(no subject)
Марта Яковлева, она же Майя-Марта, она же любимый мой друг на днях поучавствовала в создании моей новой головы. У меня теперь абсолютно нет никакой ошибки позиционирования. Волос нет. И мне нравится это, но это вовсе не означает, что я теперь мальчик.
Ведь если бы я хотела быть мальчиком, я бы родилась им.
Марта Яковлева, она же takaya_shtuka мудрый любимый друг, видящий насквозь. Она сказала за меня в своем стихе, мне посвященном. И мне приятно не то что мне стих посвятили, а то что меня видят и понимают. Вот этот стих.
между божоле нуво и жизнью новой, в которой тебе нет места,
в ванной сжимаю ножницы и подношу к запястью.
нет, не порежу вены - я из другого теста,
совершенно другого. и это, наверное, к счастью.
это наверное единственное, что нас до сих пор спасало,
что всю эту пьесу насыщало каким-то смыслом.
я не знаю, чего тебе на самом-то деле со мной не хватало,
но уверена, что никогда не отзывалась на чей-то свист и
хохот с такой покорностью и влюбленностью,
что никогда я не выбирала других, так осознанно и неизбежно.
мы стали прототипами, адресатами и героями повести,
которую я написала тебе в смс этой снежной
бексонечной зимой,
от которой паролем елки, запахи мандаринов и мишуры,
в которой нас то сбивает машина, то кто-то сбивает с темы...
мы обходим с тобой в районе хохловского все переулки, улицы и дворы
с тем, чтобы неизбежно расстаться и вырваться из системы.
между новым годом и божоле нуво в испачканной кем-то ванной,
отрезаю прошлое по кусочком и выхожу абсолютно голой:
нас больше ничего не связывает. и пуповина оказалась веревкой рваной,
а человек оказался просто пустышка. голем.
Мною на днях было написано что-то длинное, личное. После этого любимая Мартина Маша Розбаш, которая психолог и которая не выходит с ТВ и журналов, говорила сорок минут по телефону в режиме штурма. Моего штурма. Маша говорила про садистов, про слабости. Марта напишет про это статью в женский журнал. А до этого разговора я писала большой стишонок.
Вот его часть:
Пока я становилась капитаном
Пока я всем мужикам на курсе жару давала
Ты до и после концерта Мумий Троля
Ноги кому-то раз-раз раздвигала
Признаний не надо на лестничной клетке
Я очень верный и нервный по средам, наверное,
Мне правды не надо
Мне правда излишня,
Я не хочу знать о третьем и лишнем.
Вот такой вот стих. Вот такая вот правда-неправда. Мне было больно в этом году, но я пережила. Я пережила переломы, задетый нерв, страх машин, страх книги, страх правды, страх одиночества, страх предательств. А значит больше мне это не предстоит испытать.
А еще я знаю что все возможно исправить, выправить и наладить. Главное желание и вера. Ну и любовь, куда без нее-то.
Ведь если бы я хотела быть мальчиком, я бы родилась им.
Марта Яковлева, она же takaya_shtuka мудрый любимый друг, видящий насквозь. Она сказала за меня в своем стихе, мне посвященном. И мне приятно не то что мне стих посвятили, а то что меня видят и понимают. Вот этот стих.
между божоле нуво и жизнью новой, в которой тебе нет места,
в ванной сжимаю ножницы и подношу к запястью.
нет, не порежу вены - я из другого теста,
совершенно другого. и это, наверное, к счастью.
это наверное единственное, что нас до сих пор спасало,
что всю эту пьесу насыщало каким-то смыслом.
я не знаю, чего тебе на самом-то деле со мной не хватало,
но уверена, что никогда не отзывалась на чей-то свист и
хохот с такой покорностью и влюбленностью,
что никогда я не выбирала других, так осознанно и неизбежно.
мы стали прототипами, адресатами и героями повести,
которую я написала тебе в смс этой снежной
бексонечной зимой,
от которой паролем елки, запахи мандаринов и мишуры,
в которой нас то сбивает машина, то кто-то сбивает с темы...
мы обходим с тобой в районе хохловского все переулки, улицы и дворы
с тем, чтобы неизбежно расстаться и вырваться из системы.
между новым годом и божоле нуво в испачканной кем-то ванной,
отрезаю прошлое по кусочком и выхожу абсолютно голой:
нас больше ничего не связывает. и пуповина оказалась веревкой рваной,
а человек оказался просто пустышка. голем.
Мною на днях было написано что-то длинное, личное. После этого любимая Мартина Маша Розбаш, которая психолог и которая не выходит с ТВ и журналов, говорила сорок минут по телефону в режиме штурма. Моего штурма. Маша говорила про садистов, про слабости. Марта напишет про это статью в женский журнал. А до этого разговора я писала большой стишонок.
Вот его часть:
Пока я становилась капитаном
Пока я всем мужикам на курсе жару давала
Ты до и после концерта Мумий Троля
Ноги кому-то раз-раз раздвигала
Признаний не надо на лестничной клетке
Я очень верный и нервный по средам, наверное,
Мне правды не надо
Мне правда излишня,
Я не хочу знать о третьем и лишнем.
Вот такой вот стих. Вот такая вот правда-неправда. Мне было больно в этом году, но я пережила. Я пережила переломы, задетый нерв, страх машин, страх книги, страх правды, страх одиночества, страх предательств. А значит больше мне это не предстоит испытать.
А еще я знаю что все возможно исправить, выправить и наладить. Главное желание и вера. Ну и любовь, куда без нее-то.