100 летние традиции Почты России
Маргарет Игар и Сабж.
По моему мнению, почтовый сервис в России болезненно нуждается в реформе.
В нашем маленьком сельском почтовом отделении , где достаточно было бы одной почтальонши, вы обнаружите трех здоровенных мужиков. Конечно, они все заняты и создают себе множество необязательных трудностей пытаясь прочитать все письма, доверенные попечению правительства.
У меня очень плохой почерк, и каждый раз когда я пишу, то испытываю огромное сострадание к ним, которые будут пытаться расшифровать мои каракули, да еще на иностранном языке. Прошлой осенью одна леди , принадлежащая ко двору, написала письмо императрице, когда она была в Польше. Она запечатала его и даже написала ее имя на конверте, что означало (по ее предположению), что письмо не будут проверять. Через пару дней письмо было ей возвращено с почты. Это был тонкий намек, что его вскрывали. Печать была нетронута, но конверт вскрыт ножом. Конечно, это случилось по простому любопытству. В общем случае полиция открывает только одно письмо из пятнадцати, поступающих на почту. Если они по неосторожности повредят конверт, то просто сжигают все письмо - и концы в воду. Во время национальной опасности пропорция вскрываемых писем увеличивается.
Но судя по слухам, которые до меня доходили, на самих почтальонов тоже нельзя положиться. Один мой друг - начальник почтового отделения - рассказал мне один случай, как он один раз увидел ,как почтальонша открыла печь в зале и тихо сжигала там пачку писем. "Я захотел узнать, почему она не сообщила об этом мне, и она ответила, что это к добру не приведет. Я сказал, что до тех пор ,пока у людей не появится более острого ощущения "это делать не правильно", можно было бы хотя бы попытаться."
В этом году старинная подруга прислала мне по почте в посылке несколько ирландских безделушек. В посылку она положила записку. Эта записка была мне доставлена без кружева, без штампа и почтовой марки. Я немедленно сделала запрос - а где мои кружева? Но мне сказали, что письмо пришло как есть без марки и штампа - из графства Корк. Поскольку же я не удовлетворилась этим, они отказались нести ответственность. Конверт все равно не был маркирован (от вскрытия). Кто-то на почте восхитился кружевами и стянул их. Перчатки и другие маленькие вещи, которые посылали по почте, ни разу не доходили до меня , разве что отправитель заранее принимал меры и регистрировал письмо.
В среднем за год у меня пропадало около двадцати писем. Мне сказали, что все письма, которые отправляются из дворца, вскрываются. Поэтому я решила, что по возможности пользоваться почтовым ящиком на улице. В деревне (Царском Селе) , конечно, я этого не могла сделать, но время от времени отправляла письма в Петербург, чтобы их отправили оттуда. Однажды мне понадобилось зарегистрировать письмо в Корнуэл. Мне потребовалось на это больше недели, потому что почтовый служащий в нашем царскосельском отделении был абсолютно уверен, что Корнуэл находится в Америке и не принимал письмо потому, что там было написано "Англия".
В конце концов я отправила письмо в Петербург и поручила отправителю просто вручить его в офис и ничего не говорить о месте назначения, если не спросят, а если спросят - просто поверх конверта написать "ЛОНДОН", и регистрировать его до Лондона, тогда у него был шанс.
Письмо не приняли, и он выполнил мое предложение зарегистрировать его до Лондона, и сказал, что я совершенно уверена, что Корнуэл находится в Англии. Тогда почтальон взял письмо и зарегистрировал его, но сказал, что если письмо пропадет, он за это не отвечает. Мой посланец запротестовал, но к нему не прислушались. Через десять или двенадцать дней мне прислали сообщение, что письмо было получено. Почтовый гид, наверное, все-таки ошибся, когда расположил Корнуэл в Америке.
По одному случаю лондонская фирма отправила посылку великой княжне. И она не пришла вовремя. Я сделала запрос, оказалось, она исчезла. С рассказала императрице, и она тоже сделала запрос. Во дворец прислали почтальона. Он виделся с императрицей, а она отослала его ко мне. Он начал меня уверять, что он - англичанин, и давал мне клятву, что он не врет, потому что англичане не врут. Затем он мне рассказал, что у меня есть лютый враг на Берлинской почте, и что это чудовище украло в Берлине все мои письма. Но так вышло, что я в Берлине не останавливалась даже на ночь, и даже не знакома там ни с одним человеком. Я ему так и сказала, на что он стал опять клясться, что письма не пропали в России, и поскольку он - англичанин, я должна ему верить!
