Окопная война. Осень 1942 г.
Из истории 98-й пехотной дивизии.
Бои с 24 августа по 7 сентября 1942 г. показали, что противник многому научился: сосредоточению артиллерийского огня; вводу штурмовой авиации против командных пунктов, огневых позиций и тыловых коммуникаций; массированному вводу танков и быстрой переброске резервов.
Однако множественность атак, неиспользование местных успехов, беспомощность изолированных танков, равно как и сопровождающей пехоты, и отсутствие тесного взаимодействия разных родов войск стали причиной краха замыслов большевиков.
Наши потери так же велики. Поэтому с радостью воспринято пополнение в лице 22 желторотых лейтенантов из аэродромно-технического состава Люфтваффе. Им назначено возглавить взводы. Нелегкая задача для юнцов! Но по численности это неплохая прибыль.
С большой озабоченностью отмечают командиры-ветераны двух войн игнорирование высшим руководством с таким трудом добытого опыта: основная масса поставленных на ноги раненых и больных офицеров, унтер-офицеров и специалистов должна возвращаться в свои части.
А вместо этого одно за другим возникают "новые формирования". С потерей этих командиров пехота перешагивает границу предельного возраста.
"Старение" происходит из-за того, что некоторые элитные в известном смысле соединения: войска СС, а также воздушные и военно-морские силы претендуют на молодежь.
Сотнями тысяч получают они и удерживают у себя лучшую немецкую молодежь, молодежь, которая должна бы пополнить офицерский и унтер-офицерский состав пехоты!
Едва успокоившуюся от передряг дивизию, занятую на земляных работах по устройству блиндажей и окопов, снова всколыхнул приказ о "расширении рубежей". Передний край дивизии отныне растягивается от Оленина через Шатешу на Лысово, включая всю излучину Бори.
Проведенная без военных инцидентов передислокация и расширение района обороны - по горькому опыту зимовки между Медынью и Юхновом - служит сигналом для возведения и обустройства новых позиций, как можно быстрее и тщательнее. На работах заняты все.
Привлеченный к участию 198-й инженерно-саперный батальон докладывает:
"Прокладка 1,06 км траншей;
изготовление и укладка 112 мотков колючей проволоки и 427 рогаток;
20 проволочных силков с минами-сюрпризами;
750 м деревянных решеток для траншей;
750 м дорожных масок;
вырубка 700 кв.м леса для секторов обстрела;
закладка 216 дисковых мин и 35 мин натяжного действия;
изготовление 650 м жердевого полотна;
постройка 8-тонного моста длиной 14 м и 12-тонного моста длиной 66 м".
В тылу трудятся: 746-й инженерно-саперный батальон сухопутных войск, части 136-го и 313-го строительных батальонов, строительные роты военнопленных и украинцев-добровольцев.
Ночи в основном проходят спокойно, но на переднем крае долгими темными часами едва ли кто может сомкнуть глаза. В дневнике командира дивизии есть такая запись:
"В этой окопной жизни на передовой есть свои законы: 16 часов караульной службы, два часа чистки оружия и орудий и шесть часов сна. Но в рассрочку!
Это с учетом отчаянной борьбы со слякотью, сыростью и все наступающей темнотой. Блиндаж мал, тесен и влажен, сквозь крышу, в которой, как правило, один лишь противоосколочный слой, сочится вода, под ногами «гуляют» на раскисшей земле кругляки.
Траншеи, глубиной выше человеческого роста, представляют взору только осклизлые коричневые стенки. Дальше 200-300 м обычно территория окопных работ и задач не распространяется.
Именно здесь выполняет солдат-окопник свой главный долг: несет караул для защиты от противника, стойко переносит обстрелы и капризы погоды и отбивает атаки боевых разведгрупп, а то и куда больших сил.
С наступлением темноты он получает свою порцию еды, которую съедает при колеблющемся свете "свечи Гинденбурга". В короткие часы сна на голых досках - очень редко ему предоставлялась роскошь спать на матрасе - его мучают вши, от которых в такой грязи практически невозможно избавиться.
Ни радио, ни короткие прогулки не разнообразят его жизнь. После смены караула он может снять напряжение лишь кое-какими физическими упражнениями. И каждый час, каждую минуту он находится на боевом посту.
Эта окопная полоса находится на переднем крае, и одна лишь пехота несет по-настоящему непрерывные и неизменные тяготы войны в сравнении с другими родами войск, которые знают передышку между боями - если подсчитать, она выльется в месяцы роздыха и отдыха, которых не ведает пехота.
