Локи IX
- Как человек может понять, кто я?
- Никак и никогда, - ответил Митра. - Единственное исключение - та ситуация, в которой ты побывал.
- И теперь так будет каждый раз, когда…
- Нет, - сказал Митра. - Маскироваться довольно просто. Локи тебя научит.
- Какой Локи?
- Он будет читать тебе следующий курс. Только учти - эта тема у вампиров табу. Об этом не говорят вслух даже с преподавателями.
Необходимость секс-маскировки объясняют совсем по-другому.
Последний учебный курс молодого вампира тоже был парным. Он назывался "Искусство боя и любви".
Занятия вел Локи, высокий худой старик с длинными желтыми волосами, немного похожий на поэта Тютчева, только без аристократического лоска. Он неизменно носил очки-велосипед и длинный черный пиджак с пятью пуговицами, напоминавший сюртук времен Крымской войны.
Второго преподавателя не было: Локи вел оба предмета. Сначала шел курс боевых искусств, а вслед за ним изучалось любовное мастерство.
Локи был старше, чем Бальдр с Иеговой. Казалось странным, что такое ветхое существо обучает боевым искусствам - но я вспомнил седобородых мастеров из гонконгского кино и решил не торопиться с выводами.
У Локи была своеобразная манера преподавания. На уроке он не говорил, а диктовал - и требовал, чтобы я записывал за ним слово в слово. Кроме того, я должен был писать пером, и непременно фиолетовыми чернилами - все это он сам принес на первое занятие в своем черном саквояже, таком же, как у Бальдра и Иеговы. На мой вопрос, почему все должно происходить именно так, он ответил коротко:
- Традиция.
Первое занятие он начал с того, что подошел к стене и написал на ней мелом:
Секрет живучести самого живучего человека всегда только в том, что его никто еще пока не убил. Локи IX
Я понял, что цитата была из него самого.
- Надо, чтобы мы с тобой могли доверять друг другу, - ответила она. - А если мы будем друг друга кусать, никакого доверия между нами уже не останется.
- Почему?
- Какое может быть доверие, если ты и так все знаешь?
Это было логично.
- Хорошо, - сказал я. - Я и не стал бы первым. Это ведь ты начала.
- Правда, - вздохнула она. - Меня так Локи учил. Говорил, с мужчиной надо быть предельно циничной и безжалостной, даже если сердце велит иначе.
В эту зону ее опыта я тоже не заглянул.
- Локи? - удивился я. - А что он тебе преподавал?
- Искусство боя и любви. Как и тебе.
- Но ведь он… Он же мужчина.
- Когда были занятия по искусству любви, он приходил в женском платье.
Теперь все было в порядке. Я отправил письмо по электронной почте (у Локи был очень подходящий логин - "sadodesperado"), и стал ждать ответа.
- Митра хотел, чтобы дуэль происходила в цирке, - сказал Бальдр.
- Почему? - спросил я.
- Чтобы подчеркнуть идиотизм происходящего.
- Идиотизм? - переспросил Локи. - Редкий случай, когда в ком-то из нас просыпается достоинство и отвага, как в древние времена. Это теперь называется идиотизмом? Рама, ты должен гордиться собой.
Бальдр подмигнул мне.
- У него, - сказал он, кивая на Локи, - всегда есть две версии происходящего. Для вызвавшего и для вызванного.
Я поглядел на Локи. Его лицо было кое-где покрыто остатками пудры, а на левом веке остались фиолетовые тени с золотыми блестками - следы наспех снятого макияжа. Должно быть, резиновая женщина ушла в декрет, подумал я, и он ее подменяет. Или просто учил кого-то работать коленом.
Локи с Бальдром оторвали меня от стула и понесли в кабинет. Оба Набоковых смотрели на меня в упор - с предельной брезгливостью, словно не могли простить мне поражения.
Потом меня привязали к шведской стенке. Я почти не чувствовал прикосновений Бальдра и Локи. Только когда мне слишком сильно вывернули руку, я ощутил тупую, будто обернутую ватой боль. Затем Бальдр вышел, и я остался наедине с Локи.
