Как НКВД -МВД пришлось озаботиться здоровьем пленных немцев на Урале.
"Только на территории Свердловской области по официальным данным, находилось с мая 1942 г. по февраль 1956 г. около 100 тысяч человек, которые располагались в 14 лагерях и лаготделениях.
Сроки заключения были в основном стереотипными - 25 лет лишения свободы, т. е. должны были заканчиваться в 70-е годы. Но, политическое решение возобладало над юридическим. Состоявшиеся, секретные переговоры, осенью 1955 года, между Н. С. Хрущевым и канцлером ФРГ Конрадом Адэнауром привели к тому, что последние немецкие военные преступники, в конце 1957 г. покинули территорию СССР.
Долгие годы материалы о немецких военнопленных носили секретный характер и хранились в Особом архиве КГБ СССР, а также в ряде архивов государственной безопасности различных регионов страны. Значительная часть архивных уголовных дел, связана с понятием "военный преступник".
Эти фигуранты запятнали себя злодеяниями и зверствами на территории СССР в годы войны и с точки зрения международного права никогда не подлежат реабилитации, как совершившие преступления против человечества.
Мимо выживших сталинградцев бредет пленный немец.
Вторая группа, это немецкие военнопленные, вина которых незначительна или малозначительна. Лично они не принимали участие в карательных операциях против мирных советских граждан. Вина их заключалась в том, что они служили в эсэсовских или иных карательных частях, например, коновозчиками, санитарами, писарями и т. п.
Необходимо напомнить, что Вермахт - регулярные части немецкой армии, были распущены после подписания договора о капитуляции Германии. Наказание в плену отбывали только карательные части. К ним относились части СС, СД, а также спецслужбы гестапо, абвер и т.п. Список этих частей был утвержден Чрезвычайной Государственной Комиссией (ЧГК СССР). В начале 90-х гг. прокуратурой Свердловской области было реабилитировано свыше двухсот человек (карателей - мое примечание) и их уголовные дела были переданы из архива Управления ФСБ РФ по Свердловской области в Архив административных органов Свердловской области.
Американец "прикалывается" над пленными немцами.
Третья группа это интернированные граждане из Германии и Австрии. В основном специалисты и ученые. Некоторые из них внесли определенный вклад в развитие науки и совершенствование промышленного производства на Урале.
К примеру, на мехзаводе треста "Союзасбест" внедрили штамповочный пресс для производства гаек, предложенный военным инженером В. Хайне. Конструкцию цепи трансформатора разработал военнопленный Ф. Лич.
Профессор А. Хабюель написал монографию на тему: "Расчет прочности железобетонных и сталебетонных конструкций на нагрузку, растяжение и сгибание" И таких примеров было немало.
Курт Вернер Андрес попал в плен уже после окончания войны. Сначала он находился в американской оккупационной зоне, а затем вместе с другими немцами был передан советской стороне. Долгий путь по России закончился тем, что в середине июня 1945 г. их посадили в товарные вагоны, по 40 человек (в составе всего было 18 вагонов) и отправили на Урал.
"Почти 5 недель продолжалось наше путешествие по России, пока мы не достигли восточного края Среднего Урала, Кушвы, 200 км севернее Свердловска. В дороге нам давали редкий суп, сушеный хлеб русские сухари из черного хлеба (что давали их солдатам) и соленую сушеную рыбу, а пить очень мало и не всегда.
На станциях люди пытались попасть камнями в люки вагонов, все время слышалось "Гитлер капут!". Многие пленные в Кушве уже не могли стоять на ногах и их на грузовиках отвезли в лагерь.
По прибытии в лагерь нас первым делом повели в баню, волосы на голове и теле нам сбрили, одежду обеззараживали. Потом все было сумбурно, так как все искали свою одежду, и многим пленным одежду пришлось заменить или дополнить. С обработкой против вшей был связан и новый обыск, и последние ценные предметы: часы, кольца, зажигалки, фотографии, кошельки, все личные вещи были отобраны.
Дальше фото немцев в нашем плену.
Комендатура лагеря была особенно заинтересована в скорейшем физическом восстановлении пленных, так как в Кушве велась добыча железной руды в карьерах - тяжелейшая физическая работа. Гора носила название "Благодать", так же называлась и бригада.