Суровая, полная лишений и опасностей служба пехотинца, с отречением от всех мало-мальских радостей, не сопровождается оглушительными победами или громкими подвигами. Зато она согрета дружбой и товариществом редкой силы и глубины."
Уже давно дивизия ждет обещанного пополнения личным составом. И наконец, 25 октября и 1 ноября оно подходит. Прибывшая из Хофа "рота вылеченных" состоит из бойцов дивизии.
Прибытие второго эшелона пополнения, гораздо более многочисленного, вызывает смешанные чувства. Конечно, 550 человек численно ощутимо пополнят ряды дивизии. Но кто они, эти новые боевые товарищи?
По большей части это пожилые мужчины, в основном женатые, никогда не нюхавшие фронта. Их "выбраковали" из высоких штабов где они служили в тылу, от Верховного командования сухопутных войск до командования корпуса. И теперь отправили для использования в пехоте.
Другие, возможно, проштрафились и отправлены на фронт из строительных рот, автомобильных войск, авиационных и бронетанковых служб.
Разумеется, среди них есть и добровольцы, и просто надежные солдаты, которые, куда их ни пошли, будут честно исполнять свой долг.
Но пригодна ли основная масса для пехотной службы? Станут ли они боеспособным приростом? Всем им придется нелегко, ох как нелегко! Много времени на это им отпущено.
После трехдневной боевой пехотной подготовки бывший водитель санитарного автомобиля записывает:
"Ну и намучились же мы под Машином! А 1 ноября нас посылают на шесть-семь дней на передовую. Маскхалат, винтовка, ранец боеприпасов - все страшно тяжелое.
Мы сменяем пехоту на передовом рубеже. Мы, недавние пекари, мясники и снабженцы! В полвосьмого я впервые увидел врага. Блиндажи такие маленькие!
Воды нет. Два часа караула, два часа отдыха, а между ними надо колоть дрова, топить, выгребать снег из окопов, чистить оружие, получать патроны и еду! Русский стреляет немного. Пока ни с кем из нас ничего не случилось..."
В середине ноября с 30 градусами мороза приходит настоящая восточная зима. Очень скоро вся земля покрыта снегом, мертва, пустынна и бескрайна.
При взгляде за границу рубежа можно различить каждое дерево и каждый куст, каждую бойницу и амбразуру, из которой строчит пулемет, - черное на белом. Перед проволочным заграждением, а иногда прямо на проволоке виднеются темные скрюченные силуэты жертв неудавшихся разведывательных вылазок.
А в окопах настроение приподнятое и оптимистичное. Оптимизм распространяется и на недавно прибывшее пополнение которое не нюхало пороха. Конечно, боевого опыта они еще не набрались и в стесненной окопной жизни не овладели как следует оружием, да и ускоренная выучка перед отправкой на фронт оставляет желать лучшего.
Прозвища, которые они получили у пехоты - "старые гренадеры", у истребителей танков - "скороспелки", - едва ли свидетельствуют об их ценности для боевой дивизии.
Напротив, еще больше заметна нехватка выбывших из строя офицеров и унтер-офицеров, настоящих вожаков и застрельщиков, руководителей и воспитателей, которым нет замены.
23 ноября пехота противника численностью 200 человек атакует батальон Бека 290-го пехотного полка. Он отбился ценой пяти убитых и шестерых раненых, но и сами положили тридцать восемь и взяли в плен четырех человек. Двумя днями позже 2-я рота 282-го пехотного полка проводит успешную разведывательную операцию на Батюшково.
Затем с 26 по 28 ноября сильные бураны погружают во тьму не только ночи, но и дни. Они заметают траншеи и дороги, и обеспечивают нескончаемой и почти бесполезной работой. На пронизывающем ледяном ветру посты приходится сменять каждый час.
В последующие за ненастьем погожие ночи приходит другая напасть: чрезвычайно активизируется вражеская авиация, и зажигательные бомбы уничтожают в пожарах многие ценные убежища.
Потом подошло Рождество, странным образом не потревоженное противником. Его отпраздновали - каждый мысленно с близкими у родного очага.
Полевая почта вовремя и в большом количестве доставила посылки из дома. Рождественские кексы, курево, печенье и шоколад и, конечно, горячительные напитки объединили в маленькие теплые компании всех, в блиндажах и избах, за собственноручно сколоченными столами, на многих из которых стояли зажженные елочки. И повсюду звучали немецкие рождественские песенки.
Последние дни года, почти мирные, протекали при несильном морозе и не слишком беспокоящем враге. 31 декабря дивизия встречает Новый год сплоченным и надежным воинством на своих рубежах за Борей, готовым и способным и в новом, 1943 году рисковать жизнью, чтобы защитить всю Европу от большевизма.