Локи остановился передо мной и некоторое время изучал мой глаз, оттянув мне пальцем веко. Затем он сильно ущипнул меня за живот. Это оказалось очень болезненным: живот, оказывается, сохранил чувствительность. Я попытался застонать, но не смог. Локи ущипнул меня еще раз, гораздо сильнее. Боль стала невыносимой, но я никак не мог на нее отреагировать.
- Дурак! - сказал Локи. - Дурак! Что ты из себя строишь, а? Причем тут "Ипостась Архонтов?" Ты кто у нас вообще такой - комаринский пацан или левый мыслитель? "Князь мира сего" и «Комарик» - это одна и та же тема! Одна и та же! Только формулировка разная. Неужели не понятно?
Он снова ущипнул меня - так, что у меня потемнело в глазах.
- Мы все были уверены, что ты победишь, - продолжал он. - Все! Даже время тебе дали, чтоб ты в кабинет сходил и препарат выбрал какой хочешь. Я на тебя весь свободный баблос поставил, целых пять граммов. Столько за всю жизнь не скопить! Ты сволочь, вот ты кто!
Я ожидал, что он еще раз ущипнет меня, но вместо этого он вдруг расплакался - старческим, слабым и бессильным плачем. Потом вытер рукавом слезы вместе с размытым гримом и сказал почти дружелюбно:
- Знаешь, Рама, как говорят - у каждого в хамлете есть свой принц Датский. Оно, конечно, понятно. Но твой что-то совсем обнаглел - об него уже все вокруг спотыкаться начали. Пора тебе завязывать с этими левыми понтами.
Надо взрослеть. Потому что эта дорога никуда тебя не приведет - это я тебе как старший товарищ говорю. Знаешь песню - "земля, небо, между землей и небом война…" Не думал, про что она? Я тебе скажу. Война потому идет, что никто не знает, где небо, а где земля. Есть два неба. Два противоположных верха. И каждый из них хочет сделать другой верх низом. Это уже потом он землей называться будет, когда вопрос решится. Но в какую сторону он решится, никто не в курсе. И ты в этой войне полевой командир, понял? Князь мира сего - это ты. А не можешь - пойди в дальний окоп и застрелись. Только сначала язык передай по эстафете. И застрелись не в дурацком стишке, а в реальном времени. Вот так…
Я глубоко вдохнул, и в этот момент он с невероятной силой ущипнул меня прямо за пупок. Я на несколько секунд потерял сознание от боли - Локи, похоже, был на конфете смерти. Когда я пришел в себя, он уже успокоился.
- Извини, - сказал он. - Это из-за баблоса. Сам должен понимать…
Я понимал. Поэтому, когда в комнату вошел Бальдр, я испытал большое облегчение.
Виктор Пелевин
EMPIRE V
(Ампир В)
В центре зала стояли Энлиль Маратович, Локи и Бальдр. Я узнал их скорее по силуэтам, чем по лицам. Рядом возвышался какой-то узкий несимметричный стол.
- Только не пугайся, - шепнул Ваал Петрович.
После таких слов, понятное дело, немедленно начинаешь искать, чего бы испугаться - и я быстро нашел.
Это было нетрудно.
То, что я принял за узкий стол, было на самом деле гробом. И сразу стало ясно, для кого он предназначен. Мне вспомнился гангстерский фильм, где члена мафии, ожидающего ритуального повышения в иерархии, вводят в комнату собраний, чтобы пустить ему пулю в затылок - и за секунду до выстрела он успевает это понять…
Я инстинктивно рванулся в сторону, но Ваал Петрович плотно сжал мой локоть. Я тут же пришел в себя. Это, конечно, были слишком человеческие страхи - и мне стало за них стыдно. Никто из вампиров не выстрелит мне в затылок, пока в моем мозгу живет магический червь.
