Война саперного капитана. 1941 - 45 г.
"Боевой путь проходил через: Алексин, село Мышига. Мой взвод был придан стрелковому полку. Ночью мы строили наблюдательный пункт командира полка. (20.10.41).
Разбирали дом, переносили на место НП и вкапывали его в землю, из него только торчала стереотруба. Днем мы располагались в глубоком овраге, который простирался от Мышаги до Алексина, считали, что мы в безопасности. Но оказалось, что это не так. У немцев были ранцевые минометы, и ими они пользовались в глубоких ущельях. Сержант Богданов спал в овраге, там мина его настигла, и здесь же его похоронили.
В этот период я был свидетелем как "катюша" накрыла немцев своими снарядами на площади перед Мышегой. Сначала снаряд ударился о землю, затем отскочил на метр, стал крутиться, извергая огонь из сопла, и через несколько минут разрывался, поражая все, что находилось в радиусе 15 - 20 метров. Зрелище необычное, даже никто не мог объяснить, как это получается.
В Алексино поступило три цистерны питьевого спирта высокого качества. Комдив распорядился, вылить его в землю. Ночью из пистолета выстрелил в нижнюю часть цистерны три раза, и спирт стал выливаться в землю.
В дивизии была поставлена задача вылавливать диверсантов, действующих в наших тылах. Вот нам стало известно, что гражданин из деревни Анашкино (10.41) расспрашивает о населенных пунктах, занятых немцами, и хорошо информирован о положении в этих местах. Мне пришлось его арестовать и доставить в Особый отдел.
Когда его ввели в помещение, присутствовавшие особисты улыбнулись, попросили сопровождающих саперов удалиться, а мне сказали, что я нашел топор под лавкой, что это наш товарищ и он готовится к заброске в тыл врага. Поблагодарили за бдительность.
Дрохи, в 150 км от Кондрова. В боях за Москву, 238 сд полностью обескровлена, в взводах осталось по 2 - 3 солдата, в некоторых ротах не было командиров. Получено из Ставки указание собрать из вспомогательных подразделений дивизии (саперы, связисты, медики). Выбить немцев из деревень и отодвинуть передний край немцев на запад.
Рано утром 25.01.42 саперы появились у дома в деревне Дрохи, немцы изредка передний край освещали осветительными ракетами. Рукояткой нагана разбил стекло в окне. Из него вырвался теплый воздух. В окно из нагана выпустил 5 пуль.
В доме поднялся шум, затрещал на чердаке пулемет. Слуховое окно, через которое стрелял пулеметчик, находилось над нашими головами. В нашей группе была граната лимонка, ее надо было забросить в слуховое окно. Если саперы не попадут в окно, то им будет плохо.
К счастью, граната попала в окно. Раздался оглушительный взрыв, из дома стали выбегать немцы как тараканы, не разгибаясь прятались в укрытие. Из соседних домов в нас стали стрелять.
Принял решение отойти от деревни. Деревня была обнесена изгородью. Мы были одеты в белые халаты, это маскировка на снегу, мы чувствовали что за нами следят. Параллельно со мной полз сержант, командир отделения Медведев. Вместо того чтобы подкопать изгородь, он полез сверх ограждения, вражеская пуля настигла его на ограде, обливаясь кровью умирал на глазах у саперов.
Я полз от деревни в снегу, обморозил ноги. Когда оказался в безопасном месте, валенки разрезали, обложили обмороженные места и забинтовали. В госпиталь отправили после того, как артиллеристы разбомбили деревню Дорохи. Когда снаряд попал в дом, поднялся столб пыли.
Город Полотняный Завод. Январь 1942 г. Отступая, немцы взорвали мост через реку Суходрев у Полотняного Завода. Моему взводу было поручено восстановить мост. Привезли доски, брус, и работа пошла быстро. Настроение у саперов было приподнятое. Многим Полотняный завод был известен со школьных лет.
Когда работа была организована, я с тремя саперами пошел посмотреть на дом, в котором бывал А. С. Пушкин. Часть города уже полыхала в огне и такую картину мы увидели: по улице подвода на санях, на которой была бочка.
