Весна

[opparlja]

Вот и закончилась весна. Замечательное время года, когда после первой солнечной недели я превращаюсь в негра. Смотрю на своё отражение в окне вагона метро и вижу только свои белки, а рядом стоят два белёсых туловища и с завистью косятся. А может, и не с завистью. Однажды неудачно прислонившись к стенке лифта, я целый день рассекал по городу с громадной соплёй на плече, хоть бы кто сказал мне об этом. Так вот. Приходишь куда-нибудь, и тебя спрашивают: «Ты такой загорелый, где отдыхал?» «Где, где?» - отвечаешь. - «На Гельсингфорсской улице». В апреле многим кажется, что человек может загореть непременно в жарких странах. А у нас никак нельзя, потому что солнечных дней в году две штуки, да и то, когда маешься бодуном. Хотя существует категория граждан, любителей полежать на травушке рядом со сточной канавой или пожарить шашлык у железной дороги. К ним тоже солнце быстро липнет. А некоторые любят загорать у Петропавловской крепости. Никогда не понимал, зачем печься в центре города. Возлежат эти тучные люди, как моржи на каменьях. Рядом ходят группы туристов и всё фотографируют. Возвращается какой-нибудь Иширо Охуяси в свой японский Зажопинск, распечатывает прекрасную фотокарточку с видом на Петропавловскую крепость, а на переднем плане лежит растёкшийся блин Аллочки, худющий Порфирий хлещет «Охоту» крепкую, закинув удочку в Кронверкский пролив, а на неприступную стену крепости мочится бакалейщик Караваев. И пылится эта фотокарточка на комоде Иширо, и спрашивают его внуки про безымянных людей, тыкая пальцем в фотографию. И отвечает им Охуяси, что это - русские, воистину загадочный народ.

А сейчас я выгляжу, как вот эти двое в студии.

Click to view