как и при его отце, что подтверждается распределением столов между его сыновьями :
1. Новгород - центр сбора дани с ильменских словен и м.б. псковских кривичей и болозерской веси;
2. Полоцк - центр сбора дани с полоцких кривичей;
3. Туров - центр сбора дани с дреговичей;
4. Владимир-Волынский - центр сбора дани с волынян и м.б. хорватов;
5. Овруч скорее всего оставался центром сбора дани с Древлянской земли при Святославе Владимировиче;
6. Тьмуторокань - центр сбора дани с хазар и кавказских племен;
7. Смоленск - центр сбора дани с кривичей смоленских;
8. Ростов - центр сбора дани с Ростово-Суздальского Залесья, мери и местных славян;
9. Муром - центр сбора дани с муромы и местных славян, м. б. с вятичей.
Важно отметить, что Ростовское Залесье было видимо только недавно присоединено к Руси. Русская власть еще окончательно здесь не утвердилась, что подтверждается «Сказанием о граде Ярославле», событиями в Суздальской земле в 1024 г. (когда Ярослав «устави Суздальскую землю», усмирив волхвов, аналогично Деревскую землю «устави» Ольга, окончательно присоединив ее к Руси!), последующими восстаниями волхвов в этом крае. Подчинение Мурома и вовсе должно было лечь на плечи юного Глеба Владимировича, посланного сюда, и его дружины - муромцы отказались пускать русского князя в город и он был вынужден поселиться в окрестностях города .
Были ли все эти центры равноправны друг другу? Об этом сложно судить. Города к западу от Днепра - Полоцк, Туров, Овруч, Владимир-Волынский - скорее всего да. Во времена Ярослава все они, кроме Полоцка, ставшего центром восстановленного кривичского княжества, были привязаны на прямую к Киеву. Свои права над ними Киев усердно отстаивал и при Изяславе и Всеволоде Ярославичах, и при Святополке Изяславиче. При этом оспаривал эти права Владимир-Волынский, новый центр старинных Червенских городов, который был выделен в «завещании Ярослава» и позднее при разделе отчин, что говорит о многом. Лишь во второй половине 12 века начинает бороться за восстановление автономии Туров.
В силу своего географического положения особенно выделялся также Смоленск, который должен был контролировать поступление дани из Новгорода, Ростова и далекой Муромской земли, отделенной от Киева непокорными вятичами . Смоленск был упомянут в числе городов русов Константином Багрянородным, что подтверждается раскопками в Гнездово. Был он выделен на ряду с Владимиром-Волынским и в «Завещании Ярослава». Однако, после смерти младших Ярославичей положение Смоленска было пересмотрено: если Волынь была приписана к киевским владениям, то Смоленск был признан общим владением Киевского, Черниговского и Переяславского князей, то есть смоленская дань распределялась между этими тремя городами. При этом ростовская дань, очевидно, поступала в Переяславль, так как при разделе Русской земли Залесье и Поволжье было приписано к этому городу.
Такое положение Смоленска объясняет довольно неустойчивую «княжескую» историю этого города. С 1060 (год смерти Игоря Ярославича) по 1127 год, когда смоленский стол занял Ростислав Мстиславич, основатель Смоленского княжеского Дома, в Смоленске с большими перерывами сменяют друг друга князья-временщики, правящие часто лишь по нескольку лет. Это отчасти роднит Смоленск с положением городов Русской земли, также долгое время не имевшими княжеских столов.
