(no subject)
Да, а собственно чего вспомнила про жж.
Не буду больше спамить в ФБ, а зафиксировать где-то хочу.
Поэтому далее будут еще два рассказа, написанные Димой. Пишет буквально "из головы", почти ничего не исправляя. То есть, сначала, как я поняла, перед сном мысленно выстраивает сюжет, а утром записывает практически начисто.
"Основой" для рассказов стал прочитанный древнекитайский военный "Трактат о тридцати шести стратагемах".
Десять
19 февраля, 1665 г.
В эту холодную ночь в Пор-де-Пе было особенно тихо. Столь оживлённый в остальное время город сейчас походил на город-призрак. Леденящий ветер чувствовал себя полноправным хозяином улиц, и казалось, что черти начали пировать, когда люди наконец угомонились. Да какие это были люди? Флибустьеры, большую часть жизни пропадавшие в дальних рейдах, где за дисциплиной следили строжайше, были похожи на спущенных с цепей адских гончих, когда попадали в город. Буканьеры, занимавшиеся всю жизнь охотой да вытапливанием жира, вернувшись к цивилизации, продавали жир и шкуры и мигом наводняли бордели и злачные места. Но сейчас город был пуст.
Лишь в гостинице “Акулий хвост” теплился огонёк свечи. Губернатор Тортуги Бертран д’Ожерон имел какое-то дело к местным представителям власти и остановился в ней, решив, по-видимому, провести эту ночь за столом. Хозяин заведения, полный низенький человек лет сорока пяти, тихо посапывал за барной стойкой, составляя своеобразный дуэт с завывавшим за окном ветром.
Вдруг губернатору послышались шаги за окном. Он прислушался. Нет, должно быть послышалось. Кто высунет нос из дому в такую погоду? Но шаги снова зазвучали, на этот раз у самого порога. Кто-то постучал в дверь, спокойно и как будто не торопясь. Д’Ожерон покосился на хозяина, нехотя встал и открыл двери. На пороге стоял молодой человек лет двадцати в синей бандане, красной рубахе и серых штанах. Д’Ожерону сразу же бросилось в глаза серебряное кольцо на безымянном пальце юноши.
Молодой человек отстранил губернатора и прошел вглубь зала.
- Себастьян, вина, - бросил он хозяину гостиницы.
Д’Ожерон по-настоящему удивился. Пить вино могли позволить себе немногие, в том числе и он сам. Откуда у этого мальца столько денег?
Себастьян встал, подошёл к полкам, словно ещё не проснувшись, и взял бутылку вина. Только осознав, что держит в руках, он окончательно проснулся.
- А когда это ты собираешься платить, Джим? Ты должен мне за три бутылки Тулузского!
- Не знаю, когда, право слово. Как случай подвернётся, верну, - пожал плечами Джим.
Д’Ожерон рассмеялся. Разговаривавшие за стойкой обернулись к нему. Юноша мгновенно схватил суть того, что рассмешило губернатора:
- Полагаю, месье, вы не верите, что я верну деньги?
- Полагаю, это не ваше дело, что меня смешит, - ответил тот, не желая ввязываться в конфликт.
Джим улыбнулся. Ему подвернулся случай.
- Предлагаю пари, - вдруг сказал он. - Я утверждаю, что за неделю заработаю в одиночку десять тысяч серебряных реалов со стартовым капиталом в сотню. Через неделю встретимся здесь, и я покажу вам деньги или заплачу двести реалов.
Д’Ожерон чуть не уронил кружку. С минуту он стоял, разглядывая молодого человека. Потом отцепил мешок с деньгами от пояса и кинул на стол:
- Идёт.
- Тогда скажите мне, сколько лет вину, которое вы пьёте.
Д’Ожерон вопросительно посмотрел на Себастьяна.
- Ровно десять, - ответил тот.
- Прекрасно, - засмеялся Джим и задумался.
Губернатор развеял его мысли:
- Моё имя - Бертран д’Ожерон.
- Джеймс Блэкстон, - ответил юноша, пожимая ему руку.
* * *
В Санто-Доминго готовилось самое важное мероприятие за последнее десятилетие. Дон Санчо Игнасио де ла Соррилья, девятнадцатилетний сын самого богатого, знатного и влиятельного жителя города дона Рамона Каетано де ла Соррилья, должен был жениться через два дня на донье Изабелле де лос Вайес. Весь город был увешан цветами, по улицам то и дело проходили парады. Посмеивались, что половину наследства дон Санчо растратит еще до свадьбы. Гавань уже была забита судами под завязку, а корабли всё приходили и приходили.