Я ему заметила, что много англичан подкупают почтальонов, чтобы они доставляли их письма, не передавая в полицию для вскрытия, и как минимум они говорят об этом открыто,что в России ничего невозможно добиться без подкупа. И как-то в России это видится несколько под иным светом, чем как если бы это было в Англии.
Затем я сказала этому сверх-англичанину, что он может читать мои письма, если ему так хочется, но после этого их все же желательно отдавать мне, потому что там семейные новости, которые кроме меня никому не интересны. Он пришел в ужас от одного предположения, что он читал мои письма и воскликнул: "Бог и Император запретили нам даже прикасаться к вашим письмам!" Я ответила, что Бог и Император может быть и запретили прикасаться, однако письма пропали.
Поняв , что терять нечего, я решила поблефовать и сказала ему, что большинство моих писем из Англии и Ирландии , поэтому находятся под защитой Международного Почтового Права, и я сильно сомневаюсь, имел ли он какое либо право прикасаться к ним. Он ответил мне, что я затронула очень интересный законодательный казус, над которым надо подумать , после чего откланялся. Но письма до сих пор продолжают оставаться потерянными. Если я действительно беспокоилась, чтобы письма дошли, я отправляла их открытыми или только закрытыми в конверт но не запечатанными, и я обнаружила, что это хороший способ.
Однажды я заказала копию Морфилловой "Истории России", поскольку я почувствовал интерес к ней. Представьте мое изумление, когда я узнала, что эта книга запрещена к обращению в России. Я получила специальное разрешения для себя и получила ее с задержкой в несколько месяцев - видимо, ее внимательно читали в цензорном комитете и не могли оторваться.
Другой мой друг прислал мне книгу на Рождество - он ее сам написал. Я получила ее после Пасхи, и ее не только кто-то читал, но даже с ней игрались - я обнаружила, что она разрисована красным и синим карандашами.
По моему мнению, почтовый сервис в России болезненно нуждается в реформе.
В нашем маленьком сельском почтовом отделении , где достаточно было бы одной почтальонши, вы обнаружите трех здоровенных мужиков. Конечно, они все заняты и создают себе множество необязательных трудностей пытаясь прочитать все письма, доверенные попечению правительства.
У меня очень плохой почерк, и каждый раз когда я пишу, то испытываю огромное сострадание к ним, которые будут пытаться расшифровать мои каракули, да еще на иностранном языке. Прошлой осенью одна леди , принадлежащая ко двору, написала письмо императрице, когда она была в Польше. Она запечатала его и даже написала ее имя на конверте, что означало (по ее предположению), что письмо не будут проверять. Через пару дней письмо было ей возвращено с почты. Это был тонкий намек, что его вскрывали. Печать была нетронута, но конверт вскрыт ножом. Конечно, это случилось по простому любопытству. В общем случае полиция открывает только одно письмо из пятнадцати, поступающих на почту. Если они по неосторожности повредят конверт, то просто сжигают все письмо - и концы в воду. Во время национальной опасности пропорция вскрываемых писем увеличивается.
Но судя по слухам, которые до меня доходили, на самих почтальонов тоже нельзя положиться. Один мой друг - начальник почтового отделения - рассказал мне один случай, как он один раз увидел ,как почтальонша открыла печь в зале и тихо сжигала там пачку писем. "Я захотел узнать, почему она не сообщила об этом мне, и она ответила, что это к добру не приведет. Я сказал, что до тех пор ,пока у людей не появится более острого ощущения "это делать не правильно", можно было бы хотя бы попытаться."
В этом году старинная подруга прислала мне по почте в посылке несколько ирландских безделушек. В посылку она положила записку. Эта записка была мне доставлена без кружева, без штампа и почтовой марки. Я немедленно сделала запрос - а где мои кружева? Но мне сказали, что письмо пришло как есть без марки и штампа - из графства Корк. Поскольку же я не удовлетворилась этим, они отказались нести ответственность. Конверт все равно не был маркирован (от вскрытия). Кто-то на почте восхитился кружевами и стянул их. Перчатки и другие маленькие вещи, которые посылали по почте, ни разу не доходили до меня , разве что отправитель заранее принимал меры и регистрировал письмо.
