Беженцы и гастарбайтеры
Французские гастарбайтеры в Англии (из Даниэля Дефо, "Роксана")
Я родилась, как мне о том сказывали родные,
во Франции, в городе Пуатье, в провинции,
или, по-нашему, - графстве Пуату.
В 1683 году или около того родители привезли
меня в Англию, ибо, подобно многим другим
протестантам, они были вынуждены бежать из
Франции, где подвергались жестоким
преследованиям за свою веру.
Не очень понимая, а, вернее, совсем не понимая
причин нашего переезда, я была весьма довольна
своим новым местожительством. Большой веселый город,
Лондон пришелся мне по вкусу. Я была еще дитя,
и многолюдие меня тешило, анарядная толпа восхищала.
Из Франции я не вынесла ничего, кроме языка
этой страны. Отец мой и мать принадлежали к
более высокому кругу, нежели те, кого принято
было в ту пору называть беженцами: они покинули
Францию одними из первых, когда еще можно
былоспасти свое состояние; отец мой умудрился
загодя переправить сюда то ли крупную сумму денег,
то ли, помнится, большую партию каких-то товаров
- французского коньяку, бумаги и еще чего-то;
все это ему удалось продать с большой выгодой,
так что к нашему приезду в его распоряжении
был немалый капитал и ему не пришлось обращаться
за помощью к своим поселившимся здесь
ранее соотечественникам. Напротив, наш дом
постоянно осаждали голодные толпы
жалких беженцев, покинувших свою страну
- кто в силу убеждений, кто по другим каким причинам.
Помню, как отец мой говорил, что среди множества
одолевавших его людей были и такие, кого мало
заботили вопросы вероисповедания и кому на родине
не грозило ничего, кроме голода. Наслышанные о
радушии, с каким в Англии привечают иностранцев,
о том, как легко здесь найти работу, как, благодаря
доброй попечительности лондонцев, приезжих всячески
поощряют поступать на мануфактуры - в Лондоне и его
окрестностях, в Спитлфилдсе, Кентербери и других
местах - иеще о том, насколько лучше заработки
здесь, нежели во Франции и прочих странах,
они прибывали целыми полчищами в поисках того,
что именуется средствами к существованию.
Как я уже говорила, отец мой сказывал,
что среди домогавшихся его помощи было
больше людей этого рода, нежели истинных
изгнанников, коих совесть, к великой их
печали, понуждала покидать отчизну.