Владлен Лявданский: «В исторической архитектуре сегодня не умеет работать никто» .
27/08/2015 http://karpovka.net/2015/08/27/146667/
Российские архитектуры бесправны, заявляет один из них, председатель Гильдии архитекторов и инженеров Петербурга, руководитель мастерской «Лявданский и Герасимов» Владлен Лявданский. Корреспонденты «Канонера» узнали, почему ни один проектировщик не может быть уверен в точном исполнении собственной работы, действительно ли стеклянный торговый центр Opera на Казанской - «абсолютная удача» и как можно не повторять ошибку разношерстной улицы Савушкина.
- Наверное, самый известный ваш проект - жилой дом на Резной улице, 6. Он расположен за памятником начала XIX века - домом Глуховского и имеет, скажем так, контрастную архитектуру по отношению к окружающей застройке. Почему решение было именно такое?
- Существует несколько подходов к проектированию в исторической застройке. Один из них, наиболее популярный у нас, - мимикрия. Есть другой, используемый довольно часто, например, в Европе и весьма ограниченно у нас, - это контраст. Он нужен для того, чтобы сразу было понятно, где историческая часть, а где новая.
В случае с Резной улицей это скорее второй случай, но он смягчен материалом, цветом, композицией фасадов. На самом деле дом спроектирован в духе ассоциативного историцизма. Идею подсказало само название улицы. По ассоциации резной - витой - изощренный прототипом послужил отель Costa D’Oro в Венеции, построенный в готическом стиле. Этот дом стоит на берегу канала, как дом на Резной - на берегу Малой Невки.
Одной из характернейших особенностей готики является движение вверх, и поэтому появилась идея выразить это движение через преобладание активной диагонали в архитектуре здания. Но по форме, с учетом окружающей застройки, здание решено в «классицизирующем» хай-теке. К сожалению, фасад дома остался недостроенным: на фасаде еще должны были быть установлены диагональные металлические элементы и детали. Но заказчик (он же подрядчик) отказался завершать фасад - сэкономил.
- Но почему выбран именно контраст, хай-тек?
- В XX веке произошла культурная катастрофа - архитектура исторических стилей умерла. И сегодня, с моей точки зрения, правильно в ней работать никто не умеет. Нет архитекторов (или почти нет), нет рабочих-мастеров, способных воспроизводить исторические детали. Вы же не верите, что таджики-гастарбайтеры могут резать классическую лепнину так, как это делали 100-120 лет назад? И возникает два варианта: либо проектировать на уровне оригинала, на который мы ориентируемся (имеется в виду дом Глуховского), либо в современной архитектуре. Я пошел по второму пути.
Резная улица, 6
- А можете сформулировать основные требования к новым домам в центре города?
- Прежде всего, они должны быть сомасштабны окружающей застройке, не должны нарушать композиционные закономерности места. Конечно, новое здание меняет контекст, но главное правило - не навреди. И если это соблюдается, то результат будет положительным. И не так важно, какая конкретно предложена архитектурная форма. В исторической части Петербурга есть масса подобных примеров до ХХ века.
Что касается современных включений в историческую ткань города, то вспомните торговый дом на Казанской улице мастерской Рейнберга и Шарова. Все профессиональное сообщество считает его абсолютной удачей. Там были интуитивно пойманы масштаб и внутренние композиционные связи. Здание гармонично село в контекст, несмотря на то что оно ультрасовременное. Та же история была в свое время с домом «Зингера» на Невском проспекте.
Есть, конечно, и неудачные примеры. Как правило, такие здания были спроектированы либо случайными в профессии людьми, либо архитекторами, находящимися под страшным прессингом девелопера-подрядчика.
- А что это за дома?
- Не буду называть из этических соображений.
Торговый центр Opera на Казанской улице, 3
- А вы бы этих людей не пускали в центре проектировать?
- Существует мнение, что для строительства в центре у архитектора должен быть определенный профессиональный уровень. Не должны все подряд работать. Есть и способ отбора архитекторов, который себя хорошо оправдал в мировой практике, - это архитектурные конкурсы, то есть конкурсы проектов.
- Обычные жители, судя по опросам, негативно воспринимают откровенно современные проекты в центре и положительно - контекстуальные, или, говоря вашими словами, мимикрийные. Архитекторы должны слышать мнение жителей? Должны ли к нему как-то прислушиваться?