Бои с 24 августа по 7 сентября 1942 г. показали, что противник многому научился: сосредоточению артиллерийского огня; вводу штурмовой авиации против командных пунктов, огневых позиций и тыловых коммуникаций; массированному вводу танков и быстрой переброске резервов.
Однако множественность атак, неиспользование местных успехов, беспомощность изолированных танков, равно как и сопровождающей пехоты, и отсутствие тесного взаимодействия разных родов войск стали причиной краха замыслов большевиков.
Наши потери так же велики. Поэтому с радостью воспринято пополнение в лице 22 желторотых лейтенантов из аэродромно-технического состава Люфтваффе. Им назначено возглавить взводы. Нелегкая задача для юнцов! Но по численности это неплохая прибыль.
С большой озабоченностью отмечают командиры-ветераны двух войн игнорирование высшим руководством с таким трудом добытого опыта: основная масса поставленных на ноги раненых и больных офицеров, унтер-офицеров и специалистов должна возвращаться в свои части.
А вместо этого одно за другим возникают "новые формирования". С потерей этих командиров пехота перешагивает границу предельного возраста.
"Старение" происходит из-за того, что некоторые элитные в известном смысле соединения: войска СС, а также воздушные и военно-морские силы претендуют на молодежь.
Сотнями тысяч получают они и удерживают у себя лучшую немецкую молодежь, молодежь, которая должна бы пополнить офицерский и унтер-офицерский состав пехоты!
Едва успокоившуюся от передряг дивизию, занятую на земляных работах по устройству блиндажей и окопов, снова всколыхнул приказ о "расширении рубежей". Передний край дивизии отныне растягивается от Оленина через Шатешу на Лысово, включая всю излучину Бори.
Проведенная без военных инцидентов передислокация и расширение района обороны - по горькому опыту зимовки между Медынью и Юхновом - служит сигналом для возведения и обустройства новых позиций, как можно быстрее и тщательнее. На работах заняты все.
Привлеченный к участию 198-й инженерно-саперный батальон докладывает:
"Прокладка 1,06 км траншей;
изготовление и укладка 112 мотков колючей проволоки и 427 рогаток;
20 проволочных силков с минами-сюрпризами;
750 м деревянных решеток для траншей;
750 м дорожных масок;
вырубка 700 кв.м леса для секторов обстрела;
закладка 216 дисковых мин и 35 мин натяжного действия;
изготовление 650 м жердевого полотна;
постройка 8-тонного моста длиной 14 м и 12-тонного моста длиной 66 м".
В тылу трудятся: 746-й инженерно-саперный батальон сухопутных войск, части 136-го и 313-го строительных батальонов, строительные роты военнопленных и украинцев-добровольцев.
Ночи в основном проходят спокойно, но на переднем крае долгими темными часами едва ли кто может сомкнуть глаза. В дневнике командира дивизии есть такая запись:
"В этой окопной жизни на передовой есть свои законы: 16 часов караульной службы, два часа чистки оружия и орудий и шесть часов сна. Но в рассрочку!
Это с учетом отчаянной борьбы со слякотью, сыростью и все наступающей темнотой. Блиндаж мал, тесен и влажен, сквозь крышу, в которой, как правило, один лишь противоосколочный слой, сочится вода, под ногами «гуляют» на раскисшей земле кругляки.
Траншеи, глубиной выше человеческого роста, представляют взору только осклизлые коричневые стенки. Дальше 200-300 м обычно территория окопных работ и задач не распространяется.
Именно здесь выполняет солдат-окопник свой главный долг: несет караул для защиты от противника, стойко переносит обстрелы и капризы погоды и отбивает атаки боевых разведгрупп, а то и куда больших сил.
С наступлением темноты он получает свою порцию еды, которую съедает при колеблющемся свете "свечи Гинденбурга". В короткие часы сна на голых досках - очень редко ему предоставлялась роскошь спать на матрасе - его мучают вши, от которых в такой грязи практически невозможно избавиться.
Ни радио, ни короткие прогулки не разнообразят его жизнь. После смены караула он может снять напряжение лишь кое-какими физическими упражнениями. И каждый час, каждую минуту он находится на боевом посту.
Эта окопная полоса находится на переднем крае, и одна лишь пехота несет по-настоящему непрерывные и неизменные тяготы войны в сравнении с другими родами войск, которые знают передышку между боями - если подсчитать, она выльется в месяцы роздыха и отдыха, которых не ведает пехота.
Суровая, полная лишений и опасностей служба пехотинца, с отречением от всех мало-мальских радостей, не сопровождается оглушительными победами или громкими подвигами. Зато она согрета дружбой и товариществом редкой силы и глубины."