Сам Ярослав незадолго до своей смерти или же его сыновья снова должны были пойти на соглашение с черниговской общиной, результатом которого и было второе разделение Русской земли между Киевом и Черниговом. Участие в этом разделе третьей общины, Переяславля, кажется не совсем непонятным. Объяснить его можно двумя причинами. Во-первых, Переяславль являлся ключевым элементом оборонительной системы на степной границе и уже в силу этого община города должна была представлять достаточно серьезную силу. Судя, по информации, которую летописец мог включить в договоры 10 века с греками, Переяславль был и значительным торгово-ремесленным центром. Раздел Руси между Мстиславом и Ярославом должен был благотворно повлиять и на развитие Переяславля, который становился в такое же отношение к Чернигову, какое сам Чернигов еще недавно занимал по отношению к Киеву. С этой точки зрения, участие Переяславля в разделе Русской земли являлось результатом процесса развития самой переяславской общины, отставивающей свои интересы перед Киевом и Черниговом. Однако, можно согласиться с мнением Пузанова , что: «Возвышение Переяславля, вошедшего, по крайней мере, с 1024-1026 г. в сферу влияния Чернигова, объяснялось, надо полагать, не только его стратегически важным положением, консолидацией общины и возросшей мощью, но и противоречиями между двумя старейшими городами - Киевом и Черниговом. На первых порах это было на руку Киеву, т.к. способствовало ослаблению Чернигова. О стремлении Киева воздействовать на подчиненные Чернигову земли, поощряя сепаратизм, имеются косвенные указания, связанные с действиями Мстислава Владимировича в 1096 г. “Завещание Ярослава” носило, по сути, античерниговский характер, раздробляя Черниговскую федерацию. Однако впоследствие это обернулось против самого Киева, так как стремление Переяславля и Чернигова к полной самостоятельности побуждало их объединять усилия, что наглядно проявилось в ситуации с Ярославичами».
Дань от различных славиний распределялась частично между различными городами-общинами, а частично направлялась в главный центр - Киев. Наглядно летопись демонстрирует, как это происходило на примере русско - древлянских отношений: по завершении мести Ольги древлянам, на них была наложена «дань тяжка», треть которой должна была поступать в Ольгин город Вышгород, а две трети в Киев. Надо полагать, что такая система не была нововведением, что и прежде существовала та же система сбора дани: Вышгород был ближайшим к Древлянской земле русским городом и логично, что именно вышгородские русы должны были обеспечивать своевременный сбор дани, часть которой они получали . Можно предположить, что традицию эту нарушил Игорь, передав права сбора дани своему воеводе Свенгельду, а потом и сам отправившийся ее собирать. Ольга т.о. лишь восстанавливала прежние отношения. Вблизи Вышгорода лежали также земли Дреговичей и восточных Кривичей - Полочан. Дань, собираемая с них также могла поступать в Киев через Вышгород.
Аналогичным образом были поделены права городов на дань с подвластных Руси земель в 11 - 12 веке:
- Киеву принадлежали Правобережье Днепра и все земли до Карпат и польского пограничья, кроме Полоцкого княжества, а также Новгородская земля;
- Чернигову - Левобережье до Мурома и Хазария;
- Переяславлю - ростовское Залесье и Поволжье;
- Смоленск оставался общим владением .
Естественно, эти отношения не родились вдруг и восходили еще к прежним временам, однако не все русские города могли претендовать на то, чтобы соперничать с Киевом. Тут важно выявить причины такого взлета именно у названных двух городов - Чернигова и Переяславля. Начать логичнее всего с поиска причин упадка столь значимого в середине 10 века Вышгорода (Константин Багрянородный называет его в одном ряду с Черниговом и Смоленском!).
Думаю, достаточно очевидно, что благосостояние этого города и его военно-политическое положение в иерархии русских общин напрямую зависели от его прав на долю в дани с окрестных славиний. Однако в 971 году Святослав Игоревич восстановил Древлянское княжество для своего сына Олега. Вероятно тогда же Полоцкие кривичи и Дреговичи были переданы в управление братьям Рогволоду и Туру . Соответственно, потоки дани должны были измениться - часть ее теперь должна была оседать в местных центрах Овруче, Полоцке и Турове, а часть уходить напрямую в Киев (?). Это необратимо подорвало военно-политическое положение Вышгорода.
С Черниговом произошло все в точности до наоборот. Вероятно, и прежде сюда стекалась дань от Радимичей, Северян и позже временами от Вятичей . Это способствовало развитию города, росту его экономического и военно-политического значения. Как следствие, это давало ресурсы для соперничества с Киевом, делиться с которым львиной долей дани наверняка не хотелось.
