Были неудобства. Пленным немецким офицерам и генералам запрещалось иметь денщиков.
Бывшие завоеватели жили в новых для них условиях в общем-то терпимо, если сравнить советские лагеря для военнопленных с аналогичными гитлеровскими.
Немцы и их союзники получали в сутки по 400 г хлеба (после 1943 года эта норма выросла до 600-700 г), 100 г рыбы, 100 г крупы, 500 г овощей и картофеля, 20 г сахара, 30 г соли, а также немного муки, чая, растительного масла, уксуса, перца. У генералов, а также солдат, больных дистрофией, суточный паек был побогаче.
Судетские немцы и пленные немецкие солдаты перед расстрелом чехами. Место съемки: Чехословакия
Время съемки: 10.05.1945 г.
Продолжительность трудового дня пленных составляла 8 часов. Согласно циркуляру НКВД СССР от 25 августа 1942 года они имели право на небольшое денежное довольствие. Рядовым и младшим командирам выплачивалось 7 рублей в месяц, офицерам - 10, полковникам - 15, генералам - 30 рублей.
Военнопленным, которые трудились на нормированных работах, выдавались дополнительные суммы в зависимости от выработки. Перевыполняющим нормы полагалось 50 рублей ежемесячно. Те же дополнительные деньги получали бригадиры. При отличной работе сумма их вознаграждения могла вырасти до 100 целковых.
Деньги, превышающие разрешенные нормы, военнопленные могли хранить в сберкассах. Кстати, они имели право на получение денежных переводов и посылок с родины, могли получать 1 письмо в месяц и отправлять неограниченное количество писем.
Кроме того, им бесплатно выдавалось мыло. Если одежда находилась в плачевном состоянии, то пленные получали даром телогрейки, шаровары, теплые шапки, ботинки и портянки.
Судетские немцы, расстрелянные чехами.
Обезоруженные солдаты армий гитлеровского блока трудились в советском тылу там, где не хватало рабочих рук. Пленных можно было увидеть на лесоповале в тайге, на колхозных полях, у станков, на стройках. Были и неудобства. Скажем, офицерам и генералам запрещалось иметь денщиков.
Места содержания военнопленных делились на 4 группы. Кроме фронтовых приемно-пересыльных лагерей существовали еще офицерские, оперативные и тыловые.
Офицерских лагерей к началу 1944 года насчитывалось всего 5. Из них наиболее крупными были Елабужский (в Татарии), Оранский (в Горьковской области) и Суздальский (во Владимирской области).
В оперативном Красногорском лагере содержались важные персоны, попавшие в плен, например, фельдмаршал Паулюс. Потом он "переехал" в Суздаль. В Красногорск были направлены и другие известные гитлеровские военачальники, попавшие в плен под Сталинградом, - генералы Шмидт, Пфайффер, Корфес, полковник Адам.
Но основную часть немецких офицеров, плененных в Сталинградском "котле", после Красногорска отправили в Елабугу, где их ждал лагерь N 97.
Немецкие военнопленные командного состава на сборном пункте под Берлином.
Политотделы многих лагерей для военнопленных напоминали советским гражданам, которые несли там охрану, работали техниками связи, электриками, поварами, что надо соблюдать Гаагскую конвенцию о военнопленных.
Потому отношение к ним со стороны советских граждан в большинстве случаев было более-менее корректным. Основная масса военнопленных вела себя в лагерях дисциплинированно, трудовые нормы иногда перевыполнялись.
Хотя крупномасштабных восстаний зарегистрировано не было, случались ЧП в виде саботажа, заговоров, побегов. В лагере N 75, который был размещен у деревни Рябово в Удмуртии, военнопленный Мензак уклонялся от работы, симулировал. При этом врачи признали его годным к труду.
Мензак попытался бежать, но был задержан. Он никак не хотел мириться со своим положением, отрубил себе кисть левой руки, потом умышленно затягивал лечение. В итоге был передан военному трибуналу. Самых отпетых нацистов отправляли в спецлагерь в Воркуте. Такая же судьба постигла и Мензака.
