Бетховен
Идея показалась мне настолько свежей (если не дикой), что я даже растерялся. Герда хотела использовать… Бетховена.
Того самого древнего германца, под чей музон в новостях сообщают, что очередного исчерпавшего контракт баночника отключили от систем жизнеобеспечения. Официальный саунд скорби. Музыка смерти в чистом виде - ее боятся с детства.
- Бетховена знают все, - сказала Герда. - Но никто его не использует. Запрета, однако, нет. Это чистое суеверие.
- И вбойщики, и сердоболы копят на банки, - сказал я. - Бетховен - плохая примета. Как бы подразумевается, что банки у тебя точно уже не будет.
- А ты хочешь, чтобы была? - спросила Герда.
- Кто же не хочет.
- Тогда включи Бетховена. Диалектика, Кей. Ты будешь такой один.
Она намекала на распространенное выражение «включить Бетховена», то есть отбросить последнюю надежду. Я никак не мог поверить, что она всерьез.
Виктор Пелевин
KGBT+
А на Аляске шли ожесточенные бои. Русские отчаянно наступали. Американцы с ужасом падали на снег, изрыгая пену и кровь. Российскими войсками командовал генерал Каталкин, американскими - попавший в немилость «железного» Билла, генерал Джекобс. Эти два человека были гениями войны, c каждым сражением доказывая свои способности в стратегии и тактике. Война для них была, скорее, работой, чем стихийным или каким-либо еще бедствием.
Решающее сражение, по соглашению главнокомандующих, было назначено на 23 февраля 1994 года.
В то утро генерал Каталкин стоял на плацу перед строем солдат и, глубоко вдыхая морозный воздух Аляски, громовым голосом кричал:
- Солдаты! Родина ждет от вас мужества и стойкости! Только победа! Сегодя вы, сыны России, будете сражаться во имя будущего нашей Родины! Так не посрамим же ее честь. Слава русскому воину - воину освободителю!
- Ура-а-а! - послышалось со всех сторон.
- Ура-а-а! - отчаянно орал генерал. - Слава нам! Слава! Вперед! Сокрушим янков!
Раздался мощный залп, возвещающий о начале боя. Первыми двигались «молодцы» из подмосковного города Балашиха, за ними женский «подрывной» батальон. Танковая дивизия генерала Крышечникова наступала с левого фланга. C правого - галопом мчалась кавалерия подполковника Хромова. Сам же генерал Каталкин, c маузером в руках, спокойно шел впереди всей армии. Духовой оркестр, стоящий на снежном пике «Возмездия», зловеще играл пятую симфонию Бетховена.
- Ура-а-а! - орали солдаты.
Не ожидая такого натиска, янки драпали как зайцы на подмосковной охоте товарища Брежнева.
Господин Джекобс в тот же день связался с президентом по рации.
- Господин президент, - нервно говорил он, - мои парни полностью смяты. Бетховен их окончательно доконал. Я ухожу. Нет больше сил… Но моя честь уйдет вместе со мной. - Генерал достал свой именной револьвер, выпил немного виски и, приставив к виску холодный металл, нажал на спуск. Последовала осечка. Генерал повторил. Результат тот же.
- А-а, янки! - воскликнул Каталкин, вбегая в блиндаж. - Стреляться? Не позволю!
Револьвер выпал и господин Джекобс упал без сознания.
- Солдаты, - ухмыляясь, подозвал Каталкин, - хотите посмотреть на человека без чести? Вот он… Вот он, этот янки! Даже застрелиться по-человечески не смог…
Борис Леонтьев ГУБЕРНАТОР ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВОГО ШТАТА
#Пелевин #Штирлиц