Порода взрывалась, грузилась на тележки или вагонетки и перевозилась по образовавшимся на горе террасам к месту разгрузки. Процент железа в породе составлял почти 50%, поэтому работа вручную требовала огромных физических затрат.
Хотя я как офицер еще не был задействован в работе в августе 1945 г., я добровольно вызвался на разработки и лично получил представление о тяжести такой работы.
"Горняком" (как называли себя и нас русские) я проработал всего 2 недели, потому что потом 30 офицеров, и я в том числе, были переведены в лагерь "Верхотурье".
У истока реки Тура, на окраине города Верхотурье с числом жителей примерно 15 000 человек, располагался лагерь 7.376/3, в котором я провел почти 3 года, с августа 1945 г. до закрытия лагеря в мае 1948 г.
В конце 1942 г. советский Государственный комитет обороны принял решение о срочном строительстве в Свердловской области нескольких ГЭС, в том числе и Верхотурской. Объем изыскательских и проектных работ по ней был уже достаточно велик. Стройка требовала значительного привлечения людских ресурсов.
С начала 1945 г. поползли слухи о скором прибытии заключенных. Лагерь для "спецконтингента" был давно готов, оставалось
только оградить его забором. С начала ожидали "советских зэков", потом заговорили о полицаях и "изменщицах Родины" (женщинах сожительствовавших с немецкими офицерами), и, наконец, было объявлено: прибудут немецкие военнопленные.
Действительно, эшелон с ними пришел в Верхотурье, вскоре после окончания войны. Он состоял из солдат и офицеров так называемой Курлянской группировки, которая до капитуляции Германии держала оборону на кусочке советской земли в Прибалтике.
В лагере "Верхотурье" содержалось от 700 до 800 заключенных. Штабные офицеры и генералы большей частью размещались в лагерях только для офицеров. Во главе лагеря стоял "начальник". Наряду с советским лагерным управлением было и немецкое, возглавляемое старшим по лагерю.
Верхотурье был не основной лагерь, основной лагерь с "управлением" находился в Красноуральске. Другие основные и не основные лагеря на среднем Урале были: Нижний Тагил, Первоуральск, Асбест и Карпинск. Здесь следует отметить, что мало кто из пленных содержался в Сибири, т. е. восточнее Урала.
Пленные боялись попасть в лагерь Карпинск; он прослыл как режимный лагерь с более тяжелыми условиями работы и худшим
содержанием. В основном туда отправлялись пленные, если выяснялось, что они состояли в отрядах СС, полевых и местных комендатурах, полицейских отрядах или спец. отрядах, а также, если участвовали в охране русских военнопленных или в партизанской войне. К этим группам приравнивались определенные войсковые части, в районе действия которых совершались
преступления."
Исходя из анализа советского законодательства о военнопленных, цель была одна, максимальное использование трудовых ресурсов. Поэтому, по нашему мнению, даже идеологическая задача перевоспитания бывших немецко-фашистских захватчиков, отходила на второй план.
4 июня 1945 г. ГКО принял постановление № 8921 "СС" "О мероприятиях по трудовому использованию военнопленных и материально-техническому обеспечению лагерей для военнопленных"
По этому постановлению нужно было провести рациональное распределение поступавшей с фронтов и уже имеющейся рабочей силы по различным хозяйственным отраслям СССР. На первом месте был Наркомат угольной промышленности, он должен был получить в свое распоряжение 41 500 человек, далее следовали Наркомстрой - 30 750 человек, Наркомат путей сообщения - 27 500 человек и т.д. общее же количество военнопленных составило 2 млн. 70 тыс. человек, в том числе 1 млн. 300 тыс. немцев.
Отдельным пунктом постановления № 8921/СС было проведено решение, которое обязывало НКВД освободить и репатриировать на родину из тыловых лагерей и спецгоспиталей до 225 тыс. нетрудоспособных вражеских солдат.
В дополнение этого пункта был издан приказ № 00698, в котором перед начальником ГУПВИ генерал-лейтенантом М. С. Кривенко ставилась задача организовать в лагерях и госпиталях тщательный отбор установленного решением высшей инстанции количества военнопленных.
В списки на репатриацию разрешалось вносить только рядовой и унтер-офицерский состав. В документе оговаривалось, кого следует в первую очередь отнести к категории нетрудоспособных - инвалидов, лиц страдающих туберкулезом и дистрофией, хирургических больных с незаживающими ранами. Отбором репатриируемых занимались специальные комиссии, куда не могли входить врачи из военнопленных.