Возможности для пересмотра отношений с метрополией появились в 1024 г., когда Мстислав Храбрый выступил против Ярослава. Тогда кияне сыграли решающую роль, отказав в престоле «хазарскому» князю, благодаря чему старшинство сохранилось за Ярославом, несмотря на военное поражение. Не меньшую роль сыграли и черниговцы, впервые проявившие себя, как самостоятельная политическая сила: Мстислав сел в Чернигове очевидно согласно их желанию, в битве при Листвене, где были разгромлены варяги Ярослава, главную силу Мстиславова войска составляли северяне - данники Чернигова, последующий мирный договор с Ярославом и раздел Русской земли по Днепру, завершивший войну, был осуществлен именно в интересах черниговцев. В такой ситуации Чернигов стал центром обширного и фактически независимого русского государства, границами почти повторяющего павшее более полувека назад Хазарское. Ни о каком дележе доходами с Киевом тут не могло быть и речи. Начинается бурный расцвет Чернигова, активное строительство. Вероятно, именно тогда власть Чернигова распространилась на далекий Муром, о чем я уже писал прежде (см. тег «Муром»), которых так и не удалось покорить Владимиру Святославичу.
Процессы, сыгравшие такую значительную роль во время усобиц Владимировичей, оказались необратимыми и после смерти Мстислава, когда вся власть на Руси снова была сосредоточена в руках Ярослава. Логично предположить, что именно опасаясь повторения разделения Руси на Киевскую и Черниговскую, Ярослав сразу после смерти Мстислава пожизненно посадил в темницу - поруб в далеком Пскове последнего своего брата Судислава, на которого могла иметь виды черниговская община. В сущности, в 20-30 гг. в Русской земле происходили те же события, что разыгрались веком позже в Ростово-Суздальской земле - междоусобица «младшего» и «старшего» городов Владимира и Ростова. Насонов в своей работе «Князь и город в Ростово-Суздальской земле XII-XIII вв.» довольно точно показал, что вовсе не Андрей Боголюбский, Всеволод Большое Гнездо или его сыновья были главной политической силой, диктовавшей условия, а городские общины. Древнерусское государство, Киевская Русь 11-13 вв. представляла в сущности некий синтез власти княжеской (монархической), опиравшейся на дружинную аристократию, и власти городов-государств, их общин, возглавляемых собственными элитами, которые были вовсе не равны дружинной элите. Отношения Киева и Чернигова в 11- 12 веке показывают, что вольность городов не была какой-то специфической особенностью Севера, но скорее всего произрастала из прежних собственно русских традиций, традиций «племени» русь и Русского каганата 9-10 вв. Тут особенно важно, что и Полоцк, и Ростов, и Смоленск, и возможно сам Новгород выросли из «погостов» - центров сбора дани, отправляемой в Русь, по сути из русских колоний в покоренных землях. Этот факт может позволить нам гораздо лучше понять этнос «русь» 10 века, понять устройство Русского государства времен Игоря и Святослава.
При Владимире система волостей была примерно такой же, как и при его отце, что подтверждается распределением столов между его сыновьями :
1. Новгород - центр сбора дани с ильменских словен и м.б. псковских кривичей и болозерской веси;
2. Полоцк - центр сбора дани с полоцких кривичей;
3. Туров - центр сбора дани с дреговичей;
4. Владимир-Волынский - центр сбора дани с волынян и м.б. хорватов;
5. Овруч скорее всего оставался центром сбора дани с Древлянской земли при Святославе Владимировиче;
6. Тьмуторокань - центр сбора дани с хазар и кавказских племен;
7. Смоленск - центр сбора дани с кривичей смоленских;
8. Ростов - центр сбора дани с Ростово-Суздальского Залесья, мери и местных славян;
9. Муром - центр сбора дани с муромы и местных славян, м. б. с вятичей.
Важно отметить, что Ростовское Залесье было видимо только недавно присоединено к Руси. Русская власть еще окончательно здесь не утвердилась, что подтверждается «Сказанием о граде Ярославле», событиями в Суздальской земле в 1024 г. (когда Ярослав «устави Суздальскую землю», усмирив волхвов, аналогично Деревскую землю «устави» Ольга, окончательно присоединив ее к Руси!), последующими восстаниями волхвов в этом крае. Подчинение Мурома и вовсе должно было лечь на плечи юного Глеба Владимировича, посланного сюда, и его дружины - муромцы отказались пускать русского князя в город и он был вынужден поселиться в окрестностях города .
