"Имя розы"
Может и мне пора перечитать?
Г.Юзефович пишет в телеграме:
«Перечитала "Имя розы" Умберто Эко в рамках подготовки к курсу по медленному чтению в "Страдариуме" и обнаружила, что это вообще не та книга, которую я читала в юности. Мне она запомнилась манерно-игровой, сугубо постмодернистской, без, как принято говорить, претензии на метанарратив. Книгой для головы, причем лишь для некоторой, не самой ценной ее части, не требующей от читателя ни специального интеллектуального усилия, ни эмоциональной вовлеченности. То есть, возвращаясь к моей любимой классификации "книги про нас" и "книги про марсиан", "Имя розы" у меня уверенно вставало на первую из двух этих полок - умная и изящная книга про каких-то чужих, не похожих на нас людей с кучей небезынтересных историко-религиозных подробностей. Теперь же я вижу, какая (простите за непристойную банальность) это офигенная вещь и, главное, как в ней много такого, что легко и вместе с тем болезненно примеряется на нас сегодняшних. Главный герой, носитель комически "говорящего" имени Вильгельм Баскервильский - человек, выписавшийся из инквизиторов в силу неспособности ясно отделить наущение дьявола от греха, грех от преступления, а преступление от социальной драмы. Он видит мир одновременно и слишком сложно и дробно (вальденсы - не то же, что катары, а катаров ни в коем случае нельзя ставить на одну доску с полубратьями), и слишком слитно и просто (нет надежной границы, отделяющей святость от ереси, все определяет взгляд смотрящего). И из этой мучительной позиции он, опираясь на скудный инструментарий чистой логики, пытается искать истину, которую при такой оптике обнаружить и узнать практически невозможно. И закономерным образом терпит поражение: не все помнят, но "Имя розы" - неправильный детектив, потому что это история о поражении сыщика. Сегодня все больше чувствую, что я/мы Вильгельм Баскервильский.
В общем, приходите - будем говорить о политике Священной Римской империи в северной Италии, о том, владел ли Христос своим имуществом, об экфрасисе как художественном приеме - ну, и, конечно, о брате Вильгельме Баскервильском, который все понял и проиграл, и о послушнике Адсоне, который не понял вообще ничего и выиграл.»