Лошадью управлял немецкий солдат, второй солдат был с палкой, на которой была прибита металлическая банка из-под консервов. Он ей черпал из бочки бензин и поливал крыши домов. Третий, фельдфебель, подносил к крыше факел и дом загорался. Мы подпустили поджигателей ближе к себе, двух солдат застрелили, а фельдфебеля взяли в плен и повели в штаб дивизии.
Дорога проходила по взорванному мосту. Саперы временно положили две доски и прибивали их гвоздями в опоры на старые сваи. При прохождении немца сапер как будто нечаянно приподнялся, и фельдфебель упал в реку с головой, но встал - глубина воды была около одного метра.
Фельдфебель быстро вылез из воды, выжал пилотку, стряхнул капельки воды с кителя, вылил воду из сапог (не снимая их), плащ-палатка оказалась в воде, отряхнув ее, надел на себя. Вошли в село, где был штаб нашей дивизии.
Стоял сильный мороз, одежда на фельдфебеле стала покрываться льдом. Командир дивизии полковник Г. П. Коротков спал, было около 5 часов утра. Я просил адъютанта доложить комдиву, что привели пленного немца, нужно разрешение ввести его в избу. Пленного надо допросить, требуется переводчик.Пленного ввели в натопленную избу, посадили на табуретку, вокруг него стала образовываться лужа воды, пошел пар.
Полковник вышел к нам в рубашке, выслушал мой рапорт, дал указания и удалился к себе. Через некоторое время он вышел в кителе. Пришел переводчик. Приступили к допросу. Сначала фельдфебель отвечал на вопросы, но когда дошли до планов немцев на настоящий период, он замолчал.
Полковник попросил перевести, что "Гитлера мы все равно разобьем, неважно, будет он молчать или нет. Разгром под Москвой - первый сигнал к этому". Когда переводчик перевел эту фразу, фельдфебель вскочил с табуретки, встал смирно, выбросил руку вперед, резко на немецком языке прокричал: "Хайль Гитлер!" - и сел на табуретку.
Полковник сказал мне: "Выведите пленного из дома и в ближайшем снежном сугробе за скотным двором расстреляйте". Мы выполнили приказ.
Деревня Коломаново, восточнее Юхнова, была освобождена 23.01.42 года. На Варшавском шоссе у немцев был полевой аэродром, в 10 км от Карманова. Когда его ликвидировали, часть грузов оставили в Карманове.
В доме у немцев было что-то вроде штаба, поместили молодую мать с ребенком. Плачь ребенка привлекал внимание. Она рассказала, что жила на аэродроме, сначала была любовницей немецкого шофера, затем женой. Ее отец воюет с немцами, также старший брат. Я ж ей говорю: как объяснишь отцу и брату свое поведение.
Юхнов артиллеристам и танкистам пришлось обрабатывать активно. Артснаряд попал в дом, где находился загс, документы разбросало по улицам города. Сортир обклеивали облигациями. Топографическая карта вместе с полевым планшетом сняты с убитого немецкого офицера в Юхнове в январе 1942 года.
Ночью под новый, 1942 год мне пришлось строить дорогу в Калугу, которую накануне освободили от немцев. Вместо вешек ставили трупы немцев в причудливой форме - они обозначали дорогу.
Утром, когда проезжал комдив, ему не понравилась такая инициатива, он приказал повалить трупы на землю. Он ехал на санях с металлическими полозьями, с женой и белой породистой собакой.
Выполнив его поручение, пошли осматривать Калугу. Город вместил большой обоз, который немцы намеревались разместить в Московском Кремле. Круглые тумбочки для объявлений извещали о концерте Пичковского и других. Расклеены газеты о победы немецкой армии, о захвате русских городов.
Село Пьяне, лето 1944 год. Поручено подготовиться к приведению приговора суда в исполнение. Дивизия находилась на доформировании. Любители выпить искали самогона, горилку. Такой нашелся, зашел в избу, там находился больной старик, он у него стал требовать горилку, но так требовать, что наступила смерть. Его жена закричала.