29 сентября 1945 г. было введено в действие "Положение о трудовом использовании военнопленных". Согласно ему распределение рабочей силы по конкретным хозяйственным объектам осуществлялось по решениям ГКО (в последствии Советом Министров) и НКВД. При этом стройки и предприятия, на которые направлялись военнопленные, выступали в качестве хозяйственных органов-работодателей или хозорганов, а НКВД в лице лагерей военнопленных - поставщика рабочей силы.
От лагеря требовалось поддержание стабильного числа (явочной численности) работающих на объекте, сохранение их работоспособности. Поэтому одной из главнейших забот НКВД было физическое состояние военнопленных: их жилищные условия, снабжение, питание, медицинская помощь, использование по специальности, охрана труда, длительность рабочего времени.
Впервые озабоченность физическим состоянием и смертностью военнопленных руководство НКВД проявило еще в начале 1943 г.; позже были введены три категории трудоспособности военнопленных. Однако хозяйственных нормативов трудоспособности не было. Только в начале
1945 г., когда по результатам проверки на предприятиях угольной промышленности было зафиксировано, что среднее число работающих военнопленных здесь составляет 60-65% от списочного состава, приказом НКВД было установлено, что "вывод трудового фонда на работы" не должен быть менее 80 процентов.
Однако в лагерях для военнопленных отношение начальства к немецким узникам не было таким дружелюбным. Отношение государства к тысячам пленных проявлялось и после их смерти. В связи с этим достаточно обратить внимание на кладбища Тагиллага.
Весимское кладбище на Голом камне - одно из мест захоронения немецких военнопленных на Урале. Сегодня вся территория этого кладбища завалена отвалом ВЖР.
Кладбище № 245 было открыто в ноябре 1944 г. Однако в 1957 г. Нижнетагильский горисполком принял решение о его ликвидации, несмотря на предложение МИД СССР, МВД и Свердловского облисполкома о переносе кладбища на другое место. Вскоре было ликвидировано еще одно кладбище для военнопленных недалеко от завода № 63.
С мая 1944 г. по апрель 1950 г. недалеко от Нижнего Тагила размещалось самое крупное на Урале кладбище для военнопленных.
Находилось оно в 15 км от города в районе рудника имени III Интернационала. На нем захоронено 1,7 тыс. человек, в основном немцев.
Судьбы бывших немецких военнопленных складывались по-разному. Многие навсегда остались лежать в земле России, многие умерли уже на родине в Германии, Австрии. Но сохранилась еще незначительная часть людей, которым тогда было 18-25 лет. Их воспоминания представляют ценный исторический источник.
Девятнадцатилетним юношей попал в плен бывший радист одной из частей Люфтваффе - Герхард Шлипхаке. В плену, он оказался на Урале, в Пермской области, г. Соликамске, а позднее и в самой Перми на телефонном заводе. Годы, проведенные в плену, не только не озлобили душу молодого немца, но и явились для него "школой жизни" о чем он говорил в небольшом репортаже на Свердловском телевидении, в июле 1999 г.
Десятки раз, потом приезжая на Урал (в 70-е годы он работал сотрудником по экономическим вопросам посольства ФРГ) Герхард сохранил дружеские отношения со многими русскими людьми. Эти контакты продолжаются и по сей день.
А это немцы с советскими военнопленными.
Другой бывший немецкий военнопленный Кархайнц Гаст, ныне проживает в г. Берлине и его воспоминания о пребывании в г. Свердловске, в послевоенные годы, тоже представляют значительный интерес для истории военного плена.
Бернхард Моершбахер тоже молодым человеком был в плену на Урале, в г. Каменск-Уральском. Номер его лагеря 314/8, он запомнил на всю жизнь. Позднее Бернхард был переведен в г. Москву.
По его рассказам, на Урале, они занимались в основном строительством объектов социально-культурного назначения и жилых домов. Такая, строительная направленность, в плену, сказалась и на его дальнейшей профессии. После плена, в Германии Бернхард приобрел специальность инженера-строителя, по которой работал долгие годы, до выхода на пенсию.