Было только двенадцать часов, а дон Санчо уже бодрствовал. Это был молодой франт, красавец, ветренее, пожалуй, любой девушки. Его решение жениться было очень быстрым, если не сказать спонтанным, и сложно сказать, к чему оно приведёт. Слуги валились с ног от сыпавшихся на них приказаний:
- Роберто, где мой костюм? Почему ты ещё здесь? Педрильо, мои запонки. Я же сказал, что они должны блестеть! Блестеть, а не сиять!
Обыкновенно после таких слов следовал удар по лицу, но в этот момент в комнату вошел старый негр.
- К вам посетитель, сеньор.
- Я не желаю видеть никаких посетителей! - раздражённо ответил дон Санчо.
- Но это двоюродный брат вашей невесты, и он говорит, что у него есть к вам важное дело.
- Как?.. Да почему же ты до сих пор не впустил его? Веди его сюда! Шевелись!
Через минуту перед ним стоял молодой человек лет двадцати с лишним в красном камзоле с золотыми застёжками и такого же цвета шляпе с плюмажем. У него были длинные тонкие усы и коротенькая бородка.
- Добрый день, дон Санчо! Меня зовут дон Хайме Негропьедра.
- Наслышан о вас, давно мечтал познакомиться, - соврал дон Санчо. Он впервые слышал о двоюродном брате своей невесты, но признаться в этом было, конечно, стыдно. - Присаживайтесь. Вина?
- Большое спасибо, но я не пью.
Дон Санчо вопросительно посмотрел на гостя. Такое встречалось редко, особенно на Антилах.
- Я прибыл к вам по делу. Отбросим прелюдии: вы любите донью Изабеллу?
- Конечно люблю! - вскричал дон Санчо. Такого начала он никак не ожидал.
- Что ж, я верю вам. Я ничего не говорил сестре про донью Джимену, донью Каталину, донью Марию, донью…
- Откуда вам известны эти имена?!
- Это довольно распространённые имена, дон Санчо, нет ничего удивительного в том, что я их знаю. Я вас прекрасно понимаю, я так же молод как и вы. Ещё раз спрошу: вы любите мою сестру?
Дон Санчо покраснел.
- Да, люблю, - ответил он, теперь спокойнее.
- Я тоже очень люблю свою сестру, - улыбнулся дон Хайме, - и надеюсь, что такое ничтожное обстоятельство никак не охладит ваши чувства…
- Какое обстоятельство?
- Видите ли, дон Санчо, моя сестра Изабелла… как бы это сказать… не вполне католичка…
- То есть как это?!
- По вашей реакции я вижу, что ошибался в ваших чувствах, - ответил дон Хайме c неожиданной суровостью, привставая.
- Да постойте же, объясните мне, что к чему! - торопливо заговорил дон Санчо, сажая гостя на место. - Что это означает? “Не вполне католичка”?
- Именно, сеньор. Она, как это говорят во Франции, гугенотка. Но для вида и сохранения лица она, конечно, исполняет все католические обряды, так что женитьба никак не бросит тень на вас, не волнуйтесь.
- Так для чего же вы говорите мне это?
- Она просит вас после венчания в католической церкви обвенчаться повторно по её образцу.
- Но в Санто-Доминго нет церкви, в которой можно будет это провернуть.
- Верно. Поэтому после обряда в церкви вам нужно незаметно выскользнуть из неё через чёрный ход, где вас должна ожидать карета, которая отвезёт вас за город. Там вы встретитесь со священником. Церемония займёт не более нескольких минут. Ну как, вы согласны?
Дон Санчо задумался. Но вскоре спохватился и с жаром ответил:
- Ради неё я готов на всё. Но где вы собираетесь раздобыть карету?
- Не волнуйтесь, дон Санчо, карету я вам предоставлю. Более того, я сам поведу её. Надеюсь, вы понимаете, что я желаю вам и сестре только добра.
- Я ваш большой должник, дон Хайме!
- Вот вам дружеский совет: заранее раздайте своим слугам необходимые поручения, чтобы незаметно пробраться через чёрный ход. Вы ведь венчаетесь в церкви Святого Мартина?
- Верно.
- Подкупите священника, пусть вас пропустят через чёрный ход. Советую заняться этим в ближайшее время.
- Конечно, конечно.
- Искренне надеюсь, что у вас всё получится.
