Синдром творческого вахтёра
Вокруг каждой художественно одарённой величины заводится одинаковая фауна. В ней обязательно есть «нормальные» исследователи; кропотливые хронисты; преданные почитатели (подвид - почитатели «раннего творчества», которые убеждены, что в таком-то замшелом году всё было зеленее и правильнее, а позже автор предал себя); ненавистники; завистники; подражатели; ниспровергатели ("Анти-Ахматова" и т.п.); конкуренты по жанру, которые рассказывают, что именно у них украли идею, и т.д. Один из обязательных видов - волонтёры-охранители. Это гибрид хрониста с фанатом и вахтёром.
Охранитель (самодеятельный жрец) искренне считает, что только он понимает автора, а все остальные недостойны даже упоминать его имя всуе. Цель охранителя - выстроить прижизненный музей или церковь имени этого автора. Музей может быть материальный, нематериальный или просто симулякр без наполнения, лишь бы о нём знали как о последней инстанции подлинного знания. Но главное - это должен быть музей без посетителей.
Охранитель не просто привратник, он держит оборону и даже наступает. Он готов положить годы собственной жизни на то, чтобы добраться до отступников и критиков, ответить на каждое их суждение и гипотезу, заклеймить их дилетантизм и восстановить истину, доступную только ему. В приступе гуманизма охранитель может снизойти до объяснений и подсказок заблудшим. Но он не популяризатор, и, как правило, не способен дать ценную информацию, потому что не имеет инсайда и прямого доступа в голову автора (неожиданность). Популяризатору нужно заинтересовать публику. Охранителю - не подпускать и поддерживать священный трепет уже заинтересовавшихся, показывать их ошибки и тем самым снижать их число, а не увеличивать.
Всё отличие охранителя от прочих смертных сводится к тому, что он пару раз был на спектаклях / выступлениях / концертах / встречах автора с читателями, или имел доступ к телу в течение аж четырёх минут (задал вопрос и получил ответ от Самого, о чём рассказывает до старости), или - страшно сказать - даже живёт рядом. Это редкое прикосновение выдаётся за умственное родство.
В силу того, что инсайда у охранителя нет, а поддерживать такую иллюзию необходимо для статуса жреца, он коллекционирует мелочи в творчестве автора и раздувает их до безумных масштабов. Откуда, например, автор взял имя второстепенного персонажа? О, всё не случайно (дальше следует запутанная история из биографии с аналогиями, сравнениями и т.п., в которой 99% - чистый домысел). В этом у охранителя проявляется настоящая изобретательность. Ему нужно добиться впечатления особого знания, но одновременно вызвать чувство мистического величия, загадки, непонятности и недосягаемости для остальных. Но знание предполагает хотя бы минимальную ясность (факты, имена, сведения), а мистический туман - наоборот. Охранитель должен каждый раз перемешивать взаимоисключающие тактики коммуникации: ясность с неясностью. Что это за охранитель, если он знает только то, что знают все? С другой стороны, что это за охранитель, если он не оставляет тайн, то есть не занимается своими прямыми обязанностями - охраной?
Финальная стадия охранителя наступает тогда, когда он уверен, что знает автора лучше него самого: что автор имел в виду, зачем что-либо делал и т.п. Его идеал теперь - заместить замого автора тем самым музеем. Охранитель не бросает автору упрёки напрямую, но считает своей обязанностью фиксировать расхождения со своей идеальной музейной экспозицией из собственных рассказов, находок, документов, «большой системы», которую выстроил вокруг автора. Эта экспозиция редко подчинена какой-то программе, концепции. Чаще в ней просто выпячены произвольные биографические детали, сюжетные линии, персонажи, ходы, симпатичные охранителю. Охранитель финальной стадии - подавленный соавтор, то есть, в его картине мира, просто улучшатель или реконструктор исходного замысла. Он не претендует на все лавры, но определённо знает, что надо сделать по-другому и куда автору двигаться дальше. В этой фазе охранители особенно агрессивны, но в целом безопасны, т.к. их имидж носителей истины рассеивается окончательно.
Побочная обязанность охранителя - медленная война с каким-нибудь другим автором, который представляется противоположностью кумиру, антигероем в соседнем музее. Это нужно для поддержки напряжённости и тонуса самодеятельного творческого ЧОПа.
Охранители бывают бесконечно разнообразны и находчивы в микроскопии, но редко претендуют на крупные переосмысления. Их нельзя назвать несостоявшимися творцами. Творец, который не состоялся, всё равно не мог бы выключить творческий подход без остатка и превратиться в "менеджера по безопасности". Вахтёр - это совершенно самостоятельное призвание. Довольно много людей достигают в нём самореализации. И это не рудимент эпохи дефицита информации. Охранители плодятся как раньше. Без них современная художественная среда стала бы более открытой и прямой, демократичной, но неполной.