Ныне, Бернхард Моершбахер проживает в небольшом городке Аахене, на границе с Францией. В 1999 г. он после 54 лет, вместе с женой Алисой, вновь побывал на Урале в г. Каменск-Уральском и Екатеринбурге (Свердловске) там, где прошли его годы юности. Значительная часть немецких военнопленных была репатриирована в Германию в первые пять лет после войны. В архивах не сохранились даже учетно-регистрационные карточки этих людей. Определенный процент, был реабилитирован уже в 1990-е гг.
Розыск некоторых из бывших военнопленных ведется по линии Красного Креста. Таким образом, исследование имеет не только теоретическое, прикладное значение, но и практическое, когда речь идет об установлении судьбы конкретного человека.
Вместе с тем, необходимо отметить, что нельзя все идеализировать и представлять в розовом цвете. Великая Отечественная война была войной не столько техники, сколько войной непримиримых, антагонистических идеологий. На Западе и сейчас живет достаточное количество людей, в том числе и бывших военнопленных, которые относились негативно ко всему, что было связано с Россией и русскими.
Многие сохранили свои убеждения и по сегодняшний день, оставаясь приверженцами нацизма. В этом, по нашему мнению, и причина, что не удается создать такой общественной организации в Германии, как "Союз бывших военнопленных".
Автору этих строк доводилось в разговоре с немецкими друзьями прислушиваться к рекомендации не встречаться с тем или иным бывшим военнопленным, который до сих пор считает себя нацистом.
Любопытный факт, десятки архивных уголовных дел переданных из Управления ФСБ РФ по Свердловской области в Архив Административных органов Свердловской области имеют справку о реабилитации того или иного фигуранта.
Но, ни один из них никогда не обращался за подобным документом. Ни свидетельствует ли это о том, что они не считают себя
побежденными и виноватыми? А раз так, им не нужен никакой юридический документ страны-победительницы."
НАталья Михайловна Маркдорф (русская немка) доктор исторических наук, доцент ВАК, профессор. Род. 1959 г. (г. Ангарск, Иркутская обл. СССР). Из семьи рабочих.
https://www.sgu.ru/archive/old.sgu.ru/files/nodes/14829/27.pdf
https://waralbum.ru/page/2/?s=пленные+немцы&x=11&y=6
Немецкие военнопленные эксгумируют тела французов, убитых немецкой полицией безопасности (СД).
Сроки заключения были в основном стереотипными - 25 лет лишения свободы, т. е. должны были заканчиваться в 70-е годы. Но, политическое решение возобладало над юридическим. Состоявшиеся, секретные переговоры, осенью 1955 года, между Н. С. Хрущевым и канцлером ФРГ Конрадом Адэнауром привели к тому, что последние немецкие военные преступники, в конце 1957 г. покинули территорию СССР.
Долгие годы материалы о немецких военнопленных носили секретный характер и хранились в Особом архиве КГБ СССР, а также в ряде архивов государственной безопасности различных регионов страны. Значительная часть архивных уголовных дел, связана с понятием "военный преступник".
Эти фигуранты запятнали себя злодеяниями и зверствами на территории СССР в годы войны и с точки зрения международного права никогда не подлежат реабилитации, как совершившие преступления против человечества.
Мимо выживших сталинградцев бредет пленный немец.
Вторая группа, это немецкие военнопленные, вина которых незначительна или малозначительна. Лично они не принимали участие в карательных операциях против мирных советских граждан. Вина их заключалась в том, что они служили в эсэсовских или иных карательных частях, например, коновозчиками, санитарами, писарями и т. п.
Необходимо напомнить, что Вермахт - регулярные части немецкой армии, были распущены после подписания договора о капитуляции Германии. Наказание в плену отбывали только карательные части. К ним относились части СС, СД, а также спецслужбы гестапо, абвер и т.п. Список этих частей был утвержден Чрезвычайной Государственной Комиссией (ЧГК СССР). В начале 90-х гг. прокуратурой Свердловской области было реабилитировано свыше двухсот человек (карателей - мое примечание) и их уголовные дела были переданы из архива Управления ФСБ РФ по Свердловской области в Архив административных органов Свердловской области.
Американец "прикалывается" над пленными немцами.
Третья группа это интернированные граждане из Германии и Австрии. В основном специалисты и ученые. Некоторые из них внесли определенный вклад в развитие науки и совершенствование промышленного производства на Урале.
