Riga, trīs
Вообще от Риги осталось ощущение праздника.
Мы просто бродили по городу, обошли и позырили все места, что мне указали добрые люди из латышского коммюнити - и на Радиссон в скай-бар слазали, и на кораблике покатались, и фонтан счастья в дворике увидели и омылись, и посидели в разыных местах.
Лето, тепло, ночи становятся темнее и мягче, люди веселые, чуть пьяные, город - для жизни.
Вообще странное ощущение, что время тугое и мощное, как высохшие простыни на ветру в дюнах.
И периодически хлещет по лицу.
Котики бегают, лижут все, до чего достают, зырят из-за угла, потом внезапно заваливаются спать и дрожат пяточками.
Дождь набегает сзади, толкает в плечо, щелкает по затылку, и пока достанешь дождевик - его и след простыл.
"Фонтан счастья", а как иначе.
Под этим домом с двумя котиками - чудесное кафе, где дают одно из лучших в мире суфле, при этом играет желтопиджачный дядечка-саксофон, а подошедший нищий советует мне убрать со стола телефон "а то мало ли".
И нарисованная кошка вдруг моргнет левым глазом на нарисовенной стене.
Около полуночи идем на автобус, у памятника Первой Новогодней Елке мужчина поет поставленным голосом оперные арии, рядом танцует старушка, порхает, машет белым платком, вся в музыке и грезах.
Пазл сложился.
Мы просто бродили по городу, обошли и позырили все места, что мне указали добрые люди из латышского коммюнити - и на Радиссон в скай-бар слазали, и на кораблике покатались, и фонтан счастья в дворике увидели и омылись, и посидели в разыных местах.
Лето, тепло, ночи становятся темнее и мягче, люди веселые, чуть пьяные, город - для жизни.
Вообще странное ощущение, что время тугое и мощное, как высохшие простыни на ветру в дюнах.
И периодически хлещет по лицу.
Котики бегают, лижут все, до чего достают, зырят из-за угла, потом внезапно заваливаются спать и дрожат пяточками.
Дождь набегает сзади, толкает в плечо, щелкает по затылку, и пока достанешь дождевик - его и след простыл.
"Фонтан счастья", а как иначе.
Под этим домом с двумя котиками - чудесное кафе, где дают одно из лучших в мире суфле, при этом играет желтопиджачный дядечка-саксофон, а подошедший нищий советует мне убрать со стола телефон "а то мало ли".
И нарисованная кошка вдруг моргнет левым глазом на нарисовенной стене.
Около полуночи идем на автобус, у памятника Первой Новогодней Елке мужчина поет поставленным голосом оперные арии, рядом танцует старушка, порхает, машет белым платком, вся в музыке и грезах.
Пазл сложился.