* * *
В порту Санто-Доминго стояла жуткая неразбериха.
- Где комендант?
- Он осматривает “Гордость Кастилии”.
- Каналья! У меня нет времени!
- Кто привязал к борту моего корабля чужой брас?
- Почему задерживается капитан “Прибоя”?
- Я повторяю: кто привязал к борту моего корабля чужой брас?
- Я не просил загружать мой корабль порохом! На черта мне порох?!
- Да где этот мальчишка-портомой? Да, в синей бандане, которого я сегодня взял!
* * *
- Вы можете поцеловать невесту.
Дон Санчо взволнованно прильнул губами к губам Изабеллы. Им обоим казалось, что это не настоящее венчание, а настоящее будет там, за городом. Где не будет орущей толпы за стеной церкви, где не будет даже стены церкви.
Церемония была окончена. Люди выходили на свет из темного помещения, навстречу жителям города, трубившим, кричавшим и проявлявшим прочие признаки радости. Но вот все вышли, молодых не было.
- Да где же они?
- Что-то долго не выходят…
- Эй, негр, где твой хозяин?
- Сеньору было угодно повременить.
* * *
- Сюда, сюда. Вот мы и на месте. Это, полагаю, ваша карета. Да хранит вас господь!
Священник перекрестил молодых и юркнул обратно в церковь. Перед чёрным входом и впрямь стояла карета, на дрожках сидел дон Хайме в чёрном камзоле и чёрной шляпе с фазаньим пером. Через мгновение молодожёны были уже в карете, и она двинулась в путь.
- Я бы никогда не подумала… - прошептала донья Изабелла.
- О чём?
- О том… э… что ты… э… “не совсем католик”. Твой двоюродный брат…
- Что?!
Джеймс Блэкстон рассмеялся, услышав, о чём говорят его пленники.Дон Санчо громко выругался и попытался открыть дверь. Но дверь была заперта снаружи. Одёрнув занавеску, он обнаружил доску вместо окна.
Вскоре карета остановилась.
- Куда мы едем? - раздражённо спросил дон Санчо.
- В Пор-де-Пе, - ответил Блэкстон.
- Глупец. Тебе в жизни не пробраться через заставу между испанскими и буканьерскими территориями!
- В таком случае, щенок, чего же ты боишься? - усмехнулся Блэкстон, который был ровесником дона Санчо.
С этими словами он отпустил коней. Через минуту послышались удары топора и вскоре карета покосилась, потеряв колесо. Так, одно за другим колёса отлетали от повозки, пока она не упала на землю. Дон Санчо увидел через щель, что они стояли на берегу моря.
- Без глупостей, собака! - закричал он. Но Блэкстон лишь снова усмехнулся и отошёл от кареты. Через некоторое время он вернулся, волоча за собой… мачту. Повесив блок на ветку рядом стоящего дерева, он протянул верёвку через него и привязал её к топу мачты. Шпор же он втащил на крышу. После нескольких ударов топора пленники вновь увидели свет. Но ненадолго, потому что в отверстие живо провалилась целая мачта, заткнув его полностью. Таким же образом он воткнул и маленький бушприт. Еще около получаса ушло на прикрепление импровизированного руля. Насвистывая какую-то мелодию, похититель закрепил ванты, штаги и прочее на новоиспечённом судне. Когда всё было готово, он столкнул карету в воду.
- Не надеешься ли ты улизнуть от всего испанского флота на этом ветхом корыте? - крикнул ему дон Санчо. - В гавани Санто-Доминго сейчас находится по меньшей мере шестдесят кораблей!
- Семьдесят два, если быть точным, - ответил ему пират. - При том, что для гарантии безопасной стоянки в гавани их должно находиться не более пятидесяти. В противном случае, “случайно” вспыхнувший на одном из судов пожар может охватить всю флотилию…
Через несколько минут вдали послышался взрыв.
- Вряд ли этим кораблям сейчас до нас, а, дон Санчо? - весело крикнул ему Блэкстон.
- Что ты от нас хочешь?
- Ничего особенного. Десять тысяч серебряных реалов. Я оставил записку об этом своём пожелании в вашей комнате, её должны скоро заметить. Там же я указал точную дату и место, куда это нужно доставить. 26 февраля, Пор-де-Пе.
Он распустил стаксель, и карета медленно поплыла на запад.
* * *
Бертран д’Ожерон пил вино в гостинице “Акулий хвост”.