В этот момент мимо проезжал начальник политотдела В. В. Головин, видел это безобразие - и в суд, и за это дело того приговорили к расстрелу.
Мне поручено построить настил, выкопать могилу и подготовить площадь для построения дивизии. Все было выполнено, началась главная процедура. На помост приговоренный не мог идти, его вели два солдата.
За ними шли прокурор, начальник медицинской службы и командный состав дивизии и политотдела. Прокурор прочитал приговор суда. Последнее слово сказать не мог. Прокурор скомандовал приговор суда привести в исполнение.
Вся дивизия поротно построена лицом к трибуне. В это время появился брюнет, в гражданской форме. Осужденный был на колене, на границе могилы. Брюнет выстрелил в голову осужденному, он упал в могилу, последовал второй выстрел. Главный врач дивизии Сергеев установил, что пульса нет, саперы быстро закопали могилу, покрыли дерном.
58-я стрелковая дивизия участвовала во взятии города Котбуса. В нем находились подземные заводы Мессершмитта. Взводу саперов пришлось разминировать вход в подземное помещение завода.
Еще в Котбусе были аптеки, в них хранились золотые зубы, вынутые в основном у евреев, приговоренных к сжиганию в камерах смерти. Вот у нас в дивизии был такой старший лейтенант, он заходил в освобожденные города вместе с нашими передовыми частями и делал свои грязные дела.
Но в Котбус у него была последняя прогулка. Со второго этажа в голову ему была нанесена роковая операция, и на этом закончился его боевой путь.
После взятия опорного пункта немцев Котбуса мы устремились по шоссе на Берлин. Немцы взрывали мосты, делали засады и старались задержать стремительный вал на сторону фашистского государства.
В один из апрельских дней 1945 года командир дивизии генерал-майор Самсонов В.А. расположился со штабом и взводом инженерной разведки в доме лесника среди леса.
Утром в этом месте по нашим тылам отходило танковое подразделение немцев и встретило штаб нашей дивизии. Завязался неравный бой. Погиб москвич командир инженерной разведки лейтенант Володя Буренков, переводчик Суворов, ученый из Тимирязевской сельской академии наук. Немецкие танкисты так спешили, что ордена срезали вместе с куском гимнастерки. Всю одежду я передал родителям Буренкова...
Слани. Чехословакия (20.05.1945). Меня послали разминировать лесной завал перед Карловыми Варами. Перед Прагой и Карловыми Варами была забита дорога, поэтому поехали на мотоцикле с начальником батальона навстречу двигавшейся массе людей, в том числе и Власова.
Штаб армии Власова двигался в танках, против них и был сделан лесной завал, чтобы его трудно было разобрать, его заминировали ручными гранатами и толовыми шашками. Саперы с этой задачей справились, Власов был пленен, штаб был арестован. Я пошел осматривать достопримечательства Карловых Вар.
Вена встретила в труде. Убирались улицы, площади, дворы. Особенно следили за лесопарковыми насаждениями, они подходили к жилым массивам, их обрезания проходили в парке. Деревья обрезали вертикально, по шнуру. На базарах можно купить все, от крупнокалиберного пулемета до бритвы.
Будапешт, мост через Дунай, он чем-то напоминает мост через Москву-реку у Киевского вокзала. Всех, кто едет в Москву, посадили на поезд, в товарный вагон, мотоцикл в другой вагон, грузились быстро. Также несколько вагонов было с лошадьми и сеном для них.
В пути произошло происшествие. Со второго этажа у лейтенанта упал пистолет ТТ, произошел выстрел, и пуля попала в сердце старшины. Смерть наступила мгновенно.
Меня назначили председателем комиссии по расследованию этого происшествия. Комиссии пришлось составить списки имущества, которые оставил старшина. Три больших мешка, чемодан заполнен постельным бельем, кафтанами, чулками и носками, юбками и брюками, кальсонами, трусами. Поезд был задержан на 4 суток в Брянске." - из воспоминаний капитана Б.И.Загородникова, начальника штаба 126 отдельного саперного батальона.
