Имена сыновей Владимира Святославича, как источник по ранней истории Руси (окончание)
5. Всеволод, князь Волынский:
Волынь и Червенские города были одной из горячих точек Русского государства в 10-11 вв. Права русских князей на эту область оспаривала сначала Чехия, а позднее усилившаяся Польша. Владимир Креститель вернул утерянные после смерти Святослава в 971\972 гг. Червенские города только в 980\982 году и это было его первым внешнеполитическим актом после захвата престола. Готовился к борьбе за спорные территории и его предшественник Ярополк, как утверждает Назаренко, на основании анализа политической ситуации в Центральной Европе. В 1018 году Червенскими городами завладел Болеслав Польский, только в 1031 году их снова удалось отвоевать объединенными силами Ярославу и Мстиславу.
Учитывая важность Червенских городов и Волыни в целом, можно предположить, что с самого рождения Всеволода готовили к тому, что он будет княжить Волынской землей. Готовить к этому должны были и волынян, а следовательно уже само имя будущего князя должно было служить неким манифестом, как это прослеживается в практике Меровингов, как и позднее это было на Руси (пример Святополков в Турове, Изяславов в Курске). Т.о. можно предположить, что Всеволод Владимирович, четвертый или третий сын Рогнеды, был наречен в честь неизвестного летописям волынского князя, вероятно последнего племенного князя Бужан-Волынян. Подтверждение этому мы мы находим в названии одного из Червенских городов - Всеволожа. Характерно, что Всеволодом назвал своего старшего сына и предок Черниговских князей Олег Святославич, внук Ярослава Мудрого. Предположить, что Олег назвал своего первенца в честь дяди - отца Владимира Мономаха, долгие годы главного врага лично Олега, гонителя семьи Святославичей, виновника убийцы старшего брата Олега Романа Тьмутораканского и ссылки самого Олега в Византию - крайне трудно. При том, что до смерти Ярослава Мудрого в 1054 году отец Олега Святослав был князем Волынским, сам Олег также княжил на Волыни в 1073-1078 гг. Другой волынский князь, Давид Игоревич, предок Городенских князей, также называет своего сына этим именем (Всеволодко).
6. Святополк, сын Владимира от «гречанки» - пленницы-монахини, подаренной Святославом Храбрым Ярополку. После убийства брата, Владимир забрал себе знаменитую красотой наложницу и сделала одной из своих жен. По всей видимости, на Руси ходили упорные слухи, что бывшая монахиня, которую согласно Татищеву звали Юлией, была уже беременной от Ярополка и потому Святополк считался «сыном двух отцов». Впрочем, судя по летописям, житийным сказаниям об убиении св. Бориса и Глеба и хронике Титмара сам Святополк считал себя сыном Владимира, того же мнения придерживался Владимир и прочие его сыновья. Как бы там ни было, Святополк был одним из старших, наряду с Изяславом и Вышеславом княжичей Русского рода.
Трудно сказать, как Окаянный князь получил свое имя. Он был посажен Владимиром на Туровском столе и быть может Святополком звали кого-то из древних князей Дреговичей. Это имя носил и знаменитый правитель Великой Моравии Святополк Первый. Но более вероятным мне кажется, что как и в случае с Ярославом, Святополк был назван в честь деда СВЯТО-слава и дяди\отца Яро-ПОЛКА. Наречение двух сыновей такими именами должно было символизировать примерение князя - братоубийцы и его семьи с предками. Т.о. Владимир мог отдать долг и почтить память и дух убитого им брата, сделав его покровителем своих потомков.
