От Набокова к Пелевину
Есть нечто общее между этими писателями.
В эстетике это называется двоемирием: художник как бы живет в реальном мире, он изображает некоторые элементы этого реального мира, но задача у него другая - через эти изображения, не отрываясь от земли, подняться куда-то вверх.
Набоков в одном из интервью пошутил, что настоящий художник должен учитывать труды всех своих соперников, включая Всевышнего. Значит, Бог оказывается соперником художника, потому что он тоже творит свои миры. Художник должен изучать мир, созданный Всевышним, и перерабатывать его, перестраивать, брать некоторые элементы из этого мира и, комбинируя, складывать из них (примерно как ребенок строит замок из кубиков) совершенно новый, особый, небывалый, индивидуальный мир.
И тут есть то, что роднит Набокова и Пелевина.
Набоков не тычет читателя носом - смотри, читатель, о чем я хочу тебе сказать! - а прячет самое важное. И от читателя требуется особое усилие, чтобы это важное раскрыть.
В своем англоязычном романе «Bend Sinister», который на русский язык Набоков сам перевел как «Под знаком незаконнорожденных», он перифразировал одну из притч царя Соломона: «The glory of God is to hide a thing, and the glory of man is to find it». Перевести это можно примерно так: слава Божья - прятать вещь, а слава человека - найти ее. В Библии это звучит иначе: «Слава Божья - облекать тайною дела, а слава царей - исследовать дело». У Набокова речь идет о творце, который, с одной стороны, ищет и находит тайные вещи, спрятанные всемогущим Богом, а с другой стороны - делает то же самое в своих творениях: создавая свои миры, он прячет важные вещи, которые внимательный читатель должен разыскать.
Если художник есть царь по Набокову, то и читатель, находя спрятанное, уподобляет себя царю, становясь на один уровень с художником, это создавшим. Тайна и разгадка тайны - это один из очень важных принципов поэтики Набокова.
Отсюда вытекает особое в прозе Набокова отношение к позиции автора. Автор уподобляется Богу, который в своем мире может все - но он подчиняется неким правилам, он не нарушает природные законы, законы логики, причинно-следственные законы и прочая и прочая. Он не позволяет себе прямо вторгаться в создаваемый мир.
Он, как любил повторять Набоков, везде и одновременно нигде. Художник, с одной стороны, везде присутствует, но нигде и никогда не видим или только очень редко выглядывает из-за занавеса, отделяющего творимую реальность от той реальности, которой он сам принадлежит. Автор - Бог, но не простой, а Бог-игрок, Бог, который играет, который присутствует везде, но не видим нигде. Он играет этими мирами: играя, создает новые миры и, играя, их разрушает.
Кто с кем играет? Во-первых, конечно, автор играет со своими литературными персонажами, которых он создает. Он дразнит их, как бы выстраивает их судьбы, создает для них критические ситуации, в которых делает выбор, позволяет им в определенный момент совершить какую-то глупость или, наоборот, принять правильное решение. Во-вторых, автор играет с читателями.
https://arzamas.academy/materials/1615
Не так ли поступает и В. Пелевин, создавая свои сверхреальные миры, рассказывая нам о земной жизни то олигарха Феди, то москвички Саши?
И мы, как читатели, должны разгадать все символы и знаки, которые были даны Саше Орловой, но и нам тоже, пройти ее путь и узнать, что скрывалось за тайной Черного Камня.
Или взобраться на вершину Фудзи вместе с Рамой, чтобы оттуда увидеть Настоящую Реальность.
Многих читателей такой труд утомляет. Им хочется, чтобы автор все разжевал и вложил в голову уже готовые ответы.
Но тогда это был бы уже не Набоков и не Пелевин.
Я сейчас читаю новый перевод романа Набокова - "Взгляни на Арлекинов". Это совершенно необычный роман, где автор пародирует сам себя, описывая свой путь к вершине успеха, в т.ч. и литературного, посредством любви к женщинам.
Жены альтер-эго писателя то являются ему как музы, то как те "арлекины", взглянув на которые, автор видит "истинную реальность", познает мир как он есть.
Это могут быть не только женщины, а вообще все - облака, бабочки, море, цветы или дверной скрип...
Как тут не вспомнить Бахию.
«В видимом должно быть просто видимое; в слышимом должно быть просто слышимое; в ощущаемом должно быть просто ощущаемое; в осознаваемом должно быть просто осознаваемое. Когда, Бахия, для тебя в видимом будет просто видимое; в слышимом будет просто слышимое; в ощущаемом будет просто ощущаемое; в осознаваемом будет просто осознаваемое, тогда ты не будешь существовать «с этим». А когда ты не существуешь «с этим», тогда ты не существуешь «в этом». Когда, Бахия, ты не существуешь «в этом», тогда ты не существуешь ни в том, ни в другом, ни посередине этих двух. Так происходит конец страдания».
Не зря ведь Пелевин назвал главу романа "Бэтман Аполло" - Подвигом.