Немецкие и румынские военнопленные в Одессе.
Лагерь для военнопленных N 207, располагавшийся в районе Краснокамска, был расформирован в Приуралье одним из последних. Он просуществовал до конца 1949 года. В нем еще оставались военнопленные, репатриация которых была отложена по причине того, что они подозревались в подготовке диверсий, зверствах на оккупированных территориях, связях с гестапо, СС, СД, абвером и другими гитлеровскими организациями.
Потому в октябре 1949 года в лагерях ГУПВИ были созданы комиссии, которые выявляли среди пленных тех, кто занимался саботажем, был замешан в массовых расстрелах, казнях, пытках. Одна из таких комиссий работала и в Краснокамском лагере. После проверки часть пленных отправлялась на родину, а оставшиеся предавались суду Военного трибунала.
Опасения насчет убежденных нацистов, готовых на подготовку диверсий и другие преступления, не были беспочвенными. Содержащийся в Березниковском лагере N 366 оберштурмфюрер Германн Фриц заявил на допросе о том, что еще 7 мая 1945 года по дивизии СС "Мертвая голова" был издан особый приказ: все офицеры в случае пленения должны были "организовать саботаж, устраивать диверсии, вести шпионско-разведывательную работу и как можно больше вредить".
Советские военнопленные перед расстрелом в лагере в Адабаше. Адабаш, Кировоградская область, Украина.
В пределах Татарской АССР в районе Зеленодольска был размещен лагерь N 119. Здесь содержались и военнопленные румыны. Осенью 1946 года в лагере случился казус, о котором стало известно в Москве.
Бывший лейтенант румын Чампаеру нанес публично несколько ударов доской своему земляку за то, что тот подписал обращение в адрес известного румынского антифашиста Петру Гроза. Чампаеру заявил, что будет расправляться с другими военнопленными, подписавшими этот документ.
Об этом случае упоминалось в подписанной 22 октября 1946 года Директиве НКВД СССР "О выявленных фашистских группировках, оказывающих противодействие антифашистской работе среди военнопленных".
Но такие настроения не получили массовой поддержки среди пленных, последние из которых покинули СССР в 1956 году.
С 1943 по 1948 год во всей системе ГУПВИ НКВД СССР совершили побег 11 тысяч 403 военнопленных. Из них было задержано 10 тысяч 445 человек. Не пойманными остались 3%. При задержании было убито 292 человека. За годы войны Красной Армии сдалось около 200 генералов.
Пленные французские кавалеристы и немецкие солдаты в деревне в восточной Франции.
Уже на второй день войны Сталин одобрил директиву наркома обороны за номером три - о переходе в контрнаступление «с выходом на территорию противника». По предвоенным разведданным выходило, гитлеровцы будут держать на Западе не меньше половины своих войск.
Однако уже к вечеру 23 июня стало ясно - что-то тут не так. Требовались новые точные сведения. А получить их можно было лишь от пленных.
В тот же день в военные советы фронтов ушла телеграмма за подписью Жукова и главного интенданта Хрулева: «Разъяснить командирам, бойцам, что Красная армия воюет с германским империализмом, фашистами, но не с немецкими пролетариями в военной форме. Издевательства над пленными, лишение пищи недопустимы - политически вредно». А какой срок можно схлопотать за «политический вред», знал каждый боец.
Трудно сказать, были ли пленные в самом начале войны. По архивным данным, первую группу немецких военнопленных 24 июня принял под охрану 229-й конвойный полк НКВД. Как позже признавал Жуков, из опроса пленных и выяснилось, что на Западе немцы оставили меньше трети своих дивизий, остальные двинули на Восток.
Пленные немецкие солдаты у входа в метро во время капитуляции в Берлине.
При таком раскладе пленный - объект стратегический. Его надо беречь. В интендантские службы 26 июня поступает распоряжение - как надо кормить захваченного врага. Мало того, 29 июня на места ушла ориентировка НКВД, определявшая суточные нормы питания.