- Рама, - сказал Энлиль Маратович торжественным тоном, - я с волнением и гордостью слежу за твоим возвышением в нашей иерархии. Сегодня у тебя и у всех нас, твоих старших друзей, особенный день.
- Зачем здесь этот гроб? - спросил я.
Мне ужасно не понравился звук собственного голоса - сначала хриплый, а потом визгливый. Видимо, я все еще был слишком испуган.
Старшие вампиры засмеялись.
- Ты принимаешь посвящение в undead, - сказал Энлиль Маратович.
- Что это такое? - спросил я тем же дурным голосом.
- Undead - высшая каста среди вампиров. Те, кто способен по своей воле входить в лимбо.
Я прокашлялся, и говорить стало чуть легче.
- А что такое лимбо?
- Ты узнаешь это после посвящения.
- А в чем оно заключается?
- Тебе предстоит пройти врата лимбо.
- Это как?
- Ты отправишься в священное для всех вампиров место, - сказал Энлиль Маратович. - В замок великого Дракулы. По дороге туда ты и пройдешь врата. Посвящением является само путешествие. Если ты придешь в себя в замке, это значит, что ты его прошел.
Я обратил внимание на это «если».
- Прибыв в замок, - продолжал Энлиль Маратович, - ты уже будешь undead.
- А что произойдет в замке?
- Ты получишь все требуемые объяснения. И обучишься великому древнему мастерству. То же самое случилось когда-то со мной - и глубоко изменило мою жизнь. Ты вернешься сюда другим. И станешь одной из могучих опор, на которых покоится наш ампир…
Возможно, Энлиля Маратовича вдохновила на эту метафору желтая колоннада, окружавшая дом Ваала Петровича. Только эти квадратные колонны, насколько я мог судить, выполняли чисто декоративную функцию - и ничего не держали.
- Место, куда ты отправляешься - не обычный физический замок, в который может попасть кто угодно. Это порог лимбо. Сейчас ты все равно не поймешь природы происходящего. Но ты должен знать, что это место - одна из наших святынь. Наша Мекка, если угодно. Туда по обычаю отбывают в специальном гробу.
- Вы действительно хотите, чтобы я в него лег? - наморщился я. - Вы серьезно?
- Абсолютно, - сказал Энлиль Маратович. - Это древнейший обычай, Рама. Такая же важная черта вампоидентичности, как черный цвет.
- Чем я буду дышать?
- Там есть вентиляция. Но она особо не нужна. Все время путешествия ты будешь в трансе. Мы дадим тебе специальную микстуру из смеси баблоса со снотворными травами и красной жидкостью ныряльщиков, прошедших это посвящение. Ее делают для таких путешествий уже тысячи лет. Локи все приготовил.
Локи показал мне маленькую черную бутылочку - и почему-то ее вид успокоил меня. А может быть, дело было в слове «баблос», на которое любой вампир реагирует одинаково.
- Когда надо будет ехать?
- Прямо сейчас.
Я опять почувствовал спазм страха.
- Но меня никто не предупредил!
- Никого не предупреждают, - сказал Энлиль Маратович. - Все должно быть внезапным, как смерть. В этом красота жизни.
- Я даже вещей не собрал!
- Они тебе не понадобятся. В замке Дракулы у тебя будет все необходимое. И даже больше.
- Это надолго?
Энлиль Маратович отрицательно покачал головой.
- Курс обучения короткий, - сказал он, - всего пара лекций.
- А нельзя ли на самолете? - спросил я. - Вот вы, Энлиль Маратович, на собственном «Дассо» летаете. А я в гробу поеду, да?
- Рама, ты меня разочаровываешь, - нахмурился Энлиль Маратович. - Тебя ждет самое волнующее в жизни вампира событие, а ты тут ваньку валяешь…
Я уже пережил несколько «самых волнующих событий» в жизни вампира - и остался жив не без труда. Так что слова Энлиля Маратовича не вызвали во мне особого энтузиазма. Но мне стало неловко за свое малодушие.
- Ты хоть знаешь, куда ты едешь? - продолжал Энлиль Маратович. - В самый настоящий воздушный замок!