К примеру, на мехзаводе треста "Союзасбест" внедрили штамповочный пресс для производства гаек, предложенный военным инженером В. Хайне. Конструкцию цепи трансформатора разработал военнопленный Ф. Лич.
Профессор А. Хабюель написал монографию на тему: "Расчет прочности железобетонных и сталебетонных конструкций на нагрузку, растяжение и сгибание" И таких примеров было немало.
Курт Вернер Андрес попал в плен уже после окончания войны. Сначала он находился в американской оккупационной зоне, а затем вместе с другими немцами был передан советской стороне. Долгий путь по России закончился тем, что в середине июня 1945 г. их посадили в товарные вагоны, по 40 человек (в составе всего было 18 вагонов) и отправили на Урал.
"Почти 5 недель продолжалось наше путешествие по России, пока мы не достигли восточного края Среднего Урала, Кушвы, 200 км севернее Свердловска. В дороге нам давали редкий суп, сушеный хлеб русские сухари из черного хлеба (что давали их солдатам) и соленую сушеную рыбу, а пить очень мало и не всегда.
На станциях люди пытались попасть камнями в люки вагонов, все время слышалось "Гитлер капут!". Многие пленные в Кушве уже не могли стоять на ногах и их на грузовиках отвезли в лагерь.
По прибытии в лагерь нас первым делом повели в баню, волосы на голове и теле нам сбрили, одежду обеззараживали. Потом все было сумбурно, так как все искали свою одежду, и многим пленным одежду пришлось заменить или дополнить. С обработкой против вшей был связан и новый обыск, и последние ценные предметы: часы, кольца, зажигалки, фотографии, кошельки, все личные вещи были отобраны.
Дальше фото немцев в нашем плену.
Комендатура лагеря была особенно заинтересована в скорейшем физическом восстановлении пленных, так как в Кушве велась добыча железной руды в карьерах - тяжелейшая физическая работа. Гора носила название "Благодать", так же называлась и бригада.
Порода взрывалась, грузилась на тележки или вагонетки и перевозилась по образовавшимся на горе террасам к месту разгрузки. Процент железа в породе составлял почти 50%, поэтому работа вручную требовала огромных физических затрат.
Хотя я как офицер еще не был задействован в работе в августе 1945 г., я добровольно вызвался на разработки и лично получил представление о тяжести такой работы.
"Горняком" (как называли себя и нас русские) я проработал всего 2 недели, потому что потом 30 офицеров, и я в том числе, были переведены в лагерь "Верхотурье".
У истока реки Тура, на окраине города Верхотурье с числом жителей примерно 15 000 человек, располагался лагерь 7.376/3, в котором я провел почти 3 года, с августа 1945 г. до закрытия лагеря в мае 1948 г.
В конце 1942 г. советский Государственный комитет обороны принял решение о срочном строительстве в Свердловской области нескольких ГЭС, в том числе и Верхотурской. Объем изыскательских и проектных работ по ней был уже достаточно велик. Стройка требовала значительного привлечения людских ресурсов.
С начала 1945 г. поползли слухи о скором прибытии заключенных. Лагерь для "спецконтингента" был давно готов, оставалось
только оградить его забором. С начала ожидали "советских зэков", потом заговорили о полицаях и "изменщицах Родины" (женщинах сожительствовавших с немецкими офицерами), и, наконец, было объявлено: прибудут немецкие военнопленные.
Действительно, эшелон с ними пришел в Верхотурье, вскоре после окончания войны. Он состоял из солдат и офицеров так называемой Курлянской группировки, которая до капитуляции Германии держала оборону на кусочке советской земли в Прибалтике.
В лагере "Верхотурье" содержалось от 700 до 800 заключенных. Штабные офицеры и генералы большей частью размещались в лагерях только для офицеров. Во главе лагеря стоял "начальник". Наряду с советским лагерным управлением было и немецкое, возглавляемое старшим по лагерю.
Верхотурье был не основной лагерь, основной лагерь с "управлением" находился в Красноуральске. Другие основные и не основные лагеря на среднем Урале были: Нижний Тагил, Первоуральск, Асбест и Карпинск. Здесь следует отметить, что мало кто из пленных содержался в Сибири, т. е. восточнее Урала.
