Не финишная прямая
Сложно сказать что-то новое о предмете, в самом себе ничего нового не содержащем. Остаётся обобщать сказанное - не так ли делается у нас наука, по крайней мере, социальная? Я на научность, впрочем, не претендую.
От очередной прямой линии не то чтобы много ждали. Это хорошо знакомый нам политический ритуал, функция которого преимущественно психотерапевтическая. Но всё же этот четырёхчасовой эфир был демонстративно скучным. Задача коллективной психотерапии, конечно, была исполнена, но уж совсем без огонька. И ладно бы скучно было нам, но скучал и тот, кто должен быть центром и мотором этого шоу.
И всё же нельзя ли извлечь чего-то полезного из этого сонного спектакля? А попытаемся.
Первое. Нельзя не отметить, и все отметили, что Путин выступил в роли всенародного завхоза. Вопросы системные не поднимались почти совершенно, зато эфир наполнен был домами-вагончиками, падающими потолками, чудовищными дорогами и маленькими зарплатами. Это старый добрый формат - челобитная царю-батюшке. И президент отвечал по шаблону: виноваты отдельные нерадивые чиновники, как правило, региональные власти (бояре и воеводы), разберёмся, всё поправим, вам поможем. Вопросами как предлогом для системного анализа, для того, чтобы обсудить, а что не так в системе и почему без президентского окрика не чинят потолки и не платят зарплаты, Путин не воспользовался. Объяснение этому простое. Путин считает, что система выстроена, что она работает нормально, по крайней мере, удовлетворительно, что её, конечно, можно и нужно калибровать и шлифовать, и что есть, и немало, серьёзных сбоев, но принципы, на которых она построена, верны, менять их не следует, а желающих системных изменений следует оттирать от рычагов власти и изгонять из публичного пространства вообще. Это мысль принципиальная. Ещё раз, коротко: система работает, все проблемы в ней решаются её же инструментами, принципиальные изменения не нужны, желающие таких изменений враги, с ними следует бороться, если нужно, то и силовыми методами.
Второе, вытекающее из первого: отсюда и скука президента. Действительно, если всё построено и работает, машина на ходу, и нужно только менять поизносившиеся шестерёнки, и давать пинка самым нерадивым из её обслуги, чего ж тут интересного? И на прямой линии, и в рамках других форматов президент оживляется лишь когда речь идёт о настоящей, как ему представляется, политике - об роли России в мире и отношениях с другими великими державами. Вот где вызовы и простор для приложения сил. Вот высоты духа и шанс войти в историю в сонме великих. Впрочем, внешней политике уделялось в этот раз весьма немного внимания. Очевидно, понимают, что приелось, перекормили.
Третье. Мысль не новая, но нашедшая здесь очередное подтверждение, из столь высоких уст. Главный грех нашей социальной жизни - публичная политика. Это что-то исключительно постыдное и недостойное. В крайнем случае, если вы не можете сдержать себя (а лучше бы сдержать), занимайтесь политикой дома, ночью и под одеялом. Но публично! Чтобы эту мерзость видели люди?! Вот уж этого мы вам не позволим.
Одной из немногочисленных интриг этой прямой линии был вопрос о недавних протестных акциях. Мне кажется, наши первые лица нашли неплохой способ с такими неприятными вопросами справляться. Вопросы эти задаются максимально неконкретно, как и в этот раз: без имён, без дат, без локаций и без конкретизации повестки протеста. Но всем ясно, какие именно акции подразумеваются. И даётся столь же малосодержательный ответ в духе "хорошее - это хорошо, а вот плохое - плохо". Но всем ясно, что "плохо" - это как раз то, что подразумевалось в вопросе. Увлекательная, но не слишком сложная, игра в шарады. (В скобках отмечу, что имя того, кого нельзя называть, конечно, названо не было. Интересно, кто-нибудь уже развил в связи с этим забавным табу мысль об элементах магического мышления у наших элит? Уж наверняка. Как же, нельзя называть на медвежьей охоте медведя медведем. Услышит, придёт и заломает. А звать его полагается "политическим проходимцем" и "трижды судимым персонажем". Тогда будет удача.)
Что конкретно сказал об этом Путин? Есть отдельные трудности, которыми пытаются воспользоваться некоторые силы, для того, чтобы, о ужас, заработать политический капитал. Это не дословная цитата, конечно, а общий смысл. Я не знаю, понимает ли Путин, что это - "зарабатывать политический капитал" на чём-либо - и есть публичная политика. Что это норма, что так и должно быть, только так, в общем, и может быть в нормальной демократической системе, и так и ведётся политическая борьба. И если уж мы играем в игру "а у нас демократия", то такие высказывания в правила и условности этой игры вписываются очень плохо. Вероятно, не понимает. У меня нет причин сомневаться в его интеллекте, но даже у самого умного человека сознание за 18 лет жизни в очень специфическом мире власти неизбежно деформируется.
В сухом остатке мы имеем: система не может и не хочет самореформироваться, потому что элиты считают её принципиально правильно ("не чини, что не сломано" - девиз консерватора); как следствие, внутренняя политика второстепенна и малоинтересна, в ней нужно лишь обслуживать государственный механизм и, главное, не пускать к нему злодеев-реформаторов, "желающих странного";
публичная политика как единственный инструмент системных преобразований объявлена постыдной и безнравственной.