Разбирали дом, переносили на место НП и вкапывали его в землю, из него только торчала стереотруба. Днем мы располагались в глубоком овраге, который простирался от Мышаги до Алексина, считали, что мы в безопасности. Но оказалось, что это не так. У немцев были ранцевые минометы, и ими они пользовались в глубоких ущельях. Сержант Богданов спал в овраге, там мина его настигла, и здесь же его похоронили.
В этот период я был свидетелем как "катюша" накрыла немцев своими снарядами на площади перед Мышегой. Сначала снаряд ударился о землю, затем отскочил на метр, стал крутиться, извергая огонь из сопла, и через несколько минут разрывался, поражая все, что находилось в радиусе 15 - 20 метров. Зрелище необычное, даже никто не мог объяснить, как это получается.
В Алексино поступило три цистерны питьевого спирта высокого качества. Комдив распорядился, вылить его в землю. Ночью из пистолета выстрелил в нижнюю часть цистерны три раза, и спирт стал выливаться в землю.
В дивизии была поставлена задача вылавливать диверсантов, действующих в наших тылах. Вот нам стало известно, что гражданин из деревни Анашкино (10.41) расспрашивает о населенных пунктах, занятых немцами, и хорошо информирован о положении в этих местах. Мне пришлось его арестовать и доставить в Особый отдел.
Когда его ввели в помещение, присутствовавшие особисты улыбнулись, попросили сопровождающих саперов удалиться, а мне сказали, что я нашел топор под лавкой, что это наш товарищ и он готовится к заброске в тыл врага. Поблагодарили за бдительность.
Дрохи, в 150 км от Кондрова. В боях за Москву, 238 сд полностью обескровлена, в взводах осталось по 2 - 3 солдата, в некоторых ротах не было командиров. Получено из Ставки указание собрать из вспомогательных подразделений дивизии (саперы, связисты, медики). Выбить немцев из деревень и отодвинуть передний край немцев на запад.
Рано утром 25.01.42 саперы появились у дома в деревне Дрохи, немцы изредка передний край освещали осветительными ракетами. Рукояткой нагана разбил стекло в окне. Из него вырвался теплый воздух. В окно из нагана выпустил 5 пуль.
В доме поднялся шум, затрещал на чердаке пулемет. Слуховое окно, через которое стрелял пулеметчик, находилось над нашими головами. В нашей группе была граната лимонка, ее надо было забросить в слуховое окно. Если саперы не попадут в окно, то им будет плохо.
К счастью, граната попала в окно. Раздался оглушительный взрыв, из дома стали выбегать немцы как тараканы, не разгибаясь прятались в укрытие. Из соседних домов в нас стали стрелять.
Принял решение отойти от деревни. Деревня была обнесена изгородью. Мы были одеты в белые халаты, это маскировка на снегу, мы чувствовали что за нами следят. Параллельно со мной полз сержант, командир отделения Медведев. Вместо того чтобы подкопать изгородь, он полез сверх ограждения, вражеская пуля настигла его на ограде, обливаясь кровью умирал на глазах у саперов.
Я полз от деревни в снегу, обморозил ноги. Когда оказался в безопасном месте, валенки разрезали, обложили обмороженные места и забинтовали. В госпиталь отправили после того, как артиллеристы разбомбили деревню Дорохи. Когда снаряд попал в дом, поднялся столб пыли.
Город Полотняный Завод. Январь 1942 г. Отступая, немцы взорвали мост через реку Суходрев у Полотняного Завода. Моему взводу было поручено восстановить мост. Привезли доски, брус, и работа пошла быстро. Настроение у саперов было приподнятое. Многим Полотняный завод был известен со школьных лет.
Когда работа была организована, я с тремя саперами пошел посмотреть на дом, в котором бывал А. С. Пушкин. Часть города уже полыхала в огне и такую картину мы увидели: по улице подвода на санях, на которой была бочка.
