В. Пелевин. Цитаты
Мне предстояло пройти этот путь одному, без поддержки. Как отщепенцу. Одинокому самураю.
- Свобода? Господи, да что это такое? - спрашивала Одноглазка и смеялась. - Это когда ты в смятении и одиночестве бегаешь по всему комбинату, в десятый или какой там уже раз увернувшись от ножа? Это и есть свобода?
- И где, по-вашему, лучше? - В том-то и трагедия, что нигде! В том-то и дело, - страдальчески выкрикнул Затворник. - Было бы где лучше, неужели б я с вами тут о жизни беседовал?
Первым шёл толстолицый, за ним - двое назначенных старушками-матерями (никто, включая толстолицего, не знал, что это такое, - просто была такая традиция), которые сквозь слёзы выкрикивали обидные слова Затворнику и Шестипалому, оплакивая и проклиная их одновременно.
Нормальный пассажир никогда не рассматривает себя в качестве пассажира. Поэтому если ты это знаешь, ты уже не пассажир. Им никогда не придет в голову, что с этого поезда можно сойти. Для них ничего, кроме поезда, просто нет.
Я хочу сойти с этого поезда живым. Я знаю, что это невозможно, но я этого хочу, потому что хотеть чего-нибудь другого просто сумасшествие.
Я себя очень странно чувствовал - словно есть разница, в каком вагоне ехать. Словно у всего происходящего появилось бы больше смысла, если бы скатерть в ресторане была чистой. Или если бы по телевизору показывали другие хари, понимаешь?
Наступило молчание. - Слушай, а тебя тоже прогнали? - нарушил его Шестипалый. - Нет. Это я их всех прогнал. - Так разве бывает? - По-всякому бывает, - сказал Затворник.
- Свобода? Господи, да что это такое? - спрашивала Одноглазка и смеялась. - Это когда ты в смятении и одиночестве бегаешь по всему комбинату, в десятый или какой там уже раз увернувшись от ножа? Это и есть свобода?
- И где, по-вашему, лучше? - В том-то и трагедия, что нигде! В том-то и дело, - страдальчески выкрикнул Затворник. - Было бы где лучше, неужели б я с вами тут о жизни беседовал?
Первым шёл толстолицый, за ним - двое назначенных старушками-матерями (никто, включая толстолицего, не знал, что это такое, - просто была такая традиция), которые сквозь слёзы выкрикивали обидные слова Затворнику и Шестипалому, оплакивая и проклиная их одновременно.
Нормальный пассажир никогда не рассматривает себя в качестве пассажира. Поэтому если ты это знаешь, ты уже не пассажир. Им никогда не придет в голову, что с этого поезда можно сойти. Для них ничего, кроме поезда, просто нет.
Я хочу сойти с этого поезда живым. Я знаю, что это невозможно, но я этого хочу, потому что хотеть чего-нибудь другого просто сумасшествие.
Я себя очень странно чувствовал - словно есть разница, в каком вагоне ехать. Словно у всего происходящего появилось бы больше смысла, если бы скатерть в ресторане была чистой. Или если бы по телевизору показывали другие хари, понимаешь?
Наступило молчание. - Слушай, а тебя тоже прогнали? - нарушил его Шестипалый. - Нет. Это я их всех прогнал. - Так разве бывает? - По-всякому бывает, - сказал Затворник.