Были ли все эти центры равноправны друг другу? Об этом сложно судить. Города к западу от Днепра - Полоцк, Туров, Овруч, Владимир-Волынский - скорее всего да. Во времена Ярослава все они, кроме Полоцка, ставшего центром восстановленного кривичского княжества, были привязаны на прямую к Киеву. Свои права над ними Киев усердно отстаивал и при Изяславе и Всеволоде Ярославичах, и при Святополке Изяславиче. При этом оспаривал эти права Владимир-Волынский, новый центр старинных Червенских городов, который был выделен в «завещании Ярослава» и позднее при разделе отчин, что говорит о многом. Лишь во второй половине 12 века начинает бороться за восстановление автономии Туров.
В силу своего географического положения особенно выделялся также Смоленск, который должен был контролировать поступление дани из Новгорода, Ростова и далекой Муромской земли, отделенной от Киева непокорными вятичами . Смоленск был упомянут в числе городов русов Константином Багрянородным, что подтверждается раскопками в Гнездово. Был он выделен на ряду с Владимиром-Волынским и в «Завещании Ярослава». Однако, после смерти младших Ярославичей положение Смоленска было пересмотрено: если Волынь была приписана к киевским владениям, то Смоленск был признан общим владением Киевского, Черниговского и Переяславского князей, то есть смоленская дань распределялась между этими тремя городами. При этом ростовская дань, очевидно, поступала в Переяславль, так как при разделе Русской земли Залесье и Поволжье было приписано к этому городу.
Такое положение Смоленска объясняет довольно неустойчивую «княжескую» историю этого города. С 1060 (год смерти Игоря Ярославича) по 1127 год, когда смоленский стол занял Ростислав Мстиславич, основатель Смоленского княжеского Дома, в Смоленске с большими перерывами сменяют друг друга князья-временщики, правящие часто лишь по нескольку лет. Это отчасти роднит Смоленск с положением городов Русской земли, также долгое время не имевшими княжеских столов.
Сам Ярослав незадолго до своей смерти или же его сыновья снова должны были пойти на соглашение с черниговской общиной, результатом которого и было второе разделение Русской земли между Киевом и Черниговом. Участие в этом разделе третьей общины, Переяславля, кажется не совсем непонятным. Объяснить его можно двумя причинами. Во-первых, Переяславль являлся ключевым элементом оборонительной системы на степной границе и уже в силу этого община города должна была представлять достаточно серьезную силу. Судя, по информации, которую летописец мог включить в договоры 10 века с греками, Переяславль был и значительным торгово-ремесленным центром. Раздел Руси между Мстиславом и Ярославом должен был благотворно повлиять и на развитие Переяславля, который становился в такое же отношение к Чернигову, какое сам Чернигов еще недавно занимал по отношению к Киеву. С этой точки зрения, участие Переяславля в разделе Русской земли являлось результатом процесса развития самой переяславской общины, отставивающей свои интересы перед Киевом и Черниговом. Однако, можно согласиться с мнением Пузанова , что: «Возвышение Переяславля, вошедшего, по крайней мере, с 1024-1026 г. в сферу влияния Чернигова, объяснялось, надо полагать, не только его стратегически важным положением, консолидацией общины и возросшей мощью, но и противоречиями между двумя старейшими городами - Киевом и Черниговом. На первых порах это было на руку Киеву, т.к. способствовало ослаблению Чернигова. О стремлении Киева воздействовать на подчиненные Чернигову земли, поощряя сепаратизм, имеются косвенные указания, связанные с действиями Мстислава Владимировича в 1096 г. “Завещание Ярослава” носило, по сути, античерниговский характер, раздробляя Черниговскую федерацию. Однако впоследствие это обернулось против самого Киева, так как стремление Переяславля и Чернигова к полной самостоятельности побуждало их объединять усилия, что наглядно проявилось в ситуации с Ярославичами».