Писатель-кулинар и дворовые скунсы
ПИСАТЕЛЬ-КУЛИНАР И ДВОРОВЫЕ СКУНСЫ
Романист Александр Иликаев имел большую склонность к кулинарии. И ладно бы только это, но своим увлечением он постоянно хвастался перед коллегами.
- Знаешь что у меня сегодня на обед? - спрашивал он ничего не подозревавшего встречного знакомого литератора.
- Представления не имею, - как правило, отвечал тот.
- А-а-а!.. - многозначительно произносил романист-кулинар и с победоносным видом сообщал, с удовольствием наблюдая, как меняется в лице собеседник: сегодня я приготовил салат из камбоджийской тыквы, уругвайского перца и мидий, выловленных ручным способом в южных морях.
- Да брось ты! - не верил коллега.
- Чего брось?! Не веришь? А смотри, что у меня в пакете! Это - осьминог из Охотского моря, это - лангуст из Средиземного, а это - южно-африканский баклажан. Знаешь для чего? Не знаешь! Я приготовлю сегодня себе на ужин блюдо венецианских дожей, которое называется «Казанова». А знаешь почему? Не знаешь! Потому что способствует мужской силе.
Если бы любитель вкусно поесть знал, к чему все это приведет, наверняка придержал бы язык за зубами. Но даром предвидения он не обладал. И это правильно: не может же один человек обладать всеми существующими дарами, с него довольно и того, что ему отмеряно.
Судьба распорядилась так, что во дворе, где живет наш герой, завелся бомж по кличке Актер. Говорят, что он занимался когда-то в театре имени Меня и даже знал Рустема Нуриева. Но потом опустился. Впрочем, не настолько, чтобы забыть полученные ранее навыки. Торча целыми днями в иликаевском подъезде, он регулярно улавливал своим голодным носом ароматные запахи, доносившиеся из квартиры романиста. Не удивительно, что ему захотелось все это отведать. Актер стал думать, как добиться поставленной цели. Выяснилось, что такая задача оказалась для него не сложной, чему способствовала и сама жертва. Поднимаясь по лестнице мимо бомжа, Александр, не обращая на того ни малейшего внимания, громко разговаривал по телефону, передавая бесценную информацию врагу своего желудка. А по вечерам к Иликаеву частенько заглядывали другие литераторы, они о чем-то громко разговаривали, спорили и орали так, что за дверью все было слышно. Актер не преминул этим воспользоваться и, стоя за дверью, тщательно фильтровал нужную информацию.
Наконец, у него созрел план овладения желанной добычей. Бомжа вполне можно было понять: рассказывают, что даже во время Великой Отечественной войны наши бойцы смело шли в бой главным образом ради того, чтобы овладеть кухней противника. Спасение же Отечества, как бы непатриотично это не звучало, было на втором месте. Выбрать день операции оказалось совсем плевым делом. Не подозревавший ничего худого, литератор-лакомка на весь подъезд озвучил, какой шикарный обед и ужин готовит на завтра. Пиршество было задумано не случайно: в этот день у Александра намечалось сразу два важных события - днем обсуждался его новый роман в литобъединении «Тысячелистник», а вечером он ждал в гости восхитительную юную особу, с которой недавно познакомился на заседании «УФЛИ».
И вот роковой день настал. Романист с утра помылся, надел праздничную одежду, надушился самым дорогим одеколоном, и уже собрался было выходить, как зазвонил домофон.
- Кто там? - бодрым голосом спросил он, никого не ожидая в это время.
- Марианна Плотникова, - ответил фальцет в трубке.
- Ой!.. - выдохнул Иликаев, в зобу которого тут же сперло дыхание, а давление молниеносно подскочило вверх.
- Что за «ой!»? Это Марианна Плотникова! И между прочим одна! - выразила неудовольствие трубка.
- Э-э-э… - попытался что-то сказать Александр.
- Что, так страшно? Так мне, может быть, уйти? - вопросил фальцет.
- Нет! - вырвалось из уст хозяина квартиры, наконец-то догадавшегося открыть дверь подъезда.
Тут же, не дожидаясь нежданной гостьи, трясущимися руками он отворил дверь своей квартиры. Но вместо очаровательной блондинки к нему ввалились два вонючих субъекта с опухшими рожами, щедро украшенными синяками и ссадинами.
- Э-э, вы куда?!.. - запротестовал наш герой.
- К тебе!!! - нагло бросил ему в лицо первый бомж.
В утонченные ноздри романиста и кулинара, привыкшего вдыхать изысканные ароматы, ударил зловонный запах гнилого рта. Но это была только прелюдия последовавшей драмы. Второй бомж незаметным и быстрым движением плеснул из литровой банки в лицо ошалевшего Иликаева какую-то смрадную жижу.
То, что испытал этот тонкий человек, невозможно передать никакими словами. Вероятно, он стал первым литератором в мире, на собственной шкуре и одежде познавшим, что чувствуют люди и звери, подвергшиеся атаке скунса.
Александр бросился отмываться в ванную, забыв про непрошенных гостей. А когда вышел, обнаружил, что вместе с бомжами исчезли его праздничные обед и ужин, заодно со всеми запасами провизии.
- Проклятые скунсы! Весь холодильник очистили! - пожаловался он заглянувшему к нему позже поэту Илье Гольду. - Одно утешает: они оценили мои кулинарные способности…
- Да плевать они хотели на твои кулинарные способности! - возразил Илья, известный скептик и циник. - Они просто хотели есть.