7. Святослав, князь Древлянский, сын другой «Чехини»:
Тут вопросов кажется не возникает. Древлянский князь получил свое имя в честь прославленного деда, одним из первых подвигов которого было подавление древлянского мятежа и ликвидация племенного княжения Древлян, поглощенного Русью. Любопытно происхождение этого князя. Его мать, как и мать Вышеслава, была чешской княжной. Как мы помним, весьма вероятно, что и предыдущий древлянский князь Олег был женат на чешке. Не слишком ли смелым будет предположить, что захватив Киев и наладив отношения с чехами, Владимир взял в жены не только наложницу (вдову?) Ярополка, но и вдову Олега, последнюю древлянскую княгиню, укрепив тем самым свою власть над Деревской землей. Именно на этом основании Святославу и могла быть уготована роль древлянского князя.
8. Борис и 9. Глеб, князья Ростовский и Муромский, сыновья «болгарыни».
Судя по именам, матерью будущих святых князей была представительница царского рода Первого Болгарского царства. Имя «Борис» носил креститель Болгарии Борис Первый и его правнук Борис Второй Петрович. Крестильное имя русского Бориса «Роман» носил брат Бориса Второго.
Более интересна история имени Глеба. Вероятно, имя это восходило еще к самым первым поколениям Рюриковичей. В договоре 944 года упоминается некая Сфандра, жена Улеба. «Улеб» и «Глеб» были, видимо, разными формами происхождения одного имени. Соблазнительно видеть в Улебе договора забытого брата Игоря Старого. В договоре упоминаются как минимум два племянника - «нетия» Игоря - Игорь и Акун. С другой стороны, по мнению многих исследователей «нети» обозначало, как и в ряде современных славянских языков, «сына сестры», тогда Сфандра могла быть сестрой Игоря и матерью Акуна, а другой сестрой, матерью Игоря Младшего могла быть Предслава, иначе трудно объяснить появление этих женщин в договоре. Впрочем, как и в отношении большинства упомянутых договором лиц, мы можем сказать лишь, что они были родичами Игоря и м.б. Ольги.
Татищев сообщаем нам еще об одном Глебе. Это был брат Святослава (неизвестный ПВЛ сын Ольги? Сын другой жены Игоря?), христианин, которого Святослав казнил в 970 году, обвиняя христиан своего войска в пособничестве Византии. Возможно, что именно в честь этого «первомученника» и был назван его внучатый племянник.
В виду той огромной роли, какую играл культ Бориса и Глеба в клане Рюриковичей, не удивительно, что уже через поколение их крестильные имена стали родовыми, вместе с христианским именем Владимира (Василий):
Святослав Ярославич называет своих сыновей: Глеб, Роман, Давид, Олег, Ярослав - три имени из пяти - в честь Бориса-Романа и Глеба-Давида, одно - в честь легендарного князя-предка и одно - в честь отца.
Игорь Ярославич Волынский называет сына Давидом.
Вячеслав Ярославич Смоленский - Борисом.
Всеслав Полоцкий называет сыновей: Рогволодом-Борисом, Ростиславом, Давидом, Глебом, Романом, Святославом - тут все 4 имени святых князей, при том, Бориса звали еще и Рогволодом!
№№ 10-12. Последними сыновьями Владимира летопись называет Станислава, Позвизда и Судислава. О матерях их мы можем только догадываться. ПВЛ кроме «чехини №1», Рогнеды, «чехини №2», «грекини» и «болгарыни» называет только царевну Анну, которую считает последней женой Владимира. Татищев называет вместо «чехини №1» варяжку Олову, грекиню называет Юлией, но мать Святополка называет Предславой, вместо «болгарыни» матерью Бориса и Глеба называет Анну. Кроме того, он называет Мальфриду матерью Святослава Древлянского, а некую Адель - матерью Мстислава Тьмутораканского и Станислава Смоленского. Мальфрида известна также и ПВЛ: о ее смерти, без пояснения статуса говорится рядом с известием о смерти Рогнеды под 1000 годом. Вполне вероятно, что она была действительно женой Владимира и возможно той самой «чехиней №2». Это имя продолжало употребляться в княжеском именослове на Руси и позднее.