Как и роман Набокова "Подвиг". Главный герой романа Мартын Эдельвейс уходит в вымышленную страну, растворяясь в живописной картине.
Мартын переходит нелегально границу с СССР, но смысл подвига совсем не в этом.
Набоков писал: «Вещь эта о преодолении страха, о триумфе и блаженстве этого подвига».
Речь не идет о преодолении обычной трусости героя. Вовсе нет. Так можно трактовать роман на обычном земном уровне реальности. Но если понять манеру Набокова все зашифровывать, а нам искать спрятанное - то оказывается, что..
Прочтем предисловие к этому роману:
…Белый ферзь имеет четыре свободных клетки в своем распоряжении, но на любой из них он будет мешать (такая сильная фигура - и «мешать»!) одному из белых коней в четырех вариантах мата; другими словами, будучи совершенно бессмысленной и вредной обузой на доске, не играя никакой роли в последующем развитии партии, он должен уйти в изгнание в нейтральный угол, позади инертной пешки и пребывать там в бездействии и безвестности. Сочинение этой задачи было чудовищно сложно.
Знаете, что нас сбивает с толку? Как в романе Набокова, так и в БА?
То, что нашим стереотипом, штампом, клише является то, что мы полагаем подвигом некий героический поступок. Но поступок Мартына не имеет ничего общего с социальной значимостью. Он с этой т.зр. совершенно бессмысленный.
В чем тогда подвиг?
Значит, кроме реалистического уровня романа, есть у этого подвига и другой, метафизический смысл. Куда и зовет Набоков, а в след за ним и Пелевин - своих читателей.
У Мартына необычная фамилия - Эдельвейс. Это горный возвышенно-прекрасный цветок. В переводе значит - edel - «благородный» и weiß - «белый».
Какой подвиг совершил Рама?
В метафизическом смысле?
Он понял две истины - абсолютную и относительную - формулу бытия. Это два крыла - Чапаев (Бодхичитта) и Пустота. Для вылета из курятника.
Или в буддистком аспекте - Метод и Мудрость.
Такие две мыши и нарисовал - сделал тату Рама перед тем как идти на подвиг у себя на животе.
И надпись приделал - не соси мой хуй))
Кто не должен сосать у Рамы?
Ответ простой - три пидораса в пещере.
Постигнув эти вещи, Рама смог вырваться из заключения, из запертого автозака - что есть классическая метафора сансары - тюрьмы.
Рама вылетает из этого мира в другой, в мир иной....
Переплывает на другой берег образно.
Обретает тело будды... гате гате...
В эстетике это называется двоемирием: художник как бы живет в реальном мире, он изображает некоторые элементы этого реального мира, но задача у него другая - через эти изображения, не отрываясь от земли, подняться куда-то вверх.
Набоков в одном из интервью пошутил, что настоящий художник должен учитывать труды всех своих соперников, включая Всевышнего. Значит, Бог оказывается соперником художника, потому что он тоже творит свои миры. Художник должен изучать мир, созданный Всевышним, и перерабатывать его, перестраивать, брать некоторые элементы из этого мира и, комбинируя, складывать из них (примерно как ребенок строит замок из кубиков) совершенно новый, особый, небывалый, индивидуальный мир.
И тут есть то, что роднит Набокова и Пелевина.
Набоков не тычет читателя носом - смотри, читатель, о чем я хочу тебе сказать! - а прячет самое важное. И от читателя требуется особое усилие, чтобы это важное раскрыть.
В своем англоязычном романе «Bend Sinister», который на русский язык Набоков сам перевел как «Под знаком незаконнорожденных», он перифразировал одну из притч царя Соломона: «The glory of God is to hide a thing, and the glory of man is to find it». Перевести это можно примерно так: слава Божья - прятать вещь, а слава человека - найти ее. В Библии это звучит иначе: «Слава Божья - облекать тайною дела, а слава царей - исследовать дело». У Набокова речь идет о творце, который, с одной стороны, ищет и находит тайные вещи, спрятанные всемогущим Богом, а с другой стороны - делает то же самое в своих творениях: создавая свои миры, он прячет важные вещи, которые внимательный читатель должен разыскать.
Если художник есть царь по Набокову, то и читатель, находя спрятанное, уподобляет себя царю, становясь на один уровень с художником, это создавшим. Тайна и разгадка тайны - это один из очень важных принципов поэтики Набокова.
Отсюда вытекает особое в прозе Набокова отношение к позиции автора. Автор уподобляется Богу, который в своем мире может все - но он подчиняется неким правилам, он не нарушает природные законы, законы логики, причинно-следственные законы и прочая и прочая. Он не позволяет себе прямо вторгаться в создаваемый мир.
Он, как любил повторять Набоков, везде и одновременно нигде. Художник, с одной стороны, везде присутствует, но нигде и никогда не видим или только очень редко выглядывает из-за занавеса, отделяющего творимую реальность от той реальности, которой он сам принадлежит. Автор - Бог, но не простой, а Бог-игрок, Бог, который играет, который присутствует везде, но не видим нигде. Он играет этими мирами: играя, создает новые миры и, играя, их разрушает.