Пленному полагалось 600 граммов ржаного хлеба, 600 - картошки, 90 - крупы, 40 - мяса, а еще масло, сахар, макароны, соль, томатная паста, лавровый лист, перец. Набирается 2533 килокалории.
Много это или мало? Обратимся к нормам питания, утвержденным Академией медицинских наук СССР в 1976 году. Мужчинам в возрасте от 18 до 40 лет, не занятым тяжелым физическим трудом, требуется в день 2800 килокалорий.
Однако уже в середине июля заместитель наркома обороны Жуков своим приказом урезал паек. Скажем, пайку хлеба на 100 граммов. Исчезли из списка макароны, табак и спички. К чему они, если курить нечего?
А 5 июня 1942 года вышел совершенно секретный приказ НКВД, еще более ужесточивший нормы питания. Из перечня ушли уксус, перец и лавровый лист, а пайка хлеба сократилась до 400 граммов.
Объяснить урезания несложно. Пленные перестали быть «стратегическим объектом». Счет пошел на тысячи. Так что и копеечная экономия выливалась в конце концов в солидную сумму.
Немецкие военнопленные в лагерной парикмахерской в Челябинской области.
По всем приказам и рядовым, и генералам полагалось одинаковое питание. Так, собственно говоря, оно обстояло и в германской армии, где во время боевых действий равные пайки получали и солдаты, и офицеры.
На деле же узники офицерских лагерей питались куда лучше. Лишь один генерал-фельдмаршал Паулюс возмутился и потребовал кормить его наравне с рядовыми. Впрочем, от улучшенных условий содержания и он не отказался. А разница в условиях была ощутимая.
Бывший военнопленный майор Асси Ганн вспоминал о жизни в Грязовецком лагере для генералов и офицеров: «Когда речка замерзала, лагерная элита каталась на льду. Летом заключенные купались, когда хотели. На лугу за колючей проволокой находилось футбольное поле. В лагере имелась и вторая лужайка, где мы могли заниматься гимнастикой и легкой атлетикой.
Весной, явно в пропагандистских целях, был открыт боулинг. Когда погода была хорошей, в березовой роще устраивались гулянья. По воскресеньям в кафе играл оркестр».
Генералы и старшие офицеры заказывали себе меню на особой кухне. Для них оборудовали небольшой клуб с роялем. Они пользовались библиотекой, по вечерам смотрели кино. И, как само собой разумеющееся, спали не на нарах, а в кроватях, на чистых простынях.
Пленные немецкие офицеры под Сталинградом.
27 июля 1942 года военнопленный ефрейтор немецкой армии Рихтер бросил в кузнечный пресс муфту и стопорный болт, чем привел машину в аварийное состояние.
Судом Военного трибунала приговорен к расстрелу по статье 58-7 Уголовного кодекса РСФСР за вредительство, то есть за «подрыв государственной промышленности, совершенный в контрреволюционных целях». Имени Рихтера история не сохранила. Как не сохранила имени указавшего на него лагерного осведомителя.
Как и советские зэки, пленные при первой возможности расправлялись со стукачами. В 50-м в лагере близ города Шахты, что в Ростовской области, заключенные подняли бунт. Во главе стоял бывший летчик-ас Хартманн.
Первым делом вырезали стукачей. Затем изолировали охрану и администрацию. Из кабинета начальника Эрих позвонил в Ростов и потребовал комиссию для разбора нарушения прав военнопленных.
К слову, майор люфтваффе знал пять языков, в том числе и русский. Вместо комиссии прислали роту автоматчиков. Бунт усмирили. Хартманну к его сроку в 25 лет довесили еще столько же.
Могли бы добавить еще, если бы знали, что за плечами у Хартманна был побег. Еще в октябре 43-го его сбили наши зенитчики, он выпрыгнул с парашютом и приземлился прямо в руки советских солдат. Правда, в плену пробыл недолго. Притворился тяжелораненым и сумел убежать, обманув конвой.
Пленные немецкие солдаты идут мимо разбитого и дымящегося бронетранспортера.