- Диалог не только возможен, но и нужен. Но он должен вестись на определенном уровне компетенции, а не по принципу «дурак - сам дурак». Понятно, что у общественности нет профессиональной подготовки, поэтому и разговор идет на разных языках. Что получается? Одни говорят: «Мне не нравится», другие - «А мне нравится». Чистая вкусовщина. И договориться тут невозможно.
- Почему народу нравятся исторические стили?
- Потому что российская публика чрезвычайно консервативна в своей массе. И это с моей точки зрения хорошо. Это настоящий вызов для архитектора, который хочет работать в модернистской эстетике в нашей стране. Такой архитектор должен быть в своих работах очень убедительным.
- Сейчас есть всего несколько популярных архитекторов, которые работают в центре, причем с разными компаниями. Это прежде всего Евгений Герасимов, Евгений Подгорнов, Никита Явейн, Сергей Орешкин. Можете предположить, почему девелоперы выбирают именно их? Они как-то по-особому проектируют?
- Я не знаю, почему, это надо заказчиков спросить.
- Но есть ведь и другой подход, когда выбирают малоизвестных или вовсе неизвестных проектировщиков, молодых. Это можете объяснить?
- Здесь очень просто - цена низкая. Плюс с ними легче - можно вертеть ими как угодно, и они будут делать то, что им скажут. Архитектором Земцовым, например, так не повертишь.
- А риски для заказчика какие при выборе молодежи?
- Незрелые решения, некачественное выполнение работы, начиная с проектных решений и кончая ведением стройки.
- А у профессионального сообщества есть возможности влияния на конечный продукт?
- Сегодня - нет. Пока все держится на личных профессиональных качествах и авторитете конкретного архитектора. В этом нет системы. Система, прежде всего, должна заключаться в создании цивилизованного законодательства, регулирующего профессиональную деятельность архитекторов и всей строительной отрасли. В профильных законах должен быть сформулирован комплекс прав и обязанностей архитектора, введена процедура послевузовской подготовки и страхования профессиональной ответственности, усовершенствована система повышения квалификации, правила взаимодействия с подрядными организациями, регулирующими органами и тому подобное.
- И что это даст?
- Это даст в руки архитектора инструмент управления не только процессом проектирования, но и, что самое главное, - процессом строительства. Именно так сегодня устроена архитектурная профессия во всех цивилизованных странах на Западе и на Востоке. И только у нас архитектор - бесправный обслуживающий персонал строительного бизнеса. В то время как истинная функция архитектора - управлять строительным процессом, контролировать качество, сроки и стоимость строительства. Именно поэтому у нас строятся безликие города, уничтожаются памятники архитектуры, а цены на жилье просто зашкаливают.
Возврат к архитекторам контроля над стройкой приведет еще и к тому, что ни подрядчик, ни даже заказчик не смогут самовольно вносить изменения в реализуемый проект. Сейчас это происходит сплошь и рядом.
- И какой процент этих изменений?
- Огромный. Заказчик может изменить проект вплоть до неузнаваемости.
- Что в такой ситуации сегодня может сделать архитектор?
- Да практически ничего. Разве что от авторства отказаться. Или попытаться отстоять в суде авторские права. Но у нас законодательство по авторским правам несовершенно, и заказчики, пускаясь на разные хитрости, легко обходят его.
- Если все-таки у нас введут систему, о которой вы говорите, разве она убережет город от архитектурных ошибок?
- Конечно, абсолютной защиты тут нет. Но это убережет город от непрофессиональных действий в сфере архитектуры, поднимет на более высокий профессиональный уровень подготовку архитекторов, даст им в руки необходимый для работы инструментарий, что со временем значительно оздоровит сферу строительства в целом.
- Помимо послевузовского образования, конкурсов, существуют ли другие возможности остановить некачественный проект?
- Да - градостроительный совет.
- Какие проекты он должен рассматривать?
- Я думаю, объекты общегородского значения, объекты в важных градостроительных узлах. Очень важная тема - проекты застройки территорий. Но здесь также есть пробел в градостроительном законодательстве. Профессиональное сообщество уже много лет говорит о необходимости возврата в процесс проектирования эскиза застройки территории в качестве обязательного этапа. Именно на этой стадии, помимо расчета потребности в детских садиках, школах, аптеках, больницах, могут и должны задаваться параметры будущей застройки участка - размеры, этажность, общая композиция. Именно в эскизах застройки можно закладывать принцип ансамблевости, столь характерный для нашего города. Сегодняшнее законодательство это не предусматривает.