Кто с кем играет? Во-первых, конечно, автор играет со своими литературными персонажами, которых он создает. Он дразнит их, как бы выстраивает их судьбы, создает для них критические ситуации, в которых делает выбор, позволяет им в определенный момент совершить какую-то глупость или, наоборот, принять правильное решение. Во-вторых, автор играет с читателями.
https://arzamas.academy/materials/1615
Не так ли поступает и В. Пелевин, создавая свои сверхреальные миры, рассказывая нам о земной жизни то олигарха Феди, то москвички Саши?
И мы, как читатели, должны разгадать все символы и знаки, которые были даны Саше Орловой, но и нам тоже, пройти ее путь и узнать, что скрывалось за тайной Черного Камня.
Или взобраться на вершину Фудзи вместе с Рамой, чтобы оттуда увидеть Настоящую Реальность.
Многих читателей такой труд утомляет. Им хочется, чтобы автор все разжевал и вложил в голову уже готовые ответы.
Но тогда это был бы уже не Набоков и не Пелевин.
Я сейчас читаю новый перевод романа Набокова - "Взгляни на Арлекинов". Это совершенно необычный роман, где автор пародирует сам себя, описывая свой путь к вершине успеха, в т.ч. и литературного, посредством любви к женщинам.
Жены альтер-эго писателя то являются ему как музы, то как те "арлекины", взглянув на которые, автор видит "истинную реальность", познает мир как он есть.
Это могут быть не только женщины, а вообще все - облака, бабочки, море, цветы или дверной скрип...
Как тут не вспомнить Бахию.
«В видимом должно быть просто видимое; в слышимом должно быть просто слышимое; в ощущаемом должно быть просто ощущаемое; в осознаваемом должно быть просто осознаваемое. Когда, Бахия, для тебя в видимом будет просто видимое; в слышимом будет просто слышимое; в ощущаемом будет просто ощущаемое; в осознаваемом будет просто осознаваемое, тогда ты не будешь существовать «с этим». А когда ты не существуешь «с этим», тогда ты не существуешь «в этом». Когда, Бахия, ты не существуешь «в этом», тогда ты не существуешь ни в том, ни в другом, ни посередине этих двух. Так происходит конец страдания».
Не зря ведь Пелевин назвал главу романа "Бэтман Аполло" - Подвигом.
Как и роман Набокова "Подвиг". Главный герой романа Мартын Эдельвейс уходит в вымышленную страну, растворяясь в живописной картине.
Мартын переходит нелегально границу с СССР, но смысл подвига совсем не в этом.
Набоков писал: «Вещь эта о преодолении страха, о триумфе и блаженстве этого подвига».
Речь не идет о преодолении обычной трусости героя. Вовсе нет. Так можно трактовать роман на обычном земном уровне реальности. Но если понять манеру Набокова все зашифровывать, а нам искать спрятанное - то оказывается, что..
Прочтем предисловие к этому роману:
…Белый ферзь имеет четыре свободных клетки в своем распоряжении, но на любой из них он будет мешать (такая сильная фигура - и «мешать»!) одному из белых коней в четырех вариантах мата; другими словами, будучи совершенно бессмысленной и вредной обузой на доске, не играя никакой роли в последующем развитии партии, он должен уйти в изгнание в нейтральный угол, позади инертной пешки и пребывать там в бездействии и безвестности. Сочинение этой задачи было чудовищно сложно.
Знаете, что нас сбивает с толку? Как в романе Набокова, так и в БА?
То, что нашим стереотипом, штампом, клише является то, что мы полагаем подвигом некий героический поступок. Но поступок Мартына не имеет ничего общего с социальной значимостью. Он с этой т.зр. совершенно бессмысленный.
В чем тогда подвиг?
Значит, кроме реалистического уровня романа, есть у этого подвига и другой, метафизический смысл. Куда и зовет Набоков, а в след за ним и Пелевин - своих читателей.
У Мартына необычная фамилия - Эдельвейс. Это горный возвышенно-прекрасный цветок. В переводе значит - edel - «благородный» и weiß - «белый».
Какой подвиг совершил Рама?
В метафизическом смысле?
Он понял две истины - абсолютную и относительную - формулу бытия. Это два крыла - Чапаев (Бодхичитта) и Пустота. Для вылета из курятника.
Или в буддистком аспекте - Метод и Мудрость.
Такие две мыши и нарисовал - сделал тату Рама перед тем как идти на подвиг у себя на животе.
И надпись приделал - не соси мой хуй))
Кто не должен сосать у Рамы?
Ответ простой - три пидораса в пещере.
Постигнув эти вещи, Рама смог вырваться из заключения, из запертого автозака - что есть классическая метафора сансары - тюрьмы.
Рама вылетает из этого мира в другой, в мир иной....
Переплывает на другой берег образно.
Обретает тело будды... гате гате...