К слову заметить, попыток побега из русского плена было достаточно много. Скажем, в Грязовецком лагере, где одно время обретался Хартманн, двенадцать офицеров вырыли подкоп и ушли.
Вернули всех. Последнего, майора, отловили аж в Польше. У нас за попытку побега не расстреливали. Впрочем, определенной системы в наказаниях не было. Могли дать десять лет лагерей, могли - три месяца в штрафном подразделении.
Случались и вовсе абсурдные ситуации, когда «бегунов» судили по указу от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Ушел в бега в казенной одежде - значит, похитил государственное имущество. Получай 5 лет.
Активных сопротивленцев было не так уж много. Скажем, в 43-м году зафиксировано всего 625 случаев отказа от работы. Большинство предпочитали добросовестно вкалывать на Советский Союз.
В 46-м году в различных отраслях трудились 1 миллион 800 тысяч пленных. Хорошо трудились: с 43-го по 50-й год произведено продукции на 50 миллиардов рублей. За этот срок заработали 17 миллионов рублей. Правда, на руки не получили ничего - все ушло на их же содержание.
Немецкие военнопленные читают книгу «Краткая история американской демократии».
Вернувшихся на родину военнопленных приняли как героев и в Западной Германии, и в Восточной. В обеих частях рассеченной надвое страны они составили самую активную часть населения.
15 июня 1953 года в ГДР на 10 процентов повысили нормы выработки для строительных рабочих. На следующий день 5 тысяч человек объявили забастовку под лозунгом «Долой нормы!». Правительство выполнило требования, и часть забастовщиков разошлась по домам.
Но самые непримиримые собрались у здания ЦК Социалистической единой партии Германии (СЕПГ). Они опрокинули две передвижные радиостанции и захватили третью, убив при этом женщину-диктора.
Из динамиков понеслись лозунги против правительства ГДР и СЕПГ. Против Советского Союза не было ни одного выкрика. Большую часть активистов составили недавние солдаты, освоившие строительное ремесло в русском плену.
https://rg.ru/2012/06/28/istoria.html
https://www.kommersant.ru/doc/2294191
Судетские немцы и пленные немецкие солдаты конвоируются чехословацким подразделением к месту расстрела.
Немцы и их союзники получали в сутки по 400 г хлеба (после 1943 года эта норма выросла до 600-700 г), 100 г рыбы, 100 г крупы, 500 г овощей и картофеля, 20 г сахара, 30 г соли, а также немного муки, чая, растительного масла, уксуса, перца. У генералов, а также солдат, больных дистрофией, суточный паек был побогаче.
Судетские немцы и пленные немецкие солдаты перед расстрелом чехами. Место съемки: Чехословакия
Время съемки: 10.05.1945 г.
Продолжительность трудового дня пленных составляла 8 часов. Согласно циркуляру НКВД СССР от 25 августа 1942 года они имели право на небольшое денежное довольствие. Рядовым и младшим командирам выплачивалось 7 рублей в месяц, офицерам - 10, полковникам - 15, генералам - 30 рублей.
Военнопленным, которые трудились на нормированных работах, выдавались дополнительные суммы в зависимости от выработки. Перевыполняющим нормы полагалось 50 рублей ежемесячно. Те же дополнительные деньги получали бригадиры. При отличной работе сумма их вознаграждения могла вырасти до 100 целковых.
Деньги, превышающие разрешенные нормы, военнопленные могли хранить в сберкассах. Кстати, они имели право на получение денежных переводов и посылок с родины, могли получать 1 письмо в месяц и отправлять неограниченное количество писем.
Кроме того, им бесплатно выдавалось мыло. Если одежда находилась в плачевном состоянии, то пленные получали даром телогрейки, шаровары, теплые шапки, ботинки и портянки.
Судетские немцы, расстрелянные чехами.
Обезоруженные солдаты армий гитлеровского блока трудились в советском тылу там, где не хватало рабочих рук. Пленных можно было увидеть на лесоповале в тайге, на колхозных полях, у станков, на стройках. Были и неудобства. Скажем, офицерам и генералам запрещалось иметь денщиков.
