"Очки носить - грех" - считают некоторые православные. Давайте это обсудим...

[orthodox_russia]

Реальная история из книги "Торжество и нищета Православия" одного прекраснейшего православного священника отца Филиппа Парфенова. Рассказывает православная женщина

Comments

[iosiph_ludovik]

Скажу так: я не православный не потому, что есть православные священники, которые объявляют грехом какие-то безобидные вещи или высказывают противоположные мнения, а потому, что я, если бы был православным, не смог бы ориентироваться во всем этом и единственным выходом была бы какая-то фантастически непоколебимая вера в конкретного человека, священника, приход, группу людей. Но читая Священное Писание, я вижу, что я должен быть Христовым, а не кураевцем, меневцем, сысоевцем, кочетковцем, осиповцем и т.д. Множество авторитетов, часто это довольно достойные люди, но согласия между их учениками никакого, они взаимно обвиняют друг друга в ереси. Один православный ругал на чем свет стоит о.Георгия Чистякова, а когда я спросил, что же, по его мнению, делать, где истина, он ответил: «Найти хорошего батюшку и прилепиться к нему». Вот оно! Нет, лучше я буду пАпистом , для этого есть основания, чем пОпистом. Как определить «хорошего батюшку»? » Внутренним светом», что ли, это уже какой-то дикий протестантизм. По мне, так лучше Чистякова в РПЦ и нет. Кроме того, святость жизни это одно, а ведь у о.А.Меня правда есть некоторые сомнительные суждения. А беда одна - отрыв от Рима. Смотрю, вот Сысоев - какой молодец, апостол - а оказывается, остальные его хают. Осипов и Кураев умно говорят, но только как зайдет речь о католиках - куда-то резко исчезают и эрудиция, и простая логика. С чего бы это?
Может ли католический священник сказать глупость? Конечно. Может ли он злоупотребить своей властью, обязывая человека тем, чем Церковь его вовсе не обязывает? Может такое случится. Но всегда есть КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ, которого у православных НЕТ. Во всех важных случаях (а вопрос грех что-либо или не грех, очень серьезен), есть конкретный документ, обязывающий всю Церковь безошибочным определением Папы. Увы, порой находятся те, кто хочет быть меньшим или даже большим католиком, чем Папа, но тогда они в конкретном случае не вполне католики. Всегда их можно ткнуть носом в конкретный документ, будь это даже священник.
В РПЦ есть любители Сталина, власовцев, Ивана Грозного; один с утра до ночи молится Матроне, другой презрительно поджимает губы: «Это житие вообще ничего не имеет общего с православием». И последнего можно понять: в одной из книг о ней говориться, что эта святая или «святая» послала женщину на аборт, потому что от нее родится антихрист. Комментарии излишни.
А еще она сказала про Сталина, что он молодец, только его жид Каганович охмурил.
Ну хорошо, это придумали. Но и все остальное - что говорит о связи со Христом? Ведь не в чудесах и предвидении святость. А о Ксении Петербургской, жившей в 18 в., первые сведения датируются серединой 19в. И разве царскую семью заставляли отрекаться от веры? Разве у них вообще был выбор? А ведь мученичество - это выбор в пользу Христа. Царь терпел Распутина, сам понимая, что это плохо, потом был поставлен перед фактом, что он больше не царь и был год спустя застрелен на месте, едва поняв, что происходит. Почему теперь висят везде и у всех иконы всех этих людей и гораздо реже вспоминают про святых, чья жизнь действительно является примером: Елизавете Федоровне - образце прощения и милосердия, например, Иоанне Кронштадском, ревностном добром пастыре? У нас святые - образец для подражания и о них все достоверно известно. А православным, получается пример ни к чему - изначально установка, что до святости уж нам не дотянуть.
А нелепое выборочное исполнение ветхозаветного закона?
Кто бы что не говорил, у нас этого НЕТ. Вам могут говорить про кризис в нашей Церкви, но это лишь тот кризис, который уже 2000 лет длится, он еще в Посланиях описан. В Католической Церкви не только кризис бывает, она еще периодически вообще «катится ко всем чертям, но каждый раз погибают именно черти», как прекрасно сказал Честертон описывая пять «смертей веры» в эссе «Вечный Человек»