Интереснее дело обстоит с Аделью. Она действительно могла быть матерью Станислава, хотя рождение ею Мстислава Храброго от Владимира по изложенным выше причинам сомнительно. Хотя, с другой стороны, женившись на Анне, Владимир кажется распустил свой гарем, тех из жен, кто как Рогнеда и видимо Малфрида, не ушли в монастырь, выдав замуж за своих бояр. Теоретически он мог выдать Адель за своего брата Сфенга и уже ему она родила Мстислава. Имя Адели явно указывает на ее западное происхождение. Имя ее сына, как и имена других младших Владимировичей - Позвизда и Судислава - не закрепились среди княжеских имен, хотя какое-то время оно продолжало использоваться в боярской среде и было популярно в Польше, особенно после канонизации католической церковью в 1253 году епископа краковского Станислава, убитого в 1079 году Болеславом Вторым. О судьбе Станислава, единственного из Владимировичей, кроме того, что он был посажен князем в Смоленске, в летописях нет ни слова. Вероятно, он скончался еще до смерти Владимира. Само имя его вероятно связано с происхождением матери.
Достоверно известно (Титмар), что после смерти Анны Владимир успел жениться еще один раз. Анна умерла в 1011 году, а сам Владимир в 1015м. Очевидно, за эти 4 года последняя жена успела родить киевскому государю дочь Марию, которая в 1042 году была выдана Ярославом за Казимира Восстановителя Польши (род. 1016). Родовым именем Марии было Добронега. Весьма соблазнительно было бы к этому браку отнести и рождение Судислава, без сомнения самого младшего из Владимировичей, единственного, кто не получил княжения при жизни отца и пережившего всех своих братьев, несмотря на все удары судьбы.
О Позвизде известно, что он стал князем Волынским, видимо после смерти Всеволода, и сидел в Луцке. Крестильным именем его было Василий\Василько. Факт посажения на стол указывает на то, что и Позвизд и Станислав родились еще до крещения. О Позвизде-Василько известно, что он умер еще при жизни Владимира.
В дальнейшем, кроме полоцких Всеславов и Брячиславов новых имен в княжеском именослове практически не возникает, кроме одного. Около 1040 года в семье старшего сына Ярослава Мудрого Владимира Новгородского родился сын, названный Ростиславом. Став из-за ранней смерти отца изгоем, этот деятельный князь укрепился в Тьмуторокани, которую отнял у могущественнего черниговского князя Святослава, но на пике славы и могущества был отравлен херсонесским катопаном (1067). Второго Ростислава мы встречаем в семье Всеслава Полоцкого. Третий Ростислав (род. 1070) был младшим братом Владимира Мономаха. Полоцкого Ростислава считают младшим сыном Всеслава, а значит он мог быть ровесником Ростислава Всеволодовича Переяславского. Это позволяет предположить, что и полоцкий, и переяславский князь были названы в честь своего знаменитого кузена.
Первым исторически известным Ростиславом был второй князь Великой Моравии. Назвал ли Владимир Ярославич своего сына в честь знаменитого князя, с именем которого связана просветительская деятельность святых Кирилла и Мефодия, чрезвычайно популярных на Руси, или же это имя связано с происхождением супруги новгородского князя останется загадкой. Сам Ростислав Владимирович оставил трех сыновей, разделивших его судьбу изгоев, но сумевших отобрать у жадных родственников свой кусок общерусского наследства: они были основателями Галиции и Первого Галицкого княжеского Дома. Своим сыновьям князь-изгой дал многозначительные имена:
Рюрик - в честь легендарного предка, Володарь - производное от Владимир (?), и Василько - крестильное имя Владимира Святославича. Это был первый случай использования имени Рюрика в среде Рюриковичей. Второй Рюрик был по совпадению тоже Ростиславичем - сыном Ростислава Смоленского, как и Ростислав Владимирович сына новгородского князя. Давая такие имена своим сыновьям, Ростислав Тьмутораканский подчеркивал их единство с другими князьями Русского рода.