Места содержания военнопленных делились на 4 группы. Кроме фронтовых приемно-пересыльных лагерей существовали еще офицерские, оперативные и тыловые.
Офицерских лагерей к началу 1944 года насчитывалось всего 5. Из них наиболее крупными были Елабужский (в Татарии), Оранский (в Горьковской области) и Суздальский (во Владимирской области).
В оперативном Красногорском лагере содержались важные персоны, попавшие в плен, например, фельдмаршал Паулюс. Потом он "переехал" в Суздаль. В Красногорск были направлены и другие известные гитлеровские военачальники, попавшие в плен под Сталинградом, - генералы Шмидт, Пфайффер, Корфес, полковник Адам.
Но основную часть немецких офицеров, плененных в Сталинградском "котле", после Красногорска отправили в Елабугу, где их ждал лагерь N 97.
Немецкие военнопленные командного состава на сборном пункте под Берлином.
Политотделы многих лагерей для военнопленных напоминали советским гражданам, которые несли там охрану, работали техниками связи, электриками, поварами, что надо соблюдать Гаагскую конвенцию о военнопленных.
Потому отношение к ним со стороны советских граждан в большинстве случаев было более-менее корректным. Основная масса военнопленных вела себя в лагерях дисциплинированно, трудовые нормы иногда перевыполнялись.
Хотя крупномасштабных восстаний зарегистрировано не было, случались ЧП в виде саботажа, заговоров, побегов. В лагере N 75, который был размещен у деревни Рябово в Удмуртии, военнопленный Мензак уклонялся от работы, симулировал. При этом врачи признали его годным к труду.
Мензак попытался бежать, но был задержан. Он никак не хотел мириться со своим положением, отрубил себе кисть левой руки, потом умышленно затягивал лечение. В итоге был передан военному трибуналу. Самых отпетых нацистов отправляли в спецлагерь в Воркуте. Такая же судьба постигла и Мензака.
Немецкие и румынские военнопленные в Одессе.
Лагерь для военнопленных N 207, располагавшийся в районе Краснокамска, был расформирован в Приуралье одним из последних. Он просуществовал до конца 1949 года. В нем еще оставались военнопленные, репатриация которых была отложена по причине того, что они подозревались в подготовке диверсий, зверствах на оккупированных территориях, связях с гестапо, СС, СД, абвером и другими гитлеровскими организациями.
Потому в октябре 1949 года в лагерях ГУПВИ были созданы комиссии, которые выявляли среди пленных тех, кто занимался саботажем, был замешан в массовых расстрелах, казнях, пытках. Одна из таких комиссий работала и в Краснокамском лагере. После проверки часть пленных отправлялась на родину, а оставшиеся предавались суду Военного трибунала.
Опасения насчет убежденных нацистов, готовых на подготовку диверсий и другие преступления, не были беспочвенными. Содержащийся в Березниковском лагере N 366 оберштурмфюрер Германн Фриц заявил на допросе о том, что еще 7 мая 1945 года по дивизии СС "Мертвая голова" был издан особый приказ: все офицеры в случае пленения должны были "организовать саботаж, устраивать диверсии, вести шпионско-разведывательную работу и как можно больше вредить".
Советские военнопленные перед расстрелом в лагере в Адабаше. Адабаш, Кировоградская область, Украина.
В пределах Татарской АССР в районе Зеленодольска был размещен лагерь N 119. Здесь содержались и военнопленные румыны. Осенью 1946 года в лагере случился казус, о котором стало известно в Москве.
Бывший лейтенант румын Чампаеру нанес публично несколько ударов доской своему земляку за то, что тот подписал обращение в адрес известного румынского антифашиста Петру Гроза. Чампаеру заявил, что будет расправляться с другими военнопленными, подписавшими этот документ.
Об этом случае упоминалось в подписанной 22 октября 1946 года Директиве НКВД СССР "О выявленных фашистских группировках, оказывающих противодействие антифашистской работе среди военнопленных".
Но такие настроения не получили массовой поддержки среди пленных, последние из которых покинули СССР в 1956 году.