- Воздушный замок? Как это?
- Так. Другие вампиры всю жизнь мечтают туда попасть - и не могут. А ты… Вампир должен быть романтиком!
Я мрачно кивнул.
- Настраивайся на серьезный лад. У тебя появятся новые друзья из других стран. Ты должен будешь с честью представлять русских вампиров - и показать всем, что наш дискурс непобедим! На тебя смотрит Великая Мышь!
- А когда я вернусь?
- Как только все кончится, - ответил Энлиль Маратович. - Ты встанешь из этого же гроба. В этой же комнате. Но сам ты будешь уже другим.
- Хорошо, - сказал я. - Что мне делать?
- Ложись в гроб. Давай, мы поможем…
- Не сомневаюсь, - пробормотал я.
Ваал Петрович присел на четвереньки возле узкой подставки, на которой стоял гроб, а Локи, вынув из нагрудного кармана черный платок, расстелил его у него на спине. Они проделали это так слаженно, словно репетировали номер каждый день. Видимо, это тоже была какая-то важная для вампоидентичности традиция.
Я догадался, что мне следует наступить на платок - но из вредности поставил ногу на спину Ваала Петровича за его краем - прямо на поясницу. Он покачнулся, но выдержал мой вес.
В гробу было уютно и эргономично - чувствовалось, что это дорогая и качественная вещь. Но озаренные зыбким светом лица склонившихся надо мной вампиров выглядели жутко. Меня мучило плохое предчувствие. Я пытался успокоиться, напоминая себе, что оно посещало меня почти каждый день с тех пор, как я стал вампиром. Но это не помогало, поскольку я помнил - каждый раз оно так или иначе оказывалось оправданным.
- Пей, - сказал Энлиль Маратович.
Локи поднес черный флакон к моему рту.
- Это как у товарища Сталина, - сказал он сюсюкающим неискренним голосом, - висела над смертным одром такая картина. Где козленка кормят из бутылочки молоком…
Я не успел выпить всей жидкости - Локи оторвал флакон от моих губ, когда в нем оставалась еще почти половина, и у меня мелькнула догадка (за долю секунды переросшая в уверенность), что он хочет утаить часть баблоса, который очистит потом от присадок, и его болтовня про товарища Сталина - просто попытка заговорить мне зубы.
Наши глаза встретились, и я окончательно понял, что прав. Я уже открыл рот, чтобы пожаловаться на происходящее, но Локи еще говорил, причем слова, срывавшиеся с его губ, становились все длиннее и длиннее, так что совершенно невозможно было дождаться конца фразы:
- Товарищ Сталин на этого козленочка еще пальцем показывал, когда ему дали выпить яду через соску… Ха-ха-ха!
Микстура уже начала действовать - тройное «ха» показалось мне раскатами грома. Вампиры, желто-черные в дрожащем свечном свете, застыли и сделались похожи на собственные надгробные памятники.
- Bon Voyage! - прогрохотал голос Энлиля Маратовича, и что-то закрылось - то ли мои глаза, то ли крышка гроба, то ли все вместе. Стало темно и тихо.
Я вспомнил, как мой учитель Локи определял «пикап» - «совокупность подлых ухваток и циничных хитростей, принятых среди нищебродов, не способных или не желающих честно расплатиться с женщиной за секс». Но вслух этого я, конечно, не сказал.
Был у нас однажды лимбо-мост с американскими вампирами. Они и говорят - мол, слишком у вас в России ум «Б» страдает. А Локи к тому времени уже напился - и как брякнет: «И пусть себе страдает, сука, мы его для того миллион лет назад и вывели…» Прямо при бэтмане, хе-хе…
- При ком?
- Неважно. Сказано грубо, но верно. Дракула говорит правду, Рама. Главная функция ума «Б» - излучать боль. Во всех национальных укладах происходит именно это - только с разной культурной кодировкой…
Виктор Пелевин
Бэтман Аполло
#Пелевин