Романист Александр Иликаев имел большую склонность к кулинарии. И ладно бы только это, но своим увлечением он постоянно хвастался перед коллегами.
- Знаешь что у меня сегодня на обед? - спрашивал он ничего не подозревавшего встречного знакомого литератора.
- Представления не имею, - как правило, отвечал тот.
- А-а-а!.. - многозначительно произносил романист-кулинар и с победоносным видом сообщал, с удовольствием наблюдая, как меняется в лице собеседник: сегодня я приготовил салат из камбоджийской тыквы, уругвайского перца и мидий, выловленных ручным способом в южных морях.
- Да брось ты! - не верил коллега.
- Чего брось?! Не веришь? А смотри, что у меня в пакете! Это - осьминог из Охотского моря, это - лангуст из Средиземного, а это - южно-африканский баклажан. Знаешь для чего? Не знаешь! Я приготовлю сегодня себе на ужин блюдо венецианских дожей, которое называется «Казанова». А знаешь почему? Не знаешь! Потому что способствует мужской силе.
Если бы любитель вкусно поесть знал, к чему все это приведет, наверняка придержал бы язык за зубами. Но даром предвидения он не обладал. И это правильно: не может же один человек обладать всеми существующими дарами, с него довольно и того, что ему отмеряно.
Судьба распорядилась так, что во дворе, где живет наш герой, завелся бомж по кличке Актер. Говорят, что он занимался когда-то в театре имени Меня и даже знал Рустема Нуриева. Но потом опустился. Впрочем, не настолько, чтобы забыть полученные ранее навыки. Торча целыми днями в иликаевском подъезде, он регулярно улавливал своим голодным носом ароматные запахи, доносившиеся из квартиры романиста. Не удивительно, что ему захотелось все это отведать. Актер стал думать, как добиться поставленной цели. Выяснилось, что такая задача оказалась для него не сложной, чему способствовала и сама жертва. Поднимаясь по лестнице мимо бомжа, Александр, не обращая на того ни малейшего внимания, громко разговаривал по телефону, передавая бесценную информацию врагу своего желудка. А по вечерам к Иликаеву частенько заглядывали другие литераторы, они о чем-то громко разговаривали, спорили и орали так, что за дверью все было слышно. Актер не преминул этим воспользоваться и, стоя за дверью, тщательно фильтровал нужную информацию.
Наконец, у него созрел план овладения желанной добычей. Бомжа вполне можно было понять: рассказывают, что даже во время Великой Отечественной войны наши бойцы смело шли в бой главным образом ради того, чтобы овладеть кухней противника. Спасение же Отечества, как бы непатриотично это не звучало, было на втором месте. Выбрать день операции оказалось совсем плевым делом. Не подозревавший ничего худого, литератор-лакомка на весь подъезд озвучил, какой шикарный обед и ужин готовит на завтра. Пиршество было задумано не случайно: в этот день у Александра намечалось сразу два важных события - днем обсуждался его новый роман в литобъединении «Тысячелистник», а вечером он ждал в гости восхитительную юную особу, с которой недавно познакомился на заседании «УФЛИ».
И вот роковой день настал. Романист с утра помылся, надел праздничную одежду, надушился самым дорогим одеколоном, и уже собрался было выходить, как зазвонил домофон.
- Кто там? - бодрым голосом спросил он, никого не ожидая в это время.
- Марианна Плотникова, - ответил фальцет в трубке.
- Ой!.. - выдохнул Иликаев, в зобу которого тут же сперло дыхание, а давление молниеносно подскочило вверх.
- Что за «ой!»? Это Марианна Плотникова! И между прочим одна! - выразила неудовольствие трубка.
- Э-э-э… - попытался что-то сказать Александр.
- Что, так страшно? Так мне, может быть, уйти? - вопросил фальцет.
- Нет! - вырвалось из уст хозяина квартиры, наконец-то догадавшегося открыть дверь подъезда.
Тут же, не дожидаясь нежданной гостьи, трясущимися руками он отворил дверь своей квартиры. Но вместо очаровательной блондинки к нему ввалились два вонючих субъекта с опухшими рожами, щедро украшенными синяками и ссадинами.
- Э-э, вы куда?!.. - запротестовал наш герой.
- К тебе!!! - нагло бросил ему в лицо первый бомж.
В утонченные ноздри романиста и кулинара, привыкшего вдыхать изысканные ароматы, ударил зловонный запах гнилого рта. Но это была только прелюдия последовавшей драмы. Второй бомж незаметным и быстрым движением плеснул из литровой банки в лицо ошалевшего Иликаева какую-то смрадную жижу.
То, что испытал этот тонкий человек, невозможно передать никакими словами. Вероятно, он стал первым литератором в мире, на собственной шкуре и одежде познавшим, что чувствуют люди и звери, подвергшиеся атаке скунса.
Александр бросился отмываться в ванную, забыв про непрошенных гостей. А когда вышел, обнаружил, что вместе с бомжами исчезли его праздничные обед и ужин, заодно со всеми запасами провизии.
- Проклятые скунсы! Весь холодильник очистили! - пожаловался он заглянувшему к нему позже поэту Илье Гольду. - Одно утешает: они оценили мои кулинарные способности…
- Да плевать они хотели на твои кулинарные способности! - возразил Илья, известный скептик и циник. - Они просто хотели есть.