Поздравить мне вас не с чем, господа.
От очередной прямой линии не то чтобы много ждали. Это хорошо знакомый нам политический ритуал, функция которого преимущественно психотерапевтическая. Но всё же этот четырёхчасовой эфир был демонстративно скучным. Задача коллективной психотерапии, конечно, была исполнена, но уж совсем без огонька. И ладно бы скучно было нам, но скучал и тот, кто должен быть центром и мотором этого шоу.
И всё же нельзя ли извлечь чего-то полезного из этого сонного спектакля? А попытаемся.
Первое. Нельзя не отметить, и все отметили, что Путин выступил в роли всенародного завхоза. Вопросы системные не поднимались почти совершенно, зато эфир наполнен был домами-вагончиками, падающими потолками, чудовищными дорогами и маленькими зарплатами. Это старый добрый формат - челобитная царю-батюшке. И президент отвечал по шаблону: виноваты отдельные нерадивые чиновники, как правило, региональные власти (бояре и воеводы), разберёмся, всё поправим, вам поможем. Вопросами как предлогом для системного анализа, для того, чтобы обсудить, а что не так в системе и почему без президентского окрика не чинят потолки и не платят зарплаты, Путин не воспользовался. Объяснение этому простое. Путин считает, что система выстроена, что она работает нормально, по крайней мере, удовлетворительно, что её, конечно, можно и нужно калибровать и шлифовать, и что есть, и немало, серьёзных сбоев, но принципы, на которых она построена, верны, менять их не следует, а желающих системных изменений следует оттирать от рычагов власти и изгонять из публичного пространства вообще. Это мысль принципиальная. Ещё раз, коротко: система работает, все проблемы в ней решаются её же инструментами, принципиальные изменения не нужны, желающие таких изменений враги, с ними следует бороться, если нужно, то и силовыми методами.
Второе, вытекающее из первого: отсюда и скука президента. Действительно, если всё построено и работает, машина на ходу, и нужно только менять поизносившиеся шестерёнки, и давать пинка самым нерадивым из её обслуги, чего ж тут интересного? И на прямой линии, и в рамках других форматов президент оживляется лишь когда речь идёт о настоящей, как ему представляется, политике - об роли России в мире и отношениях с другими великими державами. Вот где вызовы и простор для приложения сил. Вот высоты духа и шанс войти в историю в сонме великих. Впрочем, внешней политике уделялось в этот раз весьма немного внимания. Очевидно, понимают, что приелось, перекормили.
Третье. Мысль не новая, но нашедшая здесь очередное подтверждение, из столь высоких уст. Главный грех нашей социальной жизни - публичная политика. Это что-то исключительно постыдное и недостойное. В крайнем случае, если вы не можете сдержать себя (а лучше бы сдержать), занимайтесь политикой дома, ночью и под одеялом. Но публично! Чтобы эту мерзость видели люди?! Вот уж этого мы вам не позволим.
Одной из немногочисленных интриг этой прямой линии был вопрос о недавних протестных акциях. Мне кажется, наши первые лица нашли неплохой способ с такими неприятными вопросами справляться. Вопросы эти задаются максимально неконкретно, как и в этот раз: без имён, без дат, без локаций и без конкретизации повестки протеста. Но всем ясно, какие именно акции подразумеваются. И даётся столь же малосодержательный ответ в духе "хорошее - это хорошо, а вот плохое - плохо". Но всем ясно, что "плохо" - это как раз то, что подразумевалось в вопросе. Увлекательная, но не слишком сложная, игра в шарады. (В скобках отмечу, что имя того, кого нельзя называть, конечно, названо не было. Интересно, кто-нибудь уже развил в связи с этим забавным табу мысль об элементах магического мышления у наших элит? Уж наверняка. Как же, нельзя называть на медвежьей охоте медведя медведем. Услышит, придёт и заломает. А звать его полагается "политическим проходимцем" и "трижды судимым персонажем". Тогда будет удача.)
Что конкретно сказал об этом Путин? Есть отдельные трудности, которыми пытаются воспользоваться некоторые силы, для того, чтобы, о ужас, заработать политический капитал. Это не дословная цитата, конечно, а общий смысл. Я не знаю, понимает ли Путин, что это - "зарабатывать политический капитал" на чём-либо - и есть публичная политика. Что это норма, что так и должно быть, только так, в общем, и может быть в нормальной демократической системе, и так и ведётся политическая борьба. И если уж мы играем в игру "а у нас демократия", то такие высказывания в правила и условности этой игры вписываются очень плохо. Вероятно, не понимает. У меня нет причин сомневаться в его интеллекте, но даже у самого умного человека сознание за 18 лет жизни в очень специфическом мире власти неизбежно деформируется.
В сухом остатке мы имеем: система не может и не хочет самореформироваться, потому что элиты считают её принципиально правильно ("не чини, что не сломано" - девиз консерватора); как следствие, внутренняя политика второстепенна и малоинтересна, в ней нужно лишь обслуживать государственный механизм и, главное, не пускать к нему злодеев-реформаторов, "желающих странного";
публичная политика как единственный инструмент системных преобразований объявлена постыдной и безнравственной.
Поздравить мне вас не с чем, господа.