- Твой дружок давненько не показывается, Себастьян.
- Значит, покажется позже. По вашему уговору, в течение этого дня, если не ошибаюсь.
- Не ошибаешься. Да где же он? О нём ни слуху ни духу.
Вдруг в гостиницу влетел матрос в изодранной рубахе.
- Господин д’Ожерон, пойдите на берег.
- У меня здесь назначена встреча.
- Пойдите, не пожалеете.
Д’Ожерон встал.
С берега открывалась картина, увидеть которую можно было раз в жизни. Карета без колёс, оборудованная под лодку летела на всех парусах к причалу. На топе мачты развевался синий флаг с черепом волка. Широко расставив ноги, держась за мачту, на “палубе” стоял тот самый Джеймс Блэкстон в развевающемся камзоле чёрного цвета.
Кораблик врезался в песок.
- Что новенького, Джеймс? - спросил его д’Ожерон, пожимая руку.
- Вы ещё не получили мои десять тысяч реалов? - ответил ему тот.
- Я?
- Терпение. Эй, ребята, втащите мой корабль на берег, если не затруднит.
Несколько матросов принялись за дело. Вскоре из кареты были извлечены дон Санчо и донья Изабелла.
- Ну и дохляки эти испанцы, - заметил Блэкстон. - Трёхдневное путешествие, а они, кажется, уже умереть готовы. Идёмте-ка на противоположную окраину города, может, уже принесли.
На противоположной окраине города их встретила испанская делегация.
- Не меня ли вы ищете? - спросил Блэкстон с еле заметной издёвкой.
- Вы Джеймс Блэкстон?
- Он самый.
- Покажите их.
- Вот они, любуйтесь, - он показал на пленников, которых вели два добровольца. - А где же мои реалы?
- Все здесь, - ответил испанец, делая знак другим. К Блэкстону поднесли сундук.
Губернатор д’Ожерон тоже подошёл к нему.
- Позвольте выразить восхищение.
- Выражайте, - просто ответил тот. А уходящим испанцам бросил вслед:
- Если вам интересно, вы попались на стратагему номер десять - “cкрывать за улыбкой кинжал”. Хотя, это не только ваша вина, но ещё и вина вина, которое угораздило в неподходящий момент оказаться в бокале господина д’Ожерона!
Не буду больше спамить в ФБ, а зафиксировать где-то хочу.
Поэтому далее будут еще два рассказа, написанные Димой. Пишет буквально "из головы", почти ничего не исправляя. То есть, сначала, как я поняла, перед сном мысленно выстраивает сюжет, а утром записывает практически начисто.
"Основой" для рассказов стал прочитанный древнекитайский военный "Трактат о тридцати шести стратагемах".
Десять
19 февраля, 1665 г.
В эту холодную ночь в Пор-де-Пе было особенно тихо. Столь оживлённый в остальное время город сейчас походил на город-призрак. Леденящий ветер чувствовал себя полноправным хозяином улиц, и казалось, что черти начали пировать, когда люди наконец угомонились. Да какие это были люди? Флибустьеры, большую часть жизни пропадавшие в дальних рейдах, где за дисциплиной следили строжайше, были похожи на спущенных с цепей адских гончих, когда попадали в город. Буканьеры, занимавшиеся всю жизнь охотой да вытапливанием жира, вернувшись к цивилизации, продавали жир и шкуры и мигом наводняли бордели и злачные места. Но сейчас город был пуст.
Лишь в гостинице “Акулий хвост” теплился огонёк свечи. Губернатор Тортуги Бертран д’Ожерон имел какое-то дело к местным представителям власти и остановился в ней, решив, по-видимому, провести эту ночь за столом. Хозяин заведения, полный низенький человек лет сорока пяти, тихо посапывал за барной стойкой, составляя своеобразный дуэт с завывавшим за окном ветром.
Вдруг губернатору послышались шаги за окном. Он прислушался. Нет, должно быть послышалось. Кто высунет нос из дому в такую погоду? Но шаги снова зазвучали, на этот раз у самого порога. Кто-то постучал в дверь, спокойно и как будто не торопясь. Д’Ожерон покосился на хозяина, нехотя встал и открыл двери. На пороге стоял молодой человек лет двадцати в синей бандане, красной рубахе и серых штанах. Д’Ожерону сразу же бросилось в глаза серебряное кольцо на безымянном пальце юноши.
Молодой человек отстранил губернатора и прошел вглубь зала.