Волынь и Червенские города были одной из горячих точек Русского государства в 10-11 вв. Права русских князей на эту область оспаривала сначала Чехия, а позднее усилившаяся Польша. Владимир Креститель вернул утерянные после смерти Святослава в 971\972 гг. Червенские города только в 980\982 году и это было его первым внешнеполитическим актом после захвата престола. Готовился к борьбе за спорные территории и его предшественник Ярополк, как утверждает Назаренко, на основании анализа политической ситуации в Центральной Европе. В 1018 году Червенскими городами завладел Болеслав Польский, только в 1031 году их снова удалось отвоевать объединенными силами Ярославу и Мстиславу.
Учитывая важность Червенских городов и Волыни в целом, можно предположить, что с самого рождения Всеволода готовили к тому, что он будет княжить Волынской землей. Готовить к этому должны были и волынян, а следовательно уже само имя будущего князя должно было служить неким манифестом, как это прослеживается в практике Меровингов, как и позднее это было на Руси (пример Святополков в Турове, Изяславов в Курске). Т.о. можно предположить, что Всеволод Владимирович, четвертый или третий сын Рогнеды, был наречен в честь неизвестного летописям волынского князя, вероятно последнего племенного князя Бужан-Волынян. Подтверждение этому мы мы находим в названии одного из Червенских городов - Всеволожа. Характерно, что Всеволодом назвал своего старшего сына и предок Черниговских князей Олег Святославич, внук Ярослава Мудрого. Предположить, что Олег назвал своего первенца в честь дяди - отца Владимира Мономаха, долгие годы главного врага лично Олега, гонителя семьи Святославичей, виновника убийцы старшего брата Олега Романа Тьмутораканского и ссылки самого Олега в Византию - крайне трудно. При том, что до смерти Ярослава Мудрого в 1054 году отец Олега Святослав был князем Волынским, сам Олег также княжил на Волыни в 1073-1078 гг. Другой волынский князь, Давид Игоревич, предок Городенских князей, также называет своего сына этим именем (Всеволодко).
6. Святополк, сын Владимира от «гречанки» - пленницы-монахини, подаренной Святославом Храбрым Ярополку. После убийства брата, Владимир забрал себе знаменитую красотой наложницу и сделала одной из своих жен. По всей видимости, на Руси ходили упорные слухи, что бывшая монахиня, которую согласно Татищеву звали Юлией, была уже беременной от Ярополка и потому Святополк считался «сыном двух отцов». Впрочем, судя по летописям, житийным сказаниям об убиении св. Бориса и Глеба и хронике Титмара сам Святополк считал себя сыном Владимира, того же мнения придерживался Владимир и прочие его сыновья. Как бы там ни было, Святополк был одним из старших, наряду с Изяславом и Вышеславом княжичей Русского рода.
Трудно сказать, как Окаянный князь получил свое имя. Он был посажен Владимиром на Туровском столе и быть может Святополком звали кого-то из древних князей Дреговичей. Это имя носил и знаменитый правитель Великой Моравии Святополк Первый. Но более вероятным мне кажется, что как и в случае с Ярославом, Святополк был назван в честь деда СВЯТО-слава и дяди\отца Яро-ПОЛКА. Наречение двух сыновей такими именами должно было символизировать примерение князя - братоубийцы и его семьи с предками. Т.о. Владимир мог отдать долг и почтить память и дух убитого им брата, сделав его покровителем своих потомков.