С 1943 по 1948 год во всей системе ГУПВИ НКВД СССР совершили побег 11 тысяч 403 военнопленных. Из них было задержано 10 тысяч 445 человек. Не пойманными остались 3%. При задержании было убито 292 человека. За годы войны Красной Армии сдалось около 200 генералов.
Пленные французские кавалеристы и немецкие солдаты в деревне в восточной Франции.
Уже на второй день войны Сталин одобрил директиву наркома обороны за номером три - о переходе в контрнаступление «с выходом на территорию противника». По предвоенным разведданным выходило, гитлеровцы будут держать на Западе не меньше половины своих войск.
Однако уже к вечеру 23 июня стало ясно - что-то тут не так. Требовались новые точные сведения. А получить их можно было лишь от пленных.
В тот же день в военные советы фронтов ушла телеграмма за подписью Жукова и главного интенданта Хрулева: «Разъяснить командирам, бойцам, что Красная армия воюет с германским империализмом, фашистами, но не с немецкими пролетариями в военной форме. Издевательства над пленными, лишение пищи недопустимы - политически вредно». А какой срок можно схлопотать за «политический вред», знал каждый боец.
Трудно сказать, были ли пленные в самом начале войны. По архивным данным, первую группу немецких военнопленных 24 июня принял под охрану 229-й конвойный полк НКВД. Как позже признавал Жуков, из опроса пленных и выяснилось, что на Западе немцы оставили меньше трети своих дивизий, остальные двинули на Восток.
Пленные немецкие солдаты у входа в метро во время капитуляции в Берлине.
При таком раскладе пленный - объект стратегический. Его надо беречь. В интендантские службы 26 июня поступает распоряжение - как надо кормить захваченного врага. Мало того, 29 июня на места ушла ориентировка НКВД, определявшая суточные нормы питания.
Пленному полагалось 600 граммов ржаного хлеба, 600 - картошки, 90 - крупы, 40 - мяса, а еще масло, сахар, макароны, соль, томатная паста, лавровый лист, перец. Набирается 2533 килокалории.
Много это или мало? Обратимся к нормам питания, утвержденным Академией медицинских наук СССР в 1976 году. Мужчинам в возрасте от 18 до 40 лет, не занятым тяжелым физическим трудом, требуется в день 2800 килокалорий.
Однако уже в середине июля заместитель наркома обороны Жуков своим приказом урезал паек. Скажем, пайку хлеба на 100 граммов. Исчезли из списка макароны, табак и спички. К чему они, если курить нечего?
А 5 июня 1942 года вышел совершенно секретный приказ НКВД, еще более ужесточивший нормы питания. Из перечня ушли уксус, перец и лавровый лист, а пайка хлеба сократилась до 400 граммов.
Объяснить урезания несложно. Пленные перестали быть «стратегическим объектом». Счет пошел на тысячи. Так что и копеечная экономия выливалась в конце концов в солидную сумму.
Немецкие военнопленные в лагерной парикмахерской в Челябинской области.
По всем приказам и рядовым, и генералам полагалось одинаковое питание. Так, собственно говоря, оно обстояло и в германской армии, где во время боевых действий равные пайки получали и солдаты, и офицеры.
На деле же узники офицерских лагерей питались куда лучше. Лишь один генерал-фельдмаршал Паулюс возмутился и потребовал кормить его наравне с рядовыми. Впрочем, от улучшенных условий содержания и он не отказался. А разница в условиях была ощутимая.
Бывший военнопленный майор Асси Ганн вспоминал о жизни в Грязовецком лагере для генералов и офицеров: «Когда речка замерзала, лагерная элита каталась на льду. Летом заключенные купались, когда хотели. На лугу за колючей проволокой находилось футбольное поле. В лагере имелась и вторая лужайка, где мы могли заниматься гимнастикой и легкой атлетикой.
Весной, явно в пропагандистских целях, был открыт боулинг. Когда погода была хорошей, в березовой роще устраивались гулянья. По воскресеньям в кафе играл оркестр».