- Себастьян, вина, - бросил он хозяину гостиницы.
Д’Ожерон по-настоящему удивился. Пить вино могли позволить себе немногие, в том числе и он сам. Откуда у этого мальца столько денег?
Себастьян встал, подошёл к полкам, словно ещё не проснувшись, и взял бутылку вина. Только осознав, что держит в руках, он окончательно проснулся.
- А когда это ты собираешься платить, Джим? Ты должен мне за три бутылки Тулузского!
- Не знаю, когда, право слово. Как случай подвернётся, верну, - пожал плечами Джим.
Д’Ожерон рассмеялся. Разговаривавшие за стойкой обернулись к нему. Юноша мгновенно схватил суть того, что рассмешило губернатора:
- Полагаю, месье, вы не верите, что я верну деньги?
- Полагаю, это не ваше дело, что меня смешит, - ответил тот, не желая ввязываться в конфликт.
Джим улыбнулся. Ему подвернулся случай.
- Предлагаю пари, - вдруг сказал он. - Я утверждаю, что за неделю заработаю в одиночку десять тысяч серебряных реалов со стартовым капиталом в сотню. Через неделю встретимся здесь, и я покажу вам деньги или заплачу двести реалов.
Д’Ожерон чуть не уронил кружку. С минуту он стоял, разглядывая молодого человека. Потом отцепил мешок с деньгами от пояса и кинул на стол:
- Идёт.
- Тогда скажите мне, сколько лет вину, которое вы пьёте.
Д’Ожерон вопросительно посмотрел на Себастьяна.
- Ровно десять, - ответил тот.
- Прекрасно, - засмеялся Джим и задумался.
Губернатор развеял его мысли:
- Моё имя - Бертран д’Ожерон.
- Джеймс Блэкстон, - ответил юноша, пожимая ему руку.
* * *
В Санто-Доминго готовилось самое важное мероприятие за последнее десятилетие. Дон Санчо Игнасио де ла Соррилья, девятнадцатилетний сын самого богатого, знатного и влиятельного жителя города дона Рамона Каетано де ла Соррилья, должен был жениться через два дня на донье Изабелле де лос Вайес. Весь город был увешан цветами, по улицам то и дело проходили парады. Посмеивались, что половину наследства дон Санчо растратит еще до свадьбы. Гавань уже была забита судами под завязку, а корабли всё приходили и приходили.
Было только двенадцать часов, а дон Санчо уже бодрствовал. Это был молодой франт, красавец, ветренее, пожалуй, любой девушки. Его решение жениться было очень быстрым, если не сказать спонтанным, и сложно сказать, к чему оно приведёт. Слуги валились с ног от сыпавшихся на них приказаний:
- Роберто, где мой костюм? Почему ты ещё здесь? Педрильо, мои запонки. Я же сказал, что они должны блестеть! Блестеть, а не сиять!
Обыкновенно после таких слов следовал удар по лицу, но в этот момент в комнату вошел старый негр.
- К вам посетитель, сеньор.
- Я не желаю видеть никаких посетителей! - раздражённо ответил дон Санчо.
- Но это двоюродный брат вашей невесты, и он говорит, что у него есть к вам важное дело.
- Как?.. Да почему же ты до сих пор не впустил его? Веди его сюда! Шевелись!
Через минуту перед ним стоял молодой человек лет двадцати с лишним в красном камзоле с золотыми застёжками и такого же цвета шляпе с плюмажем. У него были длинные тонкие усы и коротенькая бородка.
- Добрый день, дон Санчо! Меня зовут дон Хайме Негропьедра.
- Наслышан о вас, давно мечтал познакомиться, - соврал дон Санчо. Он впервые слышал о двоюродном брате своей невесты, но признаться в этом было, конечно, стыдно. - Присаживайтесь. Вина?
- Большое спасибо, но я не пью.
Дон Санчо вопросительно посмотрел на гостя. Такое встречалось редко, особенно на Антилах.
- Я прибыл к вам по делу. Отбросим прелюдии: вы любите донью Изабеллу?
- Конечно люблю! - вскричал дон Санчо. Такого начала он никак не ожидал.
- Что ж, я верю вам. Я ничего не говорил сестре про донью Джимену, донью Каталину, донью Марию, донью…
- Откуда вам известны эти имена?!
- Это довольно распространённые имена, дон Санчо, нет ничего удивительного в том, что я их знаю. Я вас прекрасно понимаю, я так же молод как и вы. Ещё раз спрошу: вы любите мою сестру?