Пленные боялись попасть в лагерь Карпинск; он прослыл как режимный лагерь с более тяжелыми условиями работы и худшим
содержанием. В основном туда отправлялись пленные, если выяснялось, что они состояли в отрядах СС, полевых и местных комендатурах, полицейских отрядах или спец. отрядах, а также, если участвовали в охране русских военнопленных или в партизанской войне. К этим группам приравнивались определенные войсковые части, в районе действия которых совершались
преступления."
Исходя из анализа советского законодательства о военнопленных, цель была одна, максимальное использование трудовых ресурсов. Поэтому, по нашему мнению, даже идеологическая задача перевоспитания бывших немецко-фашистских захватчиков, отходила на второй план.
4 июня 1945 г. ГКО принял постановление № 8921 "СС" "О мероприятиях по трудовому использованию военнопленных и материально-техническому обеспечению лагерей для военнопленных"
По этому постановлению нужно было провести рациональное распределение поступавшей с фронтов и уже имеющейся рабочей силы по различным хозяйственным отраслям СССР. На первом месте был Наркомат угольной промышленности, он должен был получить в свое распоряжение 41 500 человек, далее следовали Наркомстрой - 30 750 человек, Наркомат путей сообщения - 27 500 человек и т.д. общее же количество военнопленных составило 2 млн. 70 тыс. человек, в том числе 1 млн. 300 тыс. немцев.
Отдельным пунктом постановления № 8921/СС было проведено решение, которое обязывало НКВД освободить и репатриировать на родину из тыловых лагерей и спецгоспиталей до 225 тыс. нетрудоспособных вражеских солдат.
В дополнение этого пункта был издан приказ № 00698, в котором перед начальником ГУПВИ генерал-лейтенантом М. С. Кривенко ставилась задача организовать в лагерях и госпиталях тщательный отбор установленного решением высшей инстанции количества военнопленных.
В списки на репатриацию разрешалось вносить только рядовой и унтер-офицерский состав. В документе оговаривалось, кого следует в первую очередь отнести к категории нетрудоспособных - инвалидов, лиц страдающих туберкулезом и дистрофией, хирургических больных с незаживающими ранами. Отбором репатриируемых занимались специальные комиссии, куда не могли входить врачи из военнопленных.
29 сентября 1945 г. было введено в действие "Положение о трудовом использовании военнопленных". Согласно ему распределение рабочей силы по конкретным хозяйственным объектам осуществлялось по решениям ГКО (в последствии Советом Министров) и НКВД. При этом стройки и предприятия, на которые направлялись военнопленные, выступали в качестве хозяйственных органов-работодателей или хозорганов, а НКВД в лице лагерей военнопленных - поставщика рабочей силы.
От лагеря требовалось поддержание стабильного числа (явочной численности) работающих на объекте, сохранение их работоспособности. Поэтому одной из главнейших забот НКВД было физическое состояние военнопленных: их жилищные условия, снабжение, питание, медицинская помощь, использование по специальности, охрана труда, длительность рабочего времени.
Впервые озабоченность физическим состоянием и смертностью военнопленных руководство НКВД проявило еще в начале 1943 г.; позже были введены три категории трудоспособности военнопленных. Однако хозяйственных нормативов трудоспособности не было. Только в начале
1945 г., когда по результатам проверки на предприятиях угольной промышленности было зафиксировано, что среднее число работающих военнопленных здесь составляет 60-65% от списочного состава, приказом НКВД было установлено, что "вывод трудового фонда на работы" не должен быть менее 80 процентов.
Однако в лагерях для военнопленных отношение начальства к немецким узникам не было таким дружелюбным. Отношение государства к тысячам пленных проявлялось и после их смерти. В связи с этим достаточно обратить внимание на кладбища Тагиллага.
Весимское кладбище на Голом камне - одно из мест захоронения немецких военнопленных на Урале. Сегодня вся территория этого кладбища завалена отвалом ВЖР.
Кладбище № 245 было открыто в ноябре 1944 г. Однако в 1957 г. Нижнетагильский горисполком принял решение о его ликвидации, несмотря на предложение МИД СССР, МВД и Свердловского облисполкома о переносе кладбища на другое место. Вскоре было ликвидировано еще одно кладбище для военнопленных недалеко от завода № 63.
С мая 1944 г. по апрель 1950 г. недалеко от Нижнего Тагила размещалось самое крупное на Урале кладбище для военнопленных.
