Писатель
Вчерашний пост получился слишком эмоциональный, но я специально задумывал написать две части. Сначала сумбурный скетч, второй взгляд более спокойный и уравновешенный.
Сейчас трезвые размышления преобладают над пылом благородного идеализма, но вчерашний «поток возмущенного сознания» мне нужен как вещественное доказательство моей искренности.
Первое впечатление, которое произвел на меня Борис Акунин оказалось самым точным. Это был не восторг перед живым классиком и легендой современной литературы, а удивление и какое-то замешательство. Ему в одно мгновение удалось разрушить тот образ рядового российского гражданина, который постепенно создавался у меня за долгие годы.
До сих пор мне не доводилось видеть ни одного человека приезжающего из России, у которого осмысленное понимание того, что страна в которой ты живешь - это твой дом. В прямом смысле этого значения. Я всегда думал, что только немцы, французы и американцы способны на подобные ощущения. У обычного российского гражданина они заканчиваются при выходе из коридора своей квартиры в подъезд. Там уже начинается чужая территория. Ощущение, что ты «у себя» еще может возникнуть на даче, за трехметровым забором. И все. На улице любой мент может дать по голове дубиной, оштрафовать, и даже имея московскую прописку ты остаешься совершенно незащищенным гастарбайтером, бессильным перед беззаконием и милицейским беспределом. Модель такого отношения народа к власти зародилась, наверное, еще до 1917 года и я был полностью уверен, что она исправно работает по сей день.
Если разобраться, подъезды и дворы загажены не потому, что вокруг бескультурные свиньи или нет денег на ремонт. В первую очередь нет элементарного ощущения, что это принадлежит тебе. Много лет назад, в Берлине, меня поразило это странное чувство, когда ты выходишь из квартиры - в чистом подъезде на лестнице ковры, на окнах занавески и горшки с цветами, потом уютный дворик с детскими колясками и велосипедами, потом Schoenhauser Allee с многочисленными кафе и бутиками - нигде не пропадает ощущения домашнего уюта.
Нужно быть очень сильным, чтобы жить в России и говорить о глобальных проблемах как о своих собственных, как будто речь идет не об ампутации путинского режима, а о замене стиральной машины в кладовке или о старой посудомойке на кухне.
Акунин совершенно не похож на профессионального борца за свободу, карикатурного оппозиционера или обличителя власти. Это интеллигентный, скромный человек. На вопрос одной женщины, кем бы он хотел войти в историю, автором романов об Эрасте Фандорине или правозащитником добивающимся справедливости? - ответил, что никакой он не правозащитник, не любит выступать на публике и предпочитает сидеть дома за компьютером и общаться онлайн.
На мой взгляд, когда человек много работает, увлечен своим делом, живет на гонорары от продажи своих книг, а не на гранты иностранных фондов - это только делает ему честь. Бесспорно, все эти оппозиционеры, которые в своей собственной стране ни копейки не заработали полностью дискредитировали себя. Но когда-нибудь наступит время и люди научаться понимать разницу в отстаивании своей гражданской позиции не потому, что кто-то платит, а потому что они так воспитаны, потому что совесть не позволяет молчать.
© Fiodor Sumkin/Opera78. 2011-04-07
Сейчас трезвые размышления преобладают над пылом благородного идеализма, но вчерашний «поток возмущенного сознания» мне нужен как вещественное доказательство моей искренности.
Первое впечатление, которое произвел на меня Борис Акунин оказалось самым точным. Это был не восторг перед живым классиком и легендой современной литературы, а удивление и какое-то замешательство. Ему в одно мгновение удалось разрушить тот образ рядового российского гражданина, который постепенно создавался у меня за долгие годы.
До сих пор мне не доводилось видеть ни одного человека приезжающего из России, у которого осмысленное понимание того, что страна в которой ты живешь - это твой дом. В прямом смысле этого значения. Я всегда думал, что только немцы, французы и американцы способны на подобные ощущения. У обычного российского гражданина они заканчиваются при выходе из коридора своей квартиры в подъезд. Там уже начинается чужая территория. Ощущение, что ты «у себя» еще может возникнуть на даче, за трехметровым забором. И все. На улице любой мент может дать по голове дубиной, оштрафовать, и даже имея московскую прописку ты остаешься совершенно незащищенным гастарбайтером, бессильным перед беззаконием и милицейским беспределом. Модель такого отношения народа к власти зародилась, наверное, еще до 1917 года и я был полностью уверен, что она исправно работает по сей день.
Если разобраться, подъезды и дворы загажены не потому, что вокруг бескультурные свиньи или нет денег на ремонт. В первую очередь нет элементарного ощущения, что это принадлежит тебе. Много лет назад, в Берлине, меня поразило это странное чувство, когда ты выходишь из квартиры - в чистом подъезде на лестнице ковры, на окнах занавески и горшки с цветами, потом уютный дворик с детскими колясками и велосипедами, потом Schoenhauser Allee с многочисленными кафе и бутиками - нигде не пропадает ощущения домашнего уюта.
Нужно быть очень сильным, чтобы жить в России и говорить о глобальных проблемах как о своих собственных, как будто речь идет не об ампутации путинского режима, а о замене стиральной машины в кладовке или о старой посудомойке на кухне.
Акунин совершенно не похож на профессионального борца за свободу, карикатурного оппозиционера или обличителя власти. Это интеллигентный, скромный человек. На вопрос одной женщины, кем бы он хотел войти в историю, автором романов об Эрасте Фандорине или правозащитником добивающимся справедливости? - ответил, что никакой он не правозащитник, не любит выступать на публике и предпочитает сидеть дома за компьютером и общаться онлайн.
На мой взгляд, когда человек много работает, увлечен своим делом, живет на гонорары от продажи своих книг, а не на гранты иностранных фондов - это только делает ему честь. Бесспорно, все эти оппозиционеры, которые в своей собственной стране ни копейки не заработали полностью дискредитировали себя. Но когда-нибудь наступит время и люди научаться понимать разницу в отстаивании своей гражданской позиции не потому, что кто-то платит, а потому что они так воспитаны, потому что совесть не позволяет молчать.
© Fiodor Sumkin/Opera78. 2011-04-07