Лошадью управлял немецкий солдат, второй солдат был с палкой, на которой была прибита металлическая банка из-под консервов. Он ей черпал из бочки бензин и поливал крыши домов. Третий, фельдфебель, подносил к крыше факел и дом загорался. Мы подпустили поджигателей ближе к себе, двух солдат застрелили, а фельдфебеля взяли в плен и повели в штаб дивизии.
Дорога проходила по взорванному мосту. Саперы временно положили две доски и прибивали их гвоздями в опоры на старые сваи. При прохождении немца сапер как будто нечаянно приподнялся, и фельдфебель упал в реку с головой, но встал - глубина воды была около одного метра.
Фельдфебель быстро вылез из воды, выжал пилотку, стряхнул капельки воды с кителя, вылил воду из сапог (не снимая их), плащ-палатка оказалась в воде, отряхнув ее, надел на себя. Вошли в село, где был штаб нашей дивизии.
Стоял сильный мороз, одежда на фельдфебеле стала покрываться льдом. Командир дивизии полковник Г. П. Коротков спал, было около 5 часов утра. Я просил адъютанта доложить комдиву, что привели пленного немца, нужно разрешение ввести его в избу. Пленного надо допросить, требуется переводчик.Пленного ввели в натопленную избу, посадили на табуретку, вокруг него стала образовываться лужа воды, пошел пар.
Полковник вышел к нам в рубашке, выслушал мой рапорт, дал указания и удалился к себе. Через некоторое время он вышел в кителе. Пришел переводчик. Приступили к допросу. Сначала фельдфебель отвечал на вопросы, но когда дошли до планов немцев на настоящий период, он замолчал.
Полковник попросил перевести, что "Гитлера мы все равно разобьем, неважно, будет он молчать или нет. Разгром под Москвой - первый сигнал к этому". Когда переводчик перевел эту фразу, фельдфебель вскочил с табуретки, встал смирно, выбросил руку вперед, резко на немецком языке прокричал: "Хайль Гитлер!" - и сел на табуретку.
Полковник сказал мне: "Выведите пленного из дома и в ближайшем снежном сугробе за скотным двором расстреляйте". Мы выполнили приказ.
Деревня Коломаново, восточнее Юхнова, была освобождена 23.01.42 года. На Варшавском шоссе у немцев был полевой аэродром, в 10 км от Карманова. Когда его ликвидировали, часть грузов оставили в Карманове.
В доме у немцев было что-то вроде штаба, поместили молодую мать с ребенком. Плачь ребенка привлекал внимание. Она рассказала, что жила на аэродроме, сначала была любовницей немецкого шофера, затем женой. Ее отец воюет с немцами, также старший брат. Я ж ей говорю: как объяснишь отцу и брату свое поведение.
Юхнов артиллеристам и танкистам пришлось обрабатывать активно. Артснаряд попал в дом, где находился загс, документы разбросало по улицам города. Сортир обклеивали облигациями. Топографическая карта вместе с полевым планшетом сняты с убитого немецкого офицера в Юхнове в январе 1942 года.
Ночью под новый, 1942 год мне пришлось строить дорогу в Калугу, которую накануне освободили от немцев. Вместо вешек ставили трупы немцев в причудливой форме - они обозначали дорогу.
Утром, когда проезжал комдив, ему не понравилась такая инициатива, он приказал повалить трупы на землю. Он ехал на санях с металлическими полозьями, с женой и белой породистой собакой.
Выполнив его поручение, пошли осматривать Калугу. Город вместил большой обоз, который немцы намеревались разместить в Московском Кремле. Круглые тумбочки для объявлений извещали о концерте Пичковского и других. Расклеены газеты о победы немецкой армии, о захвате русских городов.
Село Пьяне, лето 1944 год. Поручено подготовиться к приведению приговора суда в исполнение. Дивизия находилась на доформировании. Любители выпить искали самогона, горилку. Такой нашелся, зашел в избу, там находился больной старик, он у него стал требовать горилку, но так требовать, что наступила смерть. Его жена закричала.
