про дедушку, ВОВ и лекарства
Меня тут попросили про дедушку моего рассказать, который ВОВ прошел. Я начала писать, задумалась. Сама военная история под катом. А на поверхности: вспомнилось, как мой дедушка, который всю жизнь страдал ногами (болели, что-то с сосудами, в какой-то момент ему отрезали большой палец на ноге, и он этому был рад, так как могли ампутировать ногу до колена). Так вот, лежит мой дедушка, прошедший всю войну, отпахавший всю жизнь в колхозе, в больнице в Брянской области. Моя мама приехала к нему, соответственно, сидит с ним, а заодно - выясняет у врачей прогнозы. Моя мама медик.
Помимо моральной функции, моя мама выполняла другие важные. А именно: в конце 90-х в больницах Брянской области далеко не всегда были лекарства. Дедушку довезти до более дальней больницы почему-то не смогли, и мама рванула в том числе узнавать: нужен ли переезд в больницу Брянска или Москвы, хватает ли лекарств. И вот бегает она, переживающая, по этажам, выясняет, что не хватает трех лекарств, едет за ними в Брянск. Прибегает в палату, где дедушка лежит. Лекарства срочно были нужны, она спешит. сразу сует лекарства врачу. А дедушка, слабый такой, после операции, спрашивает: "Таня, они дорогие?"
Мама, зная, как он бережёт деньги всю жизнь, на ходу придумывает цены и говорит: "Да нет, пап. вот эти по 30 рублей вообще, а вот это - чуть подороже".
- Сколько?
- 250 - берёт мама с потолка цифру (а лекарство там под то ли 6000, то ли10000 стоит).
и дедушка грустнеет: - Таня, как дорого!
И мне всегда от этой истории чуть грустно. и от того грустно, что, несмотря на все его улыбки на 9 мая, дедушка вмиг замыкался, когда я его спрашивала: "дедушка, а ты убил кого-нибудь на войне?". Он вообще о войне ничего не рассказывал, кроме того, что под катом. Никаких геройств, никаких подробностей.
Дедушка всегда тянулся к знаниям, но не сложилось. Он столько читал, так легко запоминал информацию. Он был неглупым человеком. Он частенько анализировал информацию, но ВОВ не касался совсем. Уважительно отзывался о Сталине, аккуратно хранил медали и каждое 9 мая был одет с иголочки.
И небольшое противопоставление: моя бабушка. Девочка на выданье, в чьи 18 лет началась война. Все ушли на фронт, кого-то увели в плен, а на ней остались все дети (она была самой старшей в семье), занятый немцами дом (она рассказывала, как они маленькой годовалой сестре ее разрешили в доме ночевать, все остальные ночевали в сарае), вся тяжелая работа по дому, с минимальной едой. И рытье окопов - отнюдь не добровольное и далеко не всегда рядом с домом, на износ, без передышки.
И как у всех были вши: "Мать брала гребешок и просто проводила по волосам, в тазик. Весь тазик кишел вшами". И сколько вокруг было трупов, куда бы они не шли, и причитающие умирающие солдатики. И как она мечтала заболеть тифом, чтобы не рыть окопы: "Я уже не могла. А тут соседка тифом заболела. Я говорю: я за ней буду ухаживать! И вот ухаживаю за ней, а потом, втихаря, то из ее кружки попью, то наклонюсь поближе. И - не берёт". Бабушка заболела тифом 8 мая 1945 года, уже не специально.
Бабушка ненавидела сталина. Шипела чисто по-женски: и голод из-за него был, и в войне не он победил, а те, кто воевал. "В твоей армии тебе мозги промыли!", - кричала на дедушку, который говорил, Что Сталин выиграл войну. По накалу страстей было очевидно, какая для обоих это непереживаемая боль: война, пришедшаяся на молодость.
И вот когда я вспоминаю своих бабушку и дедушку, ее - с депрессией, после войны сохранившейся всю жизнь. его - старающегося не задумываться о том, что было на войне, иначе ради чего все это было - мне реветь хочется.
Коротков Иван Петрович. На момент начала войны было 15 лет, пойти воевать не мог. Жил в деревне Ожигово в Брянской области. В первые же недели войны в тех местах началась мясорубка. Деда схватили и увели в плен. Куда-то должны были их перевести. Все пленные шли пешком, шеренгой. В какой-то момент мой дед и ещё одни человек побежали по полю, убегая от конвоя. Вслед стреляли, но в обоих не попали. Бродили по лесам, наткнулись на партизан и оставались с ними до 1943 года. В 1943 году дед присоединился к Красной Армии. Войну закончил в Калининграде и до конца жизни вспоминал город как один из самых красивых, увиденных в жизни. Кроме истории с пленом, бегством, партизанами и окончанием войны, больше ничего не хотел рассказывать, замыкался в себе, мрачнел. С нетерпением ждал каждое 9 мая, бережно хранил медали.
