(no subject)
..Он запустил свою машину и с металлическим и цементным скрежетом повел черту по мостовой. Позади лезвия ключом забила кровь.
- Господи! - воскликнул Билли, отскакивая.
Фитч снова провел резцом вдоль щели - и тут же покрылся налетом из цементной пыли и мелких кровяных брызг. Когда он опустил болгарку, с нее стекали капли. Вставив во влажно-красную трещину лом, Фитч надавил на него сильнее, чем можно было ожидать. Камни мостовой разошлись.
Из дыры полезли кишки. Кишечные кольца, багровые и окровавленные, влажно булькали среди мясистой массы.
Прежде Билли полагал, что внутренности города окажутся взрытым суглинком, корнями, трубами, которым полагалось быть скрытыми. Он думал, что Фитч извлечет на свет для истолкования кусок почвы с кабелями, червями, водопроводным железом. Утроба - утроба в буквальном смысле - повергла его в шок.
Фитч что-то бормотал, нежно, как пианист, касался этой путаницы пальцами, осторожно перебирая волокнистые трубки, исследуя углы между витками лондонских внутренностей, запрокидывая голову, как будто они отражали что-то в небе.
- Смотрите, смотрите, - сказал он. - Смотрите, вот, вот. Видите? Видите, что они говорят?..
Чайна Мьевиль "Кракен"