Уже давно дивизия ждет обещанного пополнения личным составом. И наконец, 25 октября и 1 ноября оно подходит. Прибывшая из Хофа "рота вылеченных" состоит из бойцов дивизии.
Прибытие второго эшелона пополнения, гораздо более многочисленного, вызывает смешанные чувства. Конечно, 550 человек численно ощутимо пополнят ряды дивизии. Но кто они, эти новые боевые товарищи?
По большей части это пожилые мужчины, в основном женатые, никогда не нюхавшие фронта. Их "выбраковали" из высоких штабов где они служили в тылу, от Верховного командования сухопутных войск до командования корпуса. И теперь отправили для использования в пехоте.
Другие, возможно, проштрафились и отправлены на фронт из строительных рот, автомобильных войск, авиационных и бронетанковых служб.
Разумеется, среди них есть и добровольцы, и просто надежные солдаты, которые, куда их ни пошли, будут честно исполнять свой долг.
Но пригодна ли основная масса для пехотной службы? Станут ли они боеспособным приростом? Всем им придется нелегко, ох как нелегко! Много времени на это им отпущено.
После трехдневной боевой пехотной подготовки бывший водитель санитарного автомобиля записывает:
"Ну и намучились же мы под Машином! А 1 ноября нас посылают на шесть-семь дней на передовую. Маскхалат, винтовка, ранец боеприпасов - все страшно тяжелое.
Мы сменяем пехоту на передовом рубеже. Мы, недавние пекари, мясники и снабженцы! В полвосьмого я впервые увидел врага. Блиндажи такие маленькие!
Воды нет. Два часа караула, два часа отдыха, а между ними надо колоть дрова, топить, выгребать снег из окопов, чистить оружие, получать патроны и еду! Русский стреляет немного. Пока ни с кем из нас ничего не случилось..."
В середине ноября с 30 градусами мороза приходит настоящая восточная зима. Очень скоро вся земля покрыта снегом, мертва, пустынна и бескрайна.
При взгляде за границу рубежа можно различить каждое дерево и каждый куст, каждую бойницу и амбразуру, из которой строчит пулемет, - черное на белом. Перед проволочным заграждением, а иногда прямо на проволоке виднеются темные скрюченные силуэты жертв неудавшихся разведывательных вылазок.
А в окопах настроение приподнятое и оптимистичное. Оптимизм распространяется и на недавно прибывшее пополнение которое не нюхало пороха. Конечно, боевого опыта они еще не набрались и в стесненной окопной жизни не овладели как следует оружием, да и ускоренная выучка перед отправкой на фронт оставляет желать лучшего.
Прозвища, которые они получили у пехоты - "старые гренадеры", у истребителей танков - "скороспелки", - едва ли свидетельствуют об их ценности для боевой дивизии.
Напротив, еще больше заметна нехватка выбывших из строя офицеров и унтер-офицеров, настоящих вожаков и застрельщиков, руководителей и воспитателей, которым нет замены.
23 ноября пехота противника численностью 200 человек атакует батальон Бека 290-го пехотного полка. Он отбился ценой пяти убитых и шестерых раненых, но и сами положили тридцать восемь и взяли в плен четырех человек. Двумя днями позже 2-я рота 282-го пехотного полка проводит успешную разведывательную операцию на Батюшково.
Затем с 26 по 28 ноября сильные бураны погружают во тьму не только ночи, но и дни. Они заметают траншеи и дороги, и обеспечивают нескончаемой и почти бесполезной работой. На пронизывающем ледяном ветру посты приходится сменять каждый час.
В последующие за ненастьем погожие ночи приходит другая напасть: чрезвычайно активизируется вражеская авиация, и зажигательные бомбы уничтожают в пожарах многие ценные убежища.
Потом подошло Рождество, странным образом не потревоженное противником. Его отпраздновали - каждый мысленно с близкими у родного очага.
Полевая почта вовремя и в большом количестве доставила посылки из дома. Рождественские кексы, курево, печенье и шоколад и, конечно, горячительные напитки объединили в маленькие теплые компании всех, в блиндажах и избах, за собственноручно сколоченными столами, на многих из которых стояли зажженные елочки. И повсюду звучали немецкие рождественские песенки.
Последние дни года, почти мирные, протекали при несильном морозе и не слишком беспокоящем враге. 31 декабря дивизия встречает Новый год сплоченным и надежным воинством на своих рубежах за Борей, готовым и способным и в новом, 1943 году рисковать жизнью, чтобы защитить всю Европу от большевизма.