Находилось оно в 15 км от города в районе рудника имени III Интернационала. На нем захоронено 1,7 тыс. человек, в основном немцев.
Судьбы бывших немецких военнопленных складывались по-разному. Многие навсегда остались лежать в земле России, многие умерли уже на родине в Германии, Австрии. Но сохранилась еще незначительная часть людей, которым тогда было 18-25 лет. Их воспоминания представляют ценный исторический источник.
Девятнадцатилетним юношей попал в плен бывший радист одной из частей Люфтваффе - Герхард Шлипхаке. В плену, он оказался на Урале, в Пермской области, г. Соликамске, а позднее и в самой Перми на телефонном заводе. Годы, проведенные в плену, не только не озлобили душу молодого немца, но и явились для него "школой жизни" о чем он говорил в небольшом репортаже на Свердловском телевидении, в июле 1999 г.
Десятки раз, потом приезжая на Урал (в 70-е годы он работал сотрудником по экономическим вопросам посольства ФРГ) Герхард сохранил дружеские отношения со многими русскими людьми. Эти контакты продолжаются и по сей день.
А это немцы с советскими военнопленными.
Другой бывший немецкий военнопленный Кархайнц Гаст, ныне проживает в г. Берлине и его воспоминания о пребывании в г. Свердловске, в послевоенные годы, тоже представляют значительный интерес для истории военного плена.
Бернхард Моершбахер тоже молодым человеком был в плену на Урале, в г. Каменск-Уральском. Номер его лагеря 314/8, он запомнил на всю жизнь. Позднее Бернхард был переведен в г. Москву.
По его рассказам, на Урале, они занимались в основном строительством объектов социально-культурного назначения и жилых домов. Такая, строительная направленность, в плену, сказалась и на его дальнейшей профессии. После плена, в Германии Бернхард приобрел специальность инженера-строителя, по которой работал долгие годы, до выхода на пенсию.
Ныне, Бернхард Моершбахер проживает в небольшом городке Аахене, на границе с Францией. В 1999 г. он после 54 лет, вместе с женой Алисой, вновь побывал на Урале в г. Каменск-Уральском и Екатеринбурге (Свердловске) там, где прошли его годы юности. Значительная часть немецких военнопленных была репатриирована в Германию в первые пять лет после войны. В архивах не сохранились даже учетно-регистрационные карточки этих людей. Определенный процент, был реабилитирован уже в 1990-е гг.
Розыск некоторых из бывших военнопленных ведется по линии Красного Креста. Таким образом, исследование имеет не только теоретическое, прикладное значение, но и практическое, когда речь идет об установлении судьбы конкретного человека.
Вместе с тем, необходимо отметить, что нельзя все идеализировать и представлять в розовом цвете. Великая Отечественная война была войной не столько техники, сколько войной непримиримых, антагонистических идеологий. На Западе и сейчас живет достаточное количество людей, в том числе и бывших военнопленных, которые относились негативно ко всему, что было связано с Россией и русскими.
Многие сохранили свои убеждения и по сегодняшний день, оставаясь приверженцами нацизма. В этом, по нашему мнению, и причина, что не удается создать такой общественной организации в Германии, как "Союз бывших военнопленных".
Автору этих строк доводилось в разговоре с немецкими друзьями прислушиваться к рекомендации не встречаться с тем или иным бывшим военнопленным, который до сих пор считает себя нацистом.
Любопытный факт, десятки архивных уголовных дел переданных из Управления ФСБ РФ по Свердловской области в Архив Административных органов Свердловской области имеют справку о реабилитации того или иного фигуранта.
Но, ни один из них никогда не обращался за подобным документом. Ни свидетельствует ли это о том, что они не считают себя
побежденными и виноватыми? А раз так, им не нужен никакой юридический документ страны-победительницы."
НАталья Михайловна Маркдорф (русская немка) доктор исторических наук, доцент ВАК, профессор. Род. 1959 г. (г. Ангарск, Иркутская обл. СССР). Из семьи рабочих.
https://www.sgu.ru/archive/old.sgu.ru/files/nodes/14829/27.pdf
https://waralbum.ru/page/2/?s=пленные+немцы&x=11&y=6
Немецкие военнопленные эксгумируют тела французов, убитых немецкой полицией безопасности (СД).