Генералы и старшие офицеры заказывали себе меню на особой кухне. Для них оборудовали небольшой клуб с роялем. Они пользовались библиотекой, по вечерам смотрели кино. И, как само собой разумеющееся, спали не на нарах, а в кроватях, на чистых простынях.
Пленные немецкие офицеры под Сталинградом.
27 июля 1942 года военнопленный ефрейтор немецкой армии Рихтер бросил в кузнечный пресс муфту и стопорный болт, чем привел машину в аварийное состояние.
Судом Военного трибунала приговорен к расстрелу по статье 58-7 Уголовного кодекса РСФСР за вредительство, то есть за «подрыв государственной промышленности, совершенный в контрреволюционных целях». Имени Рихтера история не сохранила. Как не сохранила имени указавшего на него лагерного осведомителя.
Как и советские зэки, пленные при первой возможности расправлялись со стукачами. В 50-м в лагере близ города Шахты, что в Ростовской области, заключенные подняли бунт. Во главе стоял бывший летчик-ас Хартманн.
Первым делом вырезали стукачей. Затем изолировали охрану и администрацию. Из кабинета начальника Эрих позвонил в Ростов и потребовал комиссию для разбора нарушения прав военнопленных.
К слову, майор люфтваффе знал пять языков, в том числе и русский. Вместо комиссии прислали роту автоматчиков. Бунт усмирили. Хартманну к его сроку в 25 лет довесили еще столько же.
Могли бы добавить еще, если бы знали, что за плечами у Хартманна был побег. Еще в октябре 43-го его сбили наши зенитчики, он выпрыгнул с парашютом и приземлился прямо в руки советских солдат. Правда, в плену пробыл недолго. Притворился тяжелораненым и сумел убежать, обманув конвой.
Пленные немецкие солдаты идут мимо разбитого и дымящегося бронетранспортера.
К слову заметить, попыток побега из русского плена было достаточно много. Скажем, в Грязовецком лагере, где одно время обретался Хартманн, двенадцать офицеров вырыли подкоп и ушли.
Вернули всех. Последнего, майора, отловили аж в Польше. У нас за попытку побега не расстреливали. Впрочем, определенной системы в наказаниях не было. Могли дать десять лет лагерей, могли - три месяца в штрафном подразделении.
Случались и вовсе абсурдные ситуации, когда «бегунов» судили по указу от 4 июня 1947 года «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Ушел в бега в казенной одежде - значит, похитил государственное имущество. Получай 5 лет.
Активных сопротивленцев было не так уж много. Скажем, в 43-м году зафиксировано всего 625 случаев отказа от работы. Большинство предпочитали добросовестно вкалывать на Советский Союз.
В 46-м году в различных отраслях трудились 1 миллион 800 тысяч пленных. Хорошо трудились: с 43-го по 50-й год произведено продукции на 50 миллиардов рублей. За этот срок заработали 17 миллионов рублей. Правда, на руки не получили ничего - все ушло на их же содержание.
Немецкие военнопленные читают книгу «Краткая история американской демократии».
Вернувшихся на родину военнопленных приняли как героев и в Западной Германии, и в Восточной. В обеих частях рассеченной надвое страны они составили самую активную часть населения.
15 июня 1953 года в ГДР на 10 процентов повысили нормы выработки для строительных рабочих. На следующий день 5 тысяч человек объявили забастовку под лозунгом «Долой нормы!». Правительство выполнило требования, и часть забастовщиков разошлась по домам.
Но самые непримиримые собрались у здания ЦК Социалистической единой партии Германии (СЕПГ). Они опрокинули две передвижные радиостанции и захватили третью, убив при этом женщину-диктора.
Из динамиков понеслись лозунги против правительства ГДР и СЕПГ. Против Советского Союза не было ни одного выкрика. Большую часть активистов составили недавние солдаты, освоившие строительное ремесло в русском плену.
https://rg.ru/2012/06/28/istoria.html
https://www.kommersant.ru/doc/2294191
Судетские немцы и пленные немецкие солдаты конвоируются чехословацким подразделением к месту расстрела.