7. Святослав, князь Древлянский, сын другой «Чехини»:
Тут вопросов кажется не возникает. Древлянский князь получил свое имя в честь прославленного деда, одним из первых подвигов которого было подавление древлянского мятежа и ликвидация племенного княжения Древлян, поглощенного Русью. Любопытно происхождение этого князя. Его мать, как и мать Вышеслава, была чешской княжной. Как мы помним, весьма вероятно, что и предыдущий древлянский князь Олег был женат на чешке. Не слишком ли смелым будет предположить, что захватив Киев и наладив отношения с чехами, Владимир взял в жены не только наложницу (вдову?) Ярополка, но и вдову Олега, последнюю древлянскую княгиню, укрепив тем самым свою власть над Деревской землей. Именно на этом основании Святославу и могла быть уготована роль древлянского князя.
8. Борис и 9. Глеб, князья Ростовский и Муромский, сыновья «болгарыни».
Судя по именам, матерью будущих святых князей была представительница царского рода Первого Болгарского царства. Имя «Борис» носил креститель Болгарии Борис Первый и его правнук Борис Второй Петрович. Крестильное имя русского Бориса «Роман» носил брат Бориса Второго.
Более интересна история имени Глеба. Вероятно, имя это восходило еще к самым первым поколениям Рюриковичей. В договоре 944 года упоминается некая Сфандра, жена Улеба. «Улеб» и «Глеб» были, видимо, разными формами происхождения одного имени. Соблазнительно видеть в Улебе договора забытого брата Игоря Старого. В договоре упоминаются как минимум два племянника - «нетия» Игоря - Игорь и Акун. С другой стороны, по мнению многих исследователей «нети» обозначало, как и в ряде современных славянских языков, «сына сестры», тогда Сфандра могла быть сестрой Игоря и матерью Акуна, а другой сестрой, матерью Игоря Младшего могла быть Предслава, иначе трудно объяснить появление этих женщин в договоре. Впрочем, как и в отношении большинства упомянутых договором лиц, мы можем сказать лишь, что они были родичами Игоря и м.б. Ольги.
Татищев сообщаем нам еще об одном Глебе. Это был брат Святослава (неизвестный ПВЛ сын Ольги? Сын другой жены Игоря?), христианин, которого Святослав казнил в 970 году, обвиняя христиан своего войска в пособничестве Византии. Возможно, что именно в честь этого «первомученника» и был назван его внучатый племянник.
В виду той огромной роли, какую играл культ Бориса и Глеба в клане Рюриковичей, не удивительно, что уже через поколение их крестильные имена стали родовыми, вместе с христианским именем Владимира (Василий):
Святослав Ярославич называет своих сыновей: Глеб, Роман, Давид, Олег, Ярослав - три имени из пяти - в честь Бориса-Романа и Глеба-Давида, одно - в честь легендарного князя-предка и одно - в честь отца.
Игорь Ярославич Волынский называет сына Давидом.
Вячеслав Ярославич Смоленский - Борисом.
Всеслав Полоцкий называет сыновей: Рогволодом-Борисом, Ростиславом, Давидом, Глебом, Романом, Святославом - тут все 4 имени святых князей, при том, Бориса звали еще и Рогволодом!
№№ 10-12. Последними сыновьями Владимира летопись называет Станислава, Позвизда и Судислава. О матерях их мы можем только догадываться. ПВЛ кроме «чехини №1», Рогнеды, «чехини №2», «грекини» и «болгарыни» называет только царевну Анну, которую считает последней женой Владимира. Татищев называет вместо «чехини №1» варяжку Олову, грекиню называет Юлией, но мать Святополка называет Предславой, вместо «болгарыни» матерью Бориса и Глеба называет Анну. Кроме того, он называет Мальфриду матерью Святослава Древлянского, а некую Адель - матерью Мстислава Тьмутораканского и Станислава Смоленского. Мальфрида известна также и ПВЛ: о ее смерти, без пояснения статуса говорится рядом с известием о смерти Рогнеды под 1000 годом. Вполне вероятно, что она была действительно женой Владимира и возможно той самой «чехиней №2». Это имя продолжало употребляться в княжеском именослове на Руси и позднее.
