"Мы бежим из зоопарка", или автостоп до Питера вчетвером
Опоздали на ближайшую электричку из-за покупки шаурмы. Дураки? Вовсе нет - куда мы, собственно, торопимся?
Не встретили ни одного контролёра, хотя купили билеты. Дураки? Бросьте, мы заработали 180 с чем-то рублей за несколько вагонов. «Вас слишком много, а мы одни!» - лишь эту песню слышно сквозь дорожный шум. А на припеве кричали правду: «Я ищу таких, как я, сумасшедших и смешных, сумасшедших и больных. А когда я их найду, мы уйдём отсюда прочь, мы уйдём отсюда в ночь...»
Мы бежим из зоопарка. Прямо сейчас. Перелезаем через забор, пятнадцать минут бредём по Солнечногорску и попадаем в мир взаимного доверия и неприкрытых душ.
Нас четверо, мы уже полюбили друг друга и не хотим делиться на пары. Да и зачем? Нас ведь охотно берут всех вместе. Уже Клин? Быстро как. Я здесь не впервые - веду ребят к фонтану, очень памятному мне. И на меня обрушивается не менее памятное чувство - примирения с близким человеком.
Хотелось бы волшебную палочку. Или волшебную пуговицу. Чтобы перенестись в Клин именно тогда, когда жизнь заставляет выбирать. Чтобы откуда ни возьмись появился тот, кто возьмёт за руку и отведёт к позолоченной фигуре девочки-грибницы, что застыла в центре фонтана. Посмотришь на неё - мысли станут ясными-ясными, утихнут внутренние бури.
И к трассе возвращаешься совсем другим человеком. Теперь всё будет хорошо, теперь не может быть по-другому. Мчимся из Клина под игру на гитаре, и очередной водитель проезжает нужный поворот, чтобы дослушать песню. А потом - забавная встреча с плечистым силачом-шофёром, который остановился поодаль, а мы не заметили. Вернее, заметили, но думали, что сломался. Стоим, мёрзнем, песни поём и стопим в четыре пальца.
А он - тут как тут. Пятым сзади встаёт и насмешливо нам, обернувшимся-испуганным, говорит: «Долго я вас ждать-то буду?» Мы - за ним, к фуре. Неудобно как-то, - думаем. Ничего, искупим свою оплошность. Песнями, разговорами. Чем сможем. Времени у нас много - до самого Питера.
И что вы думаете, удалось искупить-то. Я даже «подменила» его минут на десять - сидела за рулём рядом с ним и фуру вела. Сама. В далёком детстве папа мне давал побаловаться, руль потрогать. А водить я не умею. Вместе со страхом новизны ощущение невероятное: захватывает дух, координируются движения, обостряется внимание. В дальнобойщики, что ли, после журфака? Это, кстати, не совсем шутка. Это просто любовь. К дороге.
Да и как дорогу можно не любить? Особенно такую - когда друзья рядом... Кто-то дремлет, прикорнув на заднем - спальном - месте. Кто-то наклонился ко мне и ловит звуки «дорожного блюза», сочиняя на ходу текст. Порой и дальнобойщик вставляет пару-тройку ядрёных словечек. Так и получается самый лучший аккомпанемент пути. В пять утра он прерывается оглушительным храпом. Это шофёр незаметно остановил фуру и на полчаса «угодил в объятия Морфея». До желанного Питера - считанные десятки километров. Таня нащупывает мою руку и говорит: «Насть, с тобой так хорошо». Антон с Дианкой сопят в обнимку, не реагируя ни на что.
Живём.
Не встретили ни одного контролёра, хотя купили билеты. Дураки? Бросьте, мы заработали 180 с чем-то рублей за несколько вагонов. «Вас слишком много, а мы одни!» - лишь эту песню слышно сквозь дорожный шум. А на припеве кричали правду: «Я ищу таких, как я, сумасшедших и смешных, сумасшедших и больных. А когда я их найду, мы уйдём отсюда прочь, мы уйдём отсюда в ночь...»
Мы бежим из зоопарка. Прямо сейчас. Перелезаем через забор, пятнадцать минут бредём по Солнечногорску и попадаем в мир взаимного доверия и неприкрытых душ.
Нас четверо, мы уже полюбили друг друга и не хотим делиться на пары. Да и зачем? Нас ведь охотно берут всех вместе. Уже Клин? Быстро как. Я здесь не впервые - веду ребят к фонтану, очень памятному мне. И на меня обрушивается не менее памятное чувство - примирения с близким человеком.
Хотелось бы волшебную палочку. Или волшебную пуговицу. Чтобы перенестись в Клин именно тогда, когда жизнь заставляет выбирать. Чтобы откуда ни возьмись появился тот, кто возьмёт за руку и отведёт к позолоченной фигуре девочки-грибницы, что застыла в центре фонтана. Посмотришь на неё - мысли станут ясными-ясными, утихнут внутренние бури.
И к трассе возвращаешься совсем другим человеком. Теперь всё будет хорошо, теперь не может быть по-другому. Мчимся из Клина под игру на гитаре, и очередной водитель проезжает нужный поворот, чтобы дослушать песню. А потом - забавная встреча с плечистым силачом-шофёром, который остановился поодаль, а мы не заметили. Вернее, заметили, но думали, что сломался. Стоим, мёрзнем, песни поём и стопим в четыре пальца.
А он - тут как тут. Пятым сзади встаёт и насмешливо нам, обернувшимся-испуганным, говорит: «Долго я вас ждать-то буду?» Мы - за ним, к фуре. Неудобно как-то, - думаем. Ничего, искупим свою оплошность. Песнями, разговорами. Чем сможем. Времени у нас много - до самого Питера.
И что вы думаете, удалось искупить-то. Я даже «подменила» его минут на десять - сидела за рулём рядом с ним и фуру вела. Сама. В далёком детстве папа мне давал побаловаться, руль потрогать. А водить я не умею. Вместе со страхом новизны ощущение невероятное: захватывает дух, координируются движения, обостряется внимание. В дальнобойщики, что ли, после журфака? Это, кстати, не совсем шутка. Это просто любовь. К дороге.
Да и как дорогу можно не любить? Особенно такую - когда друзья рядом... Кто-то дремлет, прикорнув на заднем - спальном - месте. Кто-то наклонился ко мне и ловит звуки «дорожного блюза», сочиняя на ходу текст. Порой и дальнобойщик вставляет пару-тройку ядрёных словечек. Так и получается самый лучший аккомпанемент пути. В пять утра он прерывается оглушительным храпом. Это шофёр незаметно остановил фуру и на полчаса «угодил в объятия Морфея». До желанного Питера - считанные десятки километров. Таня нащупывает мою руку и говорит: «Насть, с тобой так хорошо». Антон с Дианкой сопят в обнимку, не реагируя ни на что.
Живём.