Мои драконы
Что, драконий пастух, тяжела ли судьба?
От сгоревшего хлеба до твердого лба,
о который все беды - горохом?
Ни кошмары ночные тебе не страшны,
ни блудливые очи соседской жены,
ни далекие войны чужой стороны.
Есть, и будешь, и был скоморохом.
На драконов не кнут, не загон и не сеть.
Что спасешь - то твое. Прежде чем умереть,
овладел незатейливым смыслом:
не копить, не стеречь, не хранить, но спасать.
Над обугленным домом не локти кусать,
а играть на свирели, чудить и плясать.
Столб огня или дым коромыслом? -
То и это пускай. Ни кола ни двора.
Рык драконий до ночи, свирель до утра -
это пища легенд, но не сплетен.
Так играй, скоморох, так пляши, дуралей -
ни детей, ни жены, ни чужой, ни своей.
Ты драконьею болью страдай и болей,
Ты драконьею волей бессмертен.
Был драконий пастух, стал драконий святой.
Конопат, лопоух, в эту роль, как влитой,
встал и врос, от сейчас и навечно.
В прах деревня одна и из праха одна.
Вот и новый сосед и другая жена.
А драконья обитель всегда ожжена,
и число твоих стад бесконечно.
От сгоревшего хлеба до твердого лба,
о который все беды - горохом?
Ни кошмары ночные тебе не страшны,
ни блудливые очи соседской жены,
ни далекие войны чужой стороны.
Есть, и будешь, и был скоморохом.
На драконов не кнут, не загон и не сеть.
Что спасешь - то твое. Прежде чем умереть,
овладел незатейливым смыслом:
не копить, не стеречь, не хранить, но спасать.
Над обугленным домом не локти кусать,
а играть на свирели, чудить и плясать.
Столб огня или дым коромыслом? -
То и это пускай. Ни кола ни двора.
Рык драконий до ночи, свирель до утра -
это пища легенд, но не сплетен.
Так играй, скоморох, так пляши, дуралей -
ни детей, ни жены, ни чужой, ни своей.
Ты драконьею болью страдай и болей,
Ты драконьею волей бессмертен.
Был драконий пастух, стал драконий святой.
Конопат, лопоух, в эту роль, как влитой,
встал и врос, от сейчас и навечно.
В прах деревня одна и из праха одна.
Вот и новый сосед и другая жена.
А драконья обитель всегда ожжена,
и число твоих стад бесконечно.