Помимо моральной функции, моя мама выполняла другие важные. А именно: в конце 90-х в больницах Брянской области далеко не всегда были лекарства. Дедушку довезти до более дальней больницы почему-то не смогли, и мама рванула в том числе узнавать: нужен ли переезд в больницу Брянска или Москвы, хватает ли лекарств. И вот бегает она, переживающая, по этажам, выясняет, что не хватает трех лекарств, едет за ними в Брянск. Прибегает в палату, где дедушка лежит. Лекарства срочно были нужны, она спешит. сразу сует лекарства врачу. А дедушка, слабый такой, после операции, спрашивает: "Таня, они дорогие?"
Мама, зная, как он бережёт деньги всю жизнь, на ходу придумывает цены и говорит: "Да нет, пап. вот эти по 30 рублей вообще, а вот это - чуть подороже".
- Сколько?
- 250 - берёт мама с потолка цифру (а лекарство там под то ли 6000, то ли10000 стоит).
и дедушка грустнеет: - Таня, как дорого!
И мне всегда от этой истории чуть грустно. и от того грустно, что, несмотря на все его улыбки на 9 мая, дедушка вмиг замыкался, когда я его спрашивала: "дедушка, а ты убил кого-нибудь на войне?". Он вообще о войне ничего не рассказывал, кроме того, что под катом. Никаких геройств, никаких подробностей.
Дедушка всегда тянулся к знаниям, но не сложилось. Он столько читал, так легко запоминал информацию. Он был неглупым человеком. Он частенько анализировал информацию, но ВОВ не касался совсем. Уважительно отзывался о Сталине, аккуратно хранил медали и каждое 9 мая был одет с иголочки.
И небольшое противопоставление: моя бабушка. Девочка на выданье, в чьи 18 лет началась война. Все ушли на фронт, кого-то увели в плен, а на ней остались все дети (она была самой старшей в семье), занятый немцами дом (она рассказывала, как они маленькой годовалой сестре ее разрешили в доме ночевать, все остальные ночевали в сарае), вся тяжелая работа по дому, с минимальной едой. И рытье окопов - отнюдь не добровольное и далеко не всегда рядом с домом, на износ, без передышки.
И как у всех были вши: "Мать брала гребешок и просто проводила по волосам, в тазик. Весь тазик кишел вшами". И сколько вокруг было трупов, куда бы они не шли, и причитающие умирающие солдатики. И как она мечтала заболеть тифом, чтобы не рыть окопы: "Я уже не могла. А тут соседка тифом заболела. Я говорю: я за ней буду ухаживать! И вот ухаживаю за ней, а потом, втихаря, то из ее кружки попью, то наклонюсь поближе. И - не берёт". Бабушка заболела тифом 8 мая 1945 года, уже не специально.
Бабушка ненавидела сталина. Шипела чисто по-женски: и голод из-за него был, и в войне не он победил, а те, кто воевал. "В твоей армии тебе мозги промыли!", - кричала на дедушку, который говорил, Что Сталин выиграл войну. По накалу страстей было очевидно, какая для обоих это непереживаемая боль: война, пришедшаяся на молодость.
И вот когда я вспоминаю своих бабушку и дедушку, ее - с депрессией, после войны сохранившейся всю жизнь. его - старающегося не задумываться о том, что было на войне, иначе ради чего все это было - мне реветь хочется.
Коротков Иван Петрович. На момент начала войны было 15 лет, пойти воевать не мог. Жил в деревне Ожигово в Брянской области. В первые же недели войны в тех местах началась мясорубка. Деда схватили и увели в плен. Куда-то должны были их перевести. Все пленные шли пешком, шеренгой. В какой-то момент мой дед и ещё одни человек побежали по полю, убегая от конвоя. Вслед стреляли, но в обоих не попали. Бродили по лесам, наткнулись на партизан и оставались с ними до 1943 года. В 1943 году дед присоединился к Красной Армии. Войну закончил в Калининграде и до конца жизни вспоминал город как один из самых красивых, увиденных в жизни. Кроме истории с пленом, бегством, партизанами и окончанием войны, больше ничего не хотел рассказывать, замыкался в себе, мрачнел. С нетерпением ждал каждое 9 мая, бережно хранил медали.