Уголовно-политические битвы
На севере диком стоит одиноко Около Бейт-Эля стоят одиноко пять заброшенных построек. Когда-то там был арабский курятник, а сегодня там голые стены. Однажны в один из вечеров начале месяца Нисан 5768-го года в эти голые стены пришли трое юношей (двое малолеток, и третий, которому за пару месяцев до этого исполнилось 18), расстилили спальники, и завалились спать (дело было в ходе экскурсии, с ночевкой на местности). Прошел час и разбудила их полиция. Оказывается за пол года до этого, араб, утверждающий что он и его родственники являются владельцами земли, пожаловался, что поселенцы с детьми проникают в его владения и пытаются развести там поселенческую деятельность.
Полиция к жалобе отнеслась серьезно и каждый день патрулировала на месте преступления и один из патрулей разбудил трех мушкетеров, а прокурорский отдел полиции ("отдел исков" - полицейская прокуратура, которая занимается менее тяжкими преступлениями) пришил им статью 447 - нарушение границ собственности с целью разгневить, оскорбить или запугать владельца.
Обвинительное заключение против несовершеннолетних подали в суд по молодежным делам, они заключили юридическую сделку, им изменили статью на более пустяковую, они признали себя виновными и завершили дело "без судимости".
Совершеннолетнего представлял я. С Иудейско-Самарийским округом полицейской прокуратуры я сделок по политическим делам стараюсь не делать. В этом деле протянув год с процедуральными проволочками я заявил, что обвиняемый вины не признает, и требует назначить дату для слушания. Посмотрев на докуметны в деле было ясно, что у обвинения будет серьезная проблема доказать, что именно то заброшенное здание принадлежит именно тому арабу. В частности было совершенно не ясно, как обвинению удастся представить суду снимок местности сделанный с воздуха, не понятно кем, не понятно как и к тому же, не понятно какой местности.
Процесс начался с опозданием на три часа. До начала слушания, главный свидетель обвинения, специалист по вопросам земельной собственности в Иудеи-Самарии сказал прокурорше, что по снимкам он не специалист, и поэтому про снимок местности он ничего сказать не сможет. Прокурорша судоржно звонила начальству, и перед началом процесса попросила 15 мин перерыва. Вернувшись через 45 минут она попросила отложить процесс, так как "оказалось, что нам необходимо прояснить некоторые вещи".
Я конечно от такой возможности отказался, сказав, что для выяснения некоторых вещей нужно отправить дело на доследование в полицию, так как прокуратура не имеет права вести следствие, это дело полиции. Более того, слушание было назначено за несколько месяцев зарание и я изначально заявил, что буду противиться приобщению к делу всех документов имеющихся в материалах следствия. Под конец, что бы помочь суду разрулить ситуацию я сказал, что согласен на снятие обвинений без оправдательного приговора.
Судье это дело надоело, она посмотрела на прокуроршу как Ленин на буржуазию, и объявила, что снимает обвинения и отменяет обвинительное заключение. Конечно, если полицейская прокуратура захочет, то она сможет подать обвинение заново, но это можно сделать только с разрешения ген. прокуратуры. А разрешение такое наврядли дадут.
Отсюда мораль - в политических делах (особено по относительно пустяковым обвинениям) нужно драться до конца, нельзя делать сделки. Хотят - пусть доказывают.