В этот момент мимо проезжал начальник политотдела В. В. Головин, видел это безобразие - и в суд, и за это дело того приговорили к расстрелу.
Мне поручено построить настил, выкопать могилу и подготовить площадь для построения дивизии. Все было выполнено, началась главная процедура. На помост приговоренный не мог идти, его вели два солдата.
За ними шли прокурор, начальник медицинской службы и командный состав дивизии и политотдела. Прокурор прочитал приговор суда. Последнее слово сказать не мог. Прокурор скомандовал приговор суда привести в исполнение.
Вся дивизия поротно построена лицом к трибуне. В это время появился брюнет, в гражданской форме. Осужденный был на колене, на границе могилы. Брюнет выстрелил в голову осужденному, он упал в могилу, последовал второй выстрел. Главный врач дивизии Сергеев установил, что пульса нет, саперы быстро закопали могилу, покрыли дерном.
58-я стрелковая дивизия участвовала во взятии города Котбуса. В нем находились подземные заводы Мессершмитта. Взводу саперов пришлось разминировать вход в подземное помещение завода.
Еще в Котбусе были аптеки, в них хранились золотые зубы, вынутые в основном у евреев, приговоренных к сжиганию в камерах смерти. Вот у нас в дивизии был такой старший лейтенант, он заходил в освобожденные города вместе с нашими передовыми частями и делал свои грязные дела.
Но в Котбус у него была последняя прогулка. Со второго этажа в голову ему была нанесена роковая операция, и на этом закончился его боевой путь.
После взятия опорного пункта немцев Котбуса мы устремились по шоссе на Берлин. Немцы взрывали мосты, делали засады и старались задержать стремительный вал на сторону фашистского государства.
В один из апрельских дней 1945 года командир дивизии генерал-майор Самсонов В.А. расположился со штабом и взводом инженерной разведки в доме лесника среди леса.
Утром в этом месте по нашим тылам отходило танковое подразделение немцев и встретило штаб нашей дивизии. Завязался неравный бой. Погиб москвич командир инженерной разведки лейтенант Володя Буренков, переводчик Суворов, ученый из Тимирязевской сельской академии наук. Немецкие танкисты так спешили, что ордена срезали вместе с куском гимнастерки. Всю одежду я передал родителям Буренкова...
Слани. Чехословакия (20.05.1945). Меня послали разминировать лесной завал перед Карловыми Варами. Перед Прагой и Карловыми Варами была забита дорога, поэтому поехали на мотоцикле с начальником батальона навстречу двигавшейся массе людей, в том числе и Власова.
Штаб армии Власова двигался в танках, против них и был сделан лесной завал, чтобы его трудно было разобрать, его заминировали ручными гранатами и толовыми шашками. Саперы с этой задачей справились, Власов был пленен, штаб был арестован. Я пошел осматривать достопримечательства Карловых Вар.
Вена встретила в труде. Убирались улицы, площади, дворы. Особенно следили за лесопарковыми насаждениями, они подходили к жилым массивам, их обрезания проходили в парке. Деревья обрезали вертикально, по шнуру. На базарах можно купить все, от крупнокалиберного пулемета до бритвы.
Будапешт, мост через Дунай, он чем-то напоминает мост через Москву-реку у Киевского вокзала. Всех, кто едет в Москву, посадили на поезд, в товарный вагон, мотоцикл в другой вагон, грузились быстро. Также несколько вагонов было с лошадьми и сеном для них.
В пути произошло происшествие. Со второго этажа у лейтенанта упал пистолет ТТ, произошел выстрел, и пуля попала в сердце старшины. Смерть наступила мгновенно.
Меня назначили председателем комиссии по расследованию этого происшествия. Комиссии пришлось составить списки имущества, которые оставил старшина. Три больших мешка, чемодан заполнен постельным бельем, кафтанами, чулками и носками, юбками и брюками, кальсонами, трусами. Поезд был задержан на 4 суток в Брянске." - из воспоминаний капитана Б.И.Загородникова, начальника штаба 126 отдельного саперного батальона.