люблинский штукарь
Что нашёл он в мирских книгах? Что мир возник сам по себе. Что Солнце, Луна, Земля, животные и человек образовались из какой-то туманности. Но откуда взялась туманность? И как получился из туманности человек с лёгкими, сердцем, желудком, мозгом? Учёные высмеивали верующих, всё приписывающих Богу, но сами приписывали всякую премудрость и могущество слепой природе, каковая сама не осознаёт собственного бытия...
Прежде чем уйти, Яша взял наугад книгу с полки, открыл где открылось и глянул на страницу, как это делал его отец, когда не знал, как поступить. Это были "Пути мира" раввина Ливы из Праги. На правой странице стоял стих Писания: "Закрывает глаза свои, чтобы не видеть зла", а также толкование Геморы: "Такой человек тот, кто не смотрит на женщин, когда они моются". Яша потихоньку вспоминал древнееврейские слова. Он понял их смысл - дисциплина необходима. Если не "смотрит", не возжелает, а если не возжелает - не согрешит. И наоборот, если нарушишь дисциплину подглядыванием, нарушишь и седьмую заповедь... Он сразу наткнулся на стих, соответствовавший его мыслям...
Яша поставил книгу на место, но тут же взял её снова и поцеловал. По крайней мере, книга что-то требовала, у неё для него был хотя и нелёгкий, но путь. Мирские книги с него, как правило, ничего не спрашивали. Из них следовало, что он может убивать и себя и других.
Прежде чем уйти, Яша взял наугад книгу с полки, открыл где открылось и глянул на страницу, как это делал его отец, когда не знал, как поступить. Это были "Пути мира" раввина Ливы из Праги. На правой странице стоял стих Писания: "Закрывает глаза свои, чтобы не видеть зла", а также толкование Геморы: "Такой человек тот, кто не смотрит на женщин, когда они моются". Яша потихоньку вспоминал древнееврейские слова. Он понял их смысл - дисциплина необходима. Если не "смотрит", не возжелает, а если не возжелает - не согрешит. И наоборот, если нарушишь дисциплину подглядыванием, нарушишь и седьмую заповедь... Он сразу наткнулся на стих, соответствовавший его мыслям...
Яша поставил книгу на место, но тут же взял её снова и поцеловал. По крайней мере, книга что-то требовала, у неё для него был хотя и нелёгкий, но путь. Мирские книги с него, как правило, ничего не спрашивали. Из них следовало, что он может убивать и себя и других.