Интереснее дело обстоит с Аделью. Она действительно могла быть матерью Станислава, хотя рождение ею Мстислава Храброго от Владимира по изложенным выше причинам сомнительно. Хотя, с другой стороны, женившись на Анне, Владимир кажется распустил свой гарем, тех из жен, кто как Рогнеда и видимо Малфрида, не ушли в монастырь, выдав замуж за своих бояр. Теоретически он мог выдать Адель за своего брата Сфенга и уже ему она родила Мстислава. Имя Адели явно указывает на ее западное происхождение. Имя ее сына, как и имена других младших Владимировичей - Позвизда и Судислава - не закрепились среди княжеских имен, хотя какое-то время оно продолжало использоваться в боярской среде и было популярно в Польше, особенно после канонизации католической церковью в 1253 году епископа краковского Станислава, убитого в 1079 году Болеславом Вторым. О судьбе Станислава, единственного из Владимировичей, кроме того, что он был посажен князем в Смоленске, в летописях нет ни слова. Вероятно, он скончался еще до смерти Владимира. Само имя его вероятно связано с происхождением матери.
Достоверно известно (Титмар), что после смерти Анны Владимир успел жениться еще один раз. Анна умерла в 1011 году, а сам Владимир в 1015м. Очевидно, за эти 4 года последняя жена успела родить киевскому государю дочь Марию, которая в 1042 году была выдана Ярославом за Казимира Восстановителя Польши (род. 1016). Родовым именем Марии было Добронега. Весьма соблазнительно было бы к этому браку отнести и рождение Судислава, без сомнения самого младшего из Владимировичей, единственного, кто не получил княжения при жизни отца и пережившего всех своих братьев, несмотря на все удары судьбы.
О Позвизде известно, что он стал князем Волынским, видимо после смерти Всеволода, и сидел в Луцке. Крестильным именем его было Василий\Василько. Факт посажения на стол указывает на то, что и Позвизд и Станислав родились еще до крещения. О Позвизде-Василько известно, что он умер еще при жизни Владимира.
В дальнейшем, кроме полоцких Всеславов и Брячиславов новых имен в княжеском именослове практически не возникает, кроме одного. Около 1040 года в семье старшего сына Ярослава Мудрого Владимира Новгородского родился сын, названный Ростиславом. Став из-за ранней смерти отца изгоем, этот деятельный князь укрепился в Тьмуторокани, которую отнял у могущественнего черниговского князя Святослава, но на пике славы и могущества был отравлен херсонесским катопаном (1067). Второго Ростислава мы встречаем в семье Всеслава Полоцкого. Третий Ростислав (род. 1070) был младшим братом Владимира Мономаха. Полоцкого Ростислава считают младшим сыном Всеслава, а значит он мог быть ровесником Ростислава Всеволодовича Переяславского. Это позволяет предположить, что и полоцкий, и переяславский князь были названы в честь своего знаменитого кузена.
Первым исторически известным Ростиславом был второй князь Великой Моравии. Назвал ли Владимир Ярославич своего сына в честь знаменитого князя, с именем которого связана просветительская деятельность святых Кирилла и Мефодия, чрезвычайно популярных на Руси, или же это имя связано с происхождением супруги новгородского князя останется загадкой. Сам Ростислав Владимирович оставил трех сыновей, разделивших его судьбу изгоев, но сумевших отобрать у жадных родственников свой кусок общерусского наследства: они были основателями Галиции и Первого Галицкого княжеского Дома. Своим сыновьям князь-изгой дал многозначительные имена:
Рюрик - в честь легендарного предка, Володарь - производное от Владимир (?), и Василько - крестильное имя Владимира Святославича. Это был первый случай использования имени Рюрика в среде Рюриковичей. Второй Рюрик был по совпадению тоже Ростиславичем - сыном Ростислава Смоленского, как и Ростислав Владимирович сына новгородского князя. Давая такие имена своим сыновьям, Ростислав Тьмутораканский подчеркивал их единство с другими князьями Русского рода.