В среднем за год у меня пропадало около двадцати писем. Мне сказали, что все письма, которые отправляются из дворца, вскрываются. Поэтому я решила, что по возможности пользоваться почтовым ящиком на улице. В деревне (Царском Селе) , конечно, я этого не могла сделать, но время от времени отправляла письма в Петербург, чтобы их отправили оттуда. Однажды мне понадобилось зарегистрировать письмо в Корнуэл. Мне потребовалось на это больше недели, потому что почтовый служащий в нашем царскосельском отделении был абсолютно уверен, что Корнуэл находится в Америке и не принимал письмо потому, что там было написано "Англия".
В конце концов я отправила письмо в Петербург и поручила отправителю просто вручить его в офис и ничего не говорить о месте назначения, если не спросят, а если спросят - просто поверх конверта написать "ЛОНДОН", и регистрировать его до Лондона, тогда у него был шанс.
Письмо не приняли, и он выполнил мое предложение зарегистрировать его до Лондона, и сказал, что я совершенно уверена, что Корнуэл находится в Англии. Тогда почтальон взял письмо и зарегистрировал его, но сказал, что если письмо пропадет, он за это не отвечает. Мой посланец запротестовал, но к нему не прислушались. Через десять или двенадцать дней мне прислали сообщение, что письмо было получено. Почтовый гид, наверное, все-таки ошибся, когда расположил Корнуэл в Америке.
По одному случаю лондонская фирма отправила посылку великой княжне. И она не пришла вовремя. Я сделала запрос, оказалось, она исчезла. С рассказала императрице, и она тоже сделала запрос. Во дворец прислали почтальона. Он виделся с императрицей, а она отослала его ко мне. Он начал меня уверять, что он - англичанин, и давал мне клятву, что он не врет, потому что англичане не врут. Затем он мне рассказал, что у меня есть лютый враг на Берлинской почте, и что это чудовище украло в Берлине все мои письма. Но так вышло, что я в Берлине не останавливалась даже на ночь, и даже не знакома там ни с одним человеком. Я ему так и сказала, на что он стал опять клясться, что письма не пропали в России, и поскольку он - англичанин, я должна ему верить!
Я ему заметила, что много англичан подкупают почтальонов, чтобы они доставляли их письма, не передавая в полицию для вскрытия, и как минимум они говорят об этом открыто,что в России ничего невозможно добиться без подкупа. И как-то в России это видится несколько под иным светом, чем как если бы это было в Англии.
Затем я сказала этому сверх-англичанину, что он может читать мои письма, если ему так хочется, но после этого их все же желательно отдавать мне, потому что там семейные новости, которые кроме меня никому не интересны. Он пришел в ужас от одного предположения, что он читал мои письма и воскликнул: "Бог и Император запретили нам даже прикасаться к вашим письмам!" Я ответила, что Бог и Император может быть и запретили прикасаться, однако письма пропали.
Поняв , что терять нечего, я решила поблефовать и сказала ему, что большинство моих писем из Англии и Ирландии , поэтому находятся под защитой Международного Почтового Права, и я сильно сомневаюсь, имел ли он какое либо право прикасаться к ним. Он ответил мне, что я затронула очень интересный законодательный казус, над которым надо подумать , после чего откланялся. Но письма до сих пор продолжают оставаться потерянными. Если я действительно беспокоилась, чтобы письма дошли, я отправляла их открытыми или только закрытыми в конверт но не запечатанными, и я обнаружила, что это хороший способ.
Однажды я заказала копию Морфилловой "Истории России", поскольку я почувствовал интерес к ней. Представьте мое изумление, когда я узнала, что эта книга запрещена к обращению в России. Я получила специальное разрешения для себя и получила ее с задержкой в несколько месяцев - видимо, ее внимательно читали в цензорном комитете и не могли оторваться.
Другой мой друг прислал мне книгу на Рождество - он ее сам написал. Я получила ее после Пасхи, и ее не только кто-то читал, но даже с ней игрались - я обнаружила, что она разрисована красным и синим карандашами.