О Полоцке в ранней русской истории. Некоторые дополнения.
Полоцкое княжество занимает в древнерусской истории особое место. В летописном предании Полоцк, наряду с Киевом и Новгородом, выступает как один из ключевых городов «империи Рюриковичей» 11 века. Причем, с летописцами тут полностью согласны и скандинавские сказители, которые также выделяли три основных русских центра: Кэнугард/Киев, Хольмгард/Новгород и Палтиску, которую представлять не надо. Это разделение относится ко временам борьбы за власть сыновей Владимира Крестителя, первого исторического русского правителя, известного сагам, в 1015-1024 гг. Тогда в Новгороде засел Ярослав Мудрый, в Киеве Святополк Окаянный, а в Полоцке правил сын их старшего брата Изяслава - Брячислав. Были, конечно, и другие Владимировичи, но суть в том, что скандинавские наемники, участвовавшие в этой сваре, сохранили память именно об этих трех центрах, хотя в остальных деталях многое напутали или откровенно соврали.
Полоцк выделяется на фоне большей части русских земель еще и тем, что он имеет хотя бы какую-то предысторию вхождения в состав Руси. Летописец впервые упоминает Полоцк, как один из городов, в которых Рюрик сажает своих «мужей» - наместников. Летописец относит это событие к 864 г., но на деле сам Рюрик едва ли прибыл на будущий Русский Север раньше, чем в 880-х гг., а то и позже. При этом, летописец отмечает, что коренное население Полоцка - кривичи. Затем летописец называет Полоцк в числе русских городов, подчиняющихся Олегу и принимавших участие в заключении договоров с Византией. Насколько этот перечень реально отражает действительность времен договора, судить трудно. Характерно, что император Константин Порфирородный вовсе не упоминает этот город, перечисляя основные центры Руси, хотя называет кривичей в числе данников русских «архонтов».
Наконец, рассказывая о междоусобице сыновей Святослава Храброго и приходе к власти самого Владимира Святославича, летописец сообщает, что в это время в Полоцке правит князь Рогволод, пришедший из-за моря. Историки прошлого и настоящего очень любят на этом основании причислять Рогволода к варягам, аналогичным Рюрику и его братьям в Новгороде, Изборске и Белоозере или Аскольду с Диром в Киеве. Однако, проблема в том, что ни разу летописи не называют Рогволода «варягом». Поэтому, или «заморское» происхождение Рогволода является выдумкой историков, неверно толкующих летописное предание, или же не все заморские гости были на Руси варягами…
Но, самое интересное в ранней полоцкой истории то, что это, пожалуй, единственный случай, когда археология и летопись находятся в полном противоречии друг с другом. Следов заморских находников нет ни в слоях 9 века, ни в слоях 10 века. Мы не видим ни варягов Рюрика, ни заморской дружины Рогволода. Как отмечает И.И. Еремеев, автор раздела о Полоцкой земле в "Археологической панораме" (РАН, 2012), мы не видим здесь ни следов "варягов", столь ярких в Новгородской, Смоленской и Ростовской землях, ни салтовских артефактов, обычных для зоны хазарского влияния. Таким образом, Полоцкая земля представляет собой пример чистого восточнославянского политогенеза. А это помогает нам гораздо лучше понять то, как создавали свой бессмертный труд первые летописцы. Еремеев считает, что археологические материалы Полоцка избавляют нас от необходимости буквально следовать историческим построениям летописца, относящимся к самой тёмной эпохе русской истории. При этом, он соглашается с А.Н. Насоновым, который объяснял появление Полоцка в "Сказании о призвании варягов" следующим образом: «Составитель Повести временных лет узнал, что "перьвии насельници" в Полоцке - "кривичи", а так как из легенды, помещённой в предыдущий летописный свод, он знал, что Рюрика призывали кривичи, чудь и меря, то сделал вывод, что Полоцк (как город кривичей) принадлежал Рюрику».
Упоминание Рогволода и всей этой предыстории Полоцка дает весьма интересную информацию об источниках, имеющихся в распоряжении нашего летописца. Рассказывая об основании Киева, летописец сообщает, что род Кия стал княжить у полян, «а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое, а другое на реке Полоте, где полочане». Этот перечень совпадает с известиями летописного предания о местах, где правили князья до образования Русского государства. С полянами все понятно - у них Кий и его род, потом варяги Аскольд и Дир. У древлян упоминается князь Мал. У полочан - тот самый Рогволод. В летописном предании мимолетно упоминается еще один князь - Туры. Как и Рогволод, он прибыл «из-за моря», основал город Туров. В более позднее время Туровское княжество включало в свой состав земли дреговичей. Это позволяет предположить, что «княжению дреговичей» соответствует заморский князь Туры. Любопытно, что в «Устюжском летописце» братом Рогволода называется Тараиш. Очевидно, речь идет о том же Туры. Тут стоит добавить, что летописи ничего не говорят о присоединении Турова и дреговичей к Руси. Логично предположить, что Туровское княжество покорилось Руси вместе с Полоцком. В пользу того, что Туры и Рогволод могли быть соправителями, говорит и то, что в последствии часть дреговичей входила в состав Полоцкого княжества.