- Что можно сделать, чтобы не было разношерстной застройки, наподобие той, что существует в конце улицы Савушкина, у Лахтинского разлива, в начале Ленинского проспекта?
- Изменить законодательство. Если в нем будет написано, что застройщик обязан соблюдать те объемно-планировочные и объемно-пространственные решения, которые заложены в эскиз застройки, то тогда опасности совершения ошибок будет гораздо меньше. Правда, в этом эскизе не будут содержаться требования к архитектуре.
- Пока законодательство не изменено, есть ли возможность повлиять на подобные вопросы? Например, с помощью личного общения. Я вот вспоминаю проспект Медиков, где сейчас одновременно создается застройка обеих сторон, но и архитектура, и форма зданий не сочетаются друг с другом. Неужели архитекторы Герасимов и Орешкин не могли договориться друг с другом?
- То, о чем вы говорите, и называется ансамблевым подходом. Теоретически он возможен. И самое лучшее, что можно сделать, - проводить архитектурные конкурсы. Но надо понимать, что архитектор работает с конкретным заказчиком, с человеком, который платит ему деньги. И единственным субъектом, который потенциально может повлиять на проект, является общество. Именно общество способно транслировать свою волю в виде местных законодательных актов, в которых будут сформулированы требования к инвестору и застройщику. В противном случае заказчик будет строить ровно то, что ему хочется и удобно.
Левая сторона проспекта Медиков: жилой комплекс Skandi-Klubb
Правая сторона проспекта Медиков: жилой комплекс «Европа-сити»
- То есть просто два архитектора, встретившись друг с другом, не могут договориться об ансамблевом подходе?
- Для этого должны договориться их работодатели. Допустим, архитекторы договорятся, потом придут к своим заказчикам, а те: «Что вы тут придумали? Нет, мне это не нравится. Я не хочу быть похож на него, я хочу по-другому».
- То есть нереально?
- С моей точки зрения - нет.
- Сейчас для исторического центра Петербурга существует закон о зонах охраны, и многие девелоперы и архитекторы жалуются, что он перерегулировал возможности застройки.
- Я считаю, что градостроительное законодательство должно быть сформировано в значительной степени архитекторами. Я вас уверяю, что архитектурное сообщество больше кого бы то ни было заинтересовано в том, чтобы в городе не случалось градостроительных катастроф. И именно профессионалы способны решить эту проблему. Им просто нужно дать полномочия, и все перекосы уйдут.
По упомянутому вами закону нельзя трогать дома до 1917 года. Я считаю, что нужно знать меру, должны проводиться экспертизы по определению художественной и исторической ценности здания. Ну если это просто сарай?
- Но вы же знаете, что такую экспертизу легко написать под желание заказчика.
- Значит, надо сделать независимую экспертизу. Это вопрос вполне решаемый.
- А что касается другого требования - строить не выше примыкающих соседних домов?
- В центре остались лакуны, где стоят двухэтажные дореволюционные хибары. И в соответствии с этим требованием рядом с ними нельзя построить здания выше них, скажем, четырехэтажные. Это правильно? По-моему, не очень.
- Как вы относитесь к градозащитникам, которые, к слову, были авторами того самого закона о зонах охраны?
- На самом деле градозащитники и архитекторы могут и должны быть по одну сторону баррикад. К этому их толкают объективные обстоятельства. У них цель одна: сохранение и развитие архитектурной среды города.
Главная опасность исходит скорее от неуемного аппетита девелоперского бизнеса. Однако градозащитники предпочитают обвинять архитекторов, потому что они либо не решаются сталкиваться с истинными виновниками градостроительных нарушений, либо не понимают механику градостроительного процесса. Архитектор у них выступает в роли стрелочника, мальчика для битья, потому что это удобно и безопасно. Они не понимают или не хотят понимать, что архитектор в капиталистическом обществе работает в первую очередь на заказчика, но при правовой поддержке готов оппонировать заказчику от лица общественности.
- Но он же может и не работать.
- Может. Но тогда он будет сидеть без дела или вообще поменяет профессию. Вы что, хотите, чтобы все архитекторы поменяли профессию? Нет же! Так что надо менять законодательство, причем формировать его совместно с архитекторами.
Дмитрий Ратников
Фото Дениса Панова и Дмитрия Ратникова
Комментарии читателей к материалу: