Это Россия, которая расстается с русской культурой.
Глеба Павловского читаю с интересом. даже когда он вдохновенно творил нового лидера и декорации государства он умудрился не запачкаться и остаться профессионалом "Работа просто такая".и хотя считается что Сурков был его босс, но я думаю что реально все наоборот.
Он архитектор. и его взгляд очень интересен. Кода Павловский перестал работать на власть это было сигналом для тех кто понимает, что это начало конца. Власть продолжает играть свою роль в интерьерах созданных уже более 10 лет и пытается убедить других и себя что это реальная жизнь. Декорации создавались мастером под конкретные задачи и на ограниченный период.
Сейчас нелепо махать бутафорским мечом и делать вид что он настоящий , даже если им можно реально выколоть глаз.
и просто сводить откровения Павловского к обиде изгнанного из власти чиновника неверно. это анализ мастера с изумлением взирающего во что вырождается его творение.
Не достаточно быть великим имиджмейкером, чтобы делать политику и историю. даже самые лучшие декорации не заменят реальности.
http://lenta.ru/articles/2013/06/18/newsmi/
"Сегодня компетенция вообще отложена в сторону. Целью является тотальный превентивный консенсус. Он очень хорошо выражается любимой формулой нашего президента - «подавляющее большинство». Заметьте, не путинское большинство, с которым тоже связано много злоупотреблений в нулевом десятилетии, но подавляющее. «Подавляющее большинство» исключает понятие меньшинства. Для меньшинства нет места, его не может быть. Если ты презентуешь себя как меньшинство (неважно, какое - культурное, сексуальное, политическое), ты становишься мишенью крайних форм агрессии, ты выведен за черту. Это новая ситуация, она неизвестна этой стране, повторяю, со времен сталинской борьбы с космополитизмом.
Сурков и команда этого периода, я в том числе, конечно же, работали в идеологии строительства рационального государства. Сегодня речь идет на самом деле об утопии, утопии, которая при этом не очень даже сформулирована. Я думаю, что в Кремле никакой картины нет, там есть процесс импровизации. Мы находимся внутри процесса импровизации, у которого есть пароль: «Чего изволите, господин президент?»
В такой ситуации не обязательно сам президент является источником дискурса и источником курса. Фактически формируется группа интерпретаторов. И все дальнейшее зависит от качества этих интерпретаторов. Конечно, общая идея - это не европейское государство. Это государство, являющееся какой-то виртуальной собственностью одного человека, интриги подданства, а дальше начинаются удивительные вещи. Например, игры с православием. Они для меня как для православного просто оскорбительны. А главное, для меня как политика понятно, что это разрушительно для православной церкви.
Понимаете, в фюрерской системе ведь есть не только фюрер, есть штурмбаннфюрер и штурмфюрер, и каждый из них - маленький фюрер, и он может сказать: «А что это вы здесь про железную дорогу написали?» И это понятно все.
Проблема в том, что люди боятся возражать. Конечно, такие люди, как Бадовский, прекрасно понимают, что они служат абсурду. Но они не могут об этом говорить, они боятся об этом говорить, и чем больше они боятся, тем опаснее это реально становится. Год назад можно было осторожно возражать, сейчас уже нельзя возражать даже осторожно, а завтра надо будет первым кричать «Ура!». Это раковый процесс, в результате которого личность исчезает. Не только политическая личность, а личность в обычном смысле слова, и люди просто становятся заложниками слепого хода событий.
Конечно, внутри Фонда эффективной политики был момент, я бы даже сказал - два выразительных момента, когда я создавал медийные ресурсы и ставил их на службу политическим проектам. Это было во время первых выборов, на которых победил Путин, в 1999-2000 годах. Там возник целый комплекс интернет-проектов, первоначально они возникли как служебные, а потом просто получили собственную жизнь - «Лента.ру», «Вести.ру», «Газета.ру», «ИноСМИ.ру», «Страна.ру». Но если проект был медийным, то я никогда не допускал, чтобы он был пропагандистским. Все-таки мы их ставили для более широкого читателя.
И второй период - в конце второго президентства Путина, когда я до некоторой степени сознательно (по крайней мере ответственность за это несу только я) модифицировал «Русский журнал», и его политическая часть года на два действительно превратилась в более жестко пропагандистскую. [Тогда же] создавались ресурсы пропагандистского характера типа «Либерти.ру», и наконец, я сам реально работал в формате пропагандиста - я три года вел на НТВ передачу «Реальная политика»; она, конечно, была чисто пропагандистской передачей.
Сегодня существует другая ситуация, в которой человек, работающий для власти, должен вырабатывать какую-то превентивную способность соглашаться, я бы даже сказал - превентивную готовность капитулировать по любому вопросу. То есть сегодня тебя уломали на то, чтобы поддержать омерзительный «закон Димы Яковлева» (имеется в виду закон о запрете усыновления российских сирот американцами - прим. «Ленты.ру»), но этого мало. Завтра от тебя потребуют еще и согласиться со столь же омерзительным законом против сексуальных меньшинств, с выборами в Москве, которые вообще уже не выборы, а выборы из одного человека.
В нынешней ситуации к любому человеку, работающему внутри проектов власти, может подойти человек с психологией и внешностью гопника и сказать: «Ты что здесь делаешь? Ты что говоришь? А ну проще!» Демонстрацией этого является, например, трансляция центральным телевидением позитивного опыта достаточно известного фашиста Тесака по борьбе с якобы педофилами. При этом никто не знает, педофилы ли это, кто это вообще такие и как он их определяет. Внутри этой системы могут работать только специфические люди, которые полностью освободили себя от химеры, именуемой совестью.
Например, при всей неприятности такого персонажа, как Берия, еще в марте 1953 года, в тот короткий период, когда он еще жил, он запретил ночные обыски и аресты. И этот запрет держался до позапрошлого года. А теперь они опять возможны.
Это новая Россия. Это Россия, которая расстается с русской культурой. Мы имеем дело с новым заболеванием, серьезным заболеванием, но мы ничего о нем не узнаем, если будем клеймить его фашизмом, диктатурой и так далее - это бесполезно, потому что речь идет о ситуации, которую общество не только принимает, а само провоцирует."
Он архитектор. и его взгляд очень интересен. Кода Павловский перестал работать на власть это было сигналом для тех кто понимает, что это начало конца. Власть продолжает играть свою роль в интерьерах созданных уже более 10 лет и пытается убедить других и себя что это реальная жизнь. Декорации создавались мастером под конкретные задачи и на ограниченный период.
Сейчас нелепо махать бутафорским мечом и делать вид что он настоящий , даже если им можно реально выколоть глаз.
и просто сводить откровения Павловского к обиде изгнанного из власти чиновника неверно. это анализ мастера с изумлением взирающего во что вырождается его творение.
Не достаточно быть великим имиджмейкером, чтобы делать политику и историю. даже самые лучшие декорации не заменят реальности.
http://lenta.ru/articles/2013/06/18/newsmi/
"Сегодня компетенция вообще отложена в сторону. Целью является тотальный превентивный консенсус. Он очень хорошо выражается любимой формулой нашего президента - «подавляющее большинство». Заметьте, не путинское большинство, с которым тоже связано много злоупотреблений в нулевом десятилетии, но подавляющее. «Подавляющее большинство» исключает понятие меньшинства. Для меньшинства нет места, его не может быть. Если ты презентуешь себя как меньшинство (неважно, какое - культурное, сексуальное, политическое), ты становишься мишенью крайних форм агрессии, ты выведен за черту. Это новая ситуация, она неизвестна этой стране, повторяю, со времен сталинской борьбы с космополитизмом.
Сурков и команда этого периода, я в том числе, конечно же, работали в идеологии строительства рационального государства. Сегодня речь идет на самом деле об утопии, утопии, которая при этом не очень даже сформулирована. Я думаю, что в Кремле никакой картины нет, там есть процесс импровизации. Мы находимся внутри процесса импровизации, у которого есть пароль: «Чего изволите, господин президент?»
В такой ситуации не обязательно сам президент является источником дискурса и источником курса. Фактически формируется группа интерпретаторов. И все дальнейшее зависит от качества этих интерпретаторов. Конечно, общая идея - это не европейское государство. Это государство, являющееся какой-то виртуальной собственностью одного человека, интриги подданства, а дальше начинаются удивительные вещи. Например, игры с православием. Они для меня как для православного просто оскорбительны. А главное, для меня как политика понятно, что это разрушительно для православной церкви.
Понимаете, в фюрерской системе ведь есть не только фюрер, есть штурмбаннфюрер и штурмфюрер, и каждый из них - маленький фюрер, и он может сказать: «А что это вы здесь про железную дорогу написали?» И это понятно все.
Проблема в том, что люди боятся возражать. Конечно, такие люди, как Бадовский, прекрасно понимают, что они служат абсурду. Но они не могут об этом говорить, они боятся об этом говорить, и чем больше они боятся, тем опаснее это реально становится. Год назад можно было осторожно возражать, сейчас уже нельзя возражать даже осторожно, а завтра надо будет первым кричать «Ура!». Это раковый процесс, в результате которого личность исчезает. Не только политическая личность, а личность в обычном смысле слова, и люди просто становятся заложниками слепого хода событий.
Конечно, внутри Фонда эффективной политики был момент, я бы даже сказал - два выразительных момента, когда я создавал медийные ресурсы и ставил их на службу политическим проектам. Это было во время первых выборов, на которых победил Путин, в 1999-2000 годах. Там возник целый комплекс интернет-проектов, первоначально они возникли как служебные, а потом просто получили собственную жизнь - «Лента.ру», «Вести.ру», «Газета.ру», «ИноСМИ.ру», «Страна.ру». Но если проект был медийным, то я никогда не допускал, чтобы он был пропагандистским. Все-таки мы их ставили для более широкого читателя.
И второй период - в конце второго президентства Путина, когда я до некоторой степени сознательно (по крайней мере ответственность за это несу только я) модифицировал «Русский журнал», и его политическая часть года на два действительно превратилась в более жестко пропагандистскую. [Тогда же] создавались ресурсы пропагандистского характера типа «Либерти.ру», и наконец, я сам реально работал в формате пропагандиста - я три года вел на НТВ передачу «Реальная политика»; она, конечно, была чисто пропагандистской передачей.
Сегодня существует другая ситуация, в которой человек, работающий для власти, должен вырабатывать какую-то превентивную способность соглашаться, я бы даже сказал - превентивную готовность капитулировать по любому вопросу. То есть сегодня тебя уломали на то, чтобы поддержать омерзительный «закон Димы Яковлева» (имеется в виду закон о запрете усыновления российских сирот американцами - прим. «Ленты.ру»), но этого мало. Завтра от тебя потребуют еще и согласиться со столь же омерзительным законом против сексуальных меньшинств, с выборами в Москве, которые вообще уже не выборы, а выборы из одного человека.
В нынешней ситуации к любому человеку, работающему внутри проектов власти, может подойти человек с психологией и внешностью гопника и сказать: «Ты что здесь делаешь? Ты что говоришь? А ну проще!» Демонстрацией этого является, например, трансляция центральным телевидением позитивного опыта достаточно известного фашиста Тесака по борьбе с якобы педофилами. При этом никто не знает, педофилы ли это, кто это вообще такие и как он их определяет. Внутри этой системы могут работать только специфические люди, которые полностью освободили себя от химеры, именуемой совестью.
Например, при всей неприятности такого персонажа, как Берия, еще в марте 1953 года, в тот короткий период, когда он еще жил, он запретил ночные обыски и аресты. И этот запрет держался до позапрошлого года. А теперь они опять возможны.
Это новая Россия. Это Россия, которая расстается с русской культурой. Мы имеем дело с новым заболеванием, серьезным заболеванием, но мы ничего о нем не узнаем, если будем клеймить его фашизмом, диктатурой и так далее - это бесполезно, потому что речь идет о ситуации, которую общество не только принимает, а само провоцирует."