Полоцк выделяется на фоне большей части русских земель еще и тем, что он имеет хотя бы какую-то предысторию вхождения в состав Руси. Летописец впервые упоминает Полоцк, как один из городов, в которых Рюрик сажает своих «мужей» - наместников. Летописец относит это событие к 864 г., но на деле сам Рюрик едва ли прибыл на будущий Русский Север раньше, чем в 880-х гг., а то и позже. При этом, летописец отмечает, что коренное население Полоцка - кривичи. Затем летописец называет Полоцк в числе русских городов, подчиняющихся Олегу и принимавших участие в заключении договоров с Византией. Насколько этот перечень реально отражает действительность времен договора, судить трудно. Характерно, что император Константин Порфирородный вовсе не упоминает этот город, перечисляя основные центры Руси, хотя называет кривичей в числе данников русских «архонтов».
Наконец, рассказывая о междоусобице сыновей Святослава Храброго и приходе к власти самого Владимира Святославича, летописец сообщает, что в это время в Полоцке правит князь Рогволод, пришедший из-за моря. Историки прошлого и настоящего очень любят на этом основании причислять Рогволода к варягам, аналогичным Рюрику и его братьям в Новгороде, Изборске и Белоозере или Аскольду с Диром в Киеве. Однако, проблема в том, что ни разу летописи не называют Рогволода «варягом». Поэтому, или «заморское» происхождение Рогволода является выдумкой историков, неверно толкующих летописное предание, или же не все заморские гости были на Руси варягами…
Но, самое интересное в ранней полоцкой истории то, что это, пожалуй, единственный случай, когда археология и летопись находятся в полном противоречии друг с другом. Следов заморских находников нет ни в слоях 9 века, ни в слоях 10 века. Мы не видим ни варягов Рюрика, ни заморской дружины Рогволода. Как отмечает И.И. Еремеев, автор раздела о Полоцкой земле в "Археологической панораме" (РАН, 2012), мы не видим здесь ни следов "варягов", столь ярких в Новгородской, Смоленской и Ростовской землях, ни салтовских артефактов, обычных для зоны хазарского влияния. Таким образом, Полоцкая земля представляет собой пример чистого восточнославянского политогенеза. А это помогает нам гораздо лучше понять то, как создавали свой бессмертный труд первые летописцы. Еремеев считает, что археологические материалы Полоцка избавляют нас от необходимости буквально следовать историческим построениям летописца, относящимся к самой тёмной эпохе русской истории. При этом, он соглашается с А.Н. Насоновым, который объяснял появление Полоцка в "Сказании о призвании варягов" следующим образом: «Составитель Повести временных лет узнал, что "перьвии насельници" в Полоцке - "кривичи", а так как из легенды, помещённой в предыдущий летописный свод, он знал, что Рюрика призывали кривичи, чудь и меря, то сделал вывод, что Полоцк (как город кривичей) принадлежал Рюрику».
Упоминание Рогволода и всей этой предыстории Полоцка дает весьма интересную информацию об источниках, имеющихся в распоряжении нашего летописца. Рассказывая об основании Киева, летописец сообщает, что род Кия стал княжить у полян, «а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое, а другое на реке Полоте, где полочане». Этот перечень совпадает с известиями летописного предания о местах, где правили князья до образования Русского государства. С полянами все понятно - у них Кий и его род, потом варяги Аскольд и Дир. У древлян упоминается князь Мал. У полочан - тот самый Рогволод. В летописном предании мимолетно упоминается еще один князь - Туры. Как и Рогволод, он прибыл «из-за моря», основал город Туров. В более позднее время Туровское княжество включало в свой состав земли дреговичей. Это позволяет предположить, что «княжению дреговичей» соответствует заморский князь Туры. Любопытно, что в «Устюжском летописце» братом Рогволода называется Тараиш. Очевидно, речь идет о том же Туры. Тут стоит добавить, что летописи ничего не говорят о присоединении Турова и дреговичей к Руси. Логично предположить, что Туровское княжество покорилось Руси вместе с Полоцком. В пользу того, что Туры и Рогволод могли быть соправителями, говорит и то, что в последствии часть дреговичей входила в состав Полоцкого княжества.