Дон Санчо покраснел.
- Да, люблю, - ответил он, теперь спокойнее.
- Я тоже очень люблю свою сестру, - улыбнулся дон Хайме, - и надеюсь, что такое ничтожное обстоятельство никак не охладит ваши чувства…
- Какое обстоятельство?
- Видите ли, дон Санчо, моя сестра Изабелла… как бы это сказать… не вполне католичка…
- То есть как это?!
- По вашей реакции я вижу, что ошибался в ваших чувствах, - ответил дон Хайме c неожиданной суровостью, привставая.
- Да постойте же, объясните мне, что к чему! - торопливо заговорил дон Санчо, сажая гостя на место. - Что это означает? “Не вполне католичка”?
- Именно, сеньор. Она, как это говорят во Франции, гугенотка. Но для вида и сохранения лица она, конечно, исполняет все католические обряды, так что женитьба никак не бросит тень на вас, не волнуйтесь.
- Так для чего же вы говорите мне это?
- Она просит вас после венчания в католической церкви обвенчаться повторно по её образцу.
- Но в Санто-Доминго нет церкви, в которой можно будет это провернуть.
- Верно. Поэтому после обряда в церкви вам нужно незаметно выскользнуть из неё через чёрный ход, где вас должна ожидать карета, которая отвезёт вас за город. Там вы встретитесь со священником. Церемония займёт не более нескольких минут. Ну как, вы согласны?
Дон Санчо задумался. Но вскоре спохватился и с жаром ответил:
- Ради неё я готов на всё. Но где вы собираетесь раздобыть карету?
- Не волнуйтесь, дон Санчо, карету я вам предоставлю. Более того, я сам поведу её. Надеюсь, вы понимаете, что я желаю вам и сестре только добра.
- Я ваш большой должник, дон Хайме!
- Вот вам дружеский совет: заранее раздайте своим слугам необходимые поручения, чтобы незаметно пробраться через чёрный ход. Вы ведь венчаетесь в церкви Святого Мартина?
- Верно.
- Подкупите священника, пусть вас пропустят через чёрный ход. Советую заняться этим в ближайшее время.
- Конечно, конечно.
- Искренне надеюсь, что у вас всё получится.
* * *
В порту Санто-Доминго стояла жуткая неразбериха.
- Где комендант?
- Он осматривает “Гордость Кастилии”.
- Каналья! У меня нет времени!
- Кто привязал к борту моего корабля чужой брас?
- Почему задерживается капитан “Прибоя”?
- Я повторяю: кто привязал к борту моего корабля чужой брас?
- Я не просил загружать мой корабль порохом! На черта мне порох?!
- Да где этот мальчишка-портомой? Да, в синей бандане, которого я сегодня взял!
* * *
- Вы можете поцеловать невесту.
Дон Санчо взволнованно прильнул губами к губам Изабеллы. Им обоим казалось, что это не настоящее венчание, а настоящее будет там, за городом. Где не будет орущей толпы за стеной церкви, где не будет даже стены церкви.
Церемония была окончена. Люди выходили на свет из темного помещения, навстречу жителям города, трубившим, кричавшим и проявлявшим прочие признаки радости. Но вот все вышли, молодых не было.
- Да где же они?
- Что-то долго не выходят…
- Эй, негр, где твой хозяин?
- Сеньору было угодно повременить.
* * *
- Сюда, сюда. Вот мы и на месте. Это, полагаю, ваша карета. Да хранит вас господь!
Священник перекрестил молодых и юркнул обратно в церковь. Перед чёрным входом и впрямь стояла карета, на дрожках сидел дон Хайме в чёрном камзоле и чёрной шляпе с фазаньим пером. Через мгновение молодожёны были уже в карете, и она двинулась в путь.
- Я бы никогда не подумала… - прошептала донья Изабелла.
- О чём?
- О том… э… что ты… э… “не совсем католик”. Твой двоюродный брат…
- Что?!
Джеймс Блэкстон рассмеялся, услышав, о чём говорят его пленники.Дон Санчо громко выругался и попытался открыть дверь. Но дверь была заперта снаружи. Одёрнув занавеску, он обнаружил доску вместо окна.
Вскоре карета остановилась.
- Куда мы едем? - раздражённо спросил дон Санчо.
- В Пор-де-Пе, - ответил Блэкстон.
- Глупец. Тебе в жизни не пробраться через заставу между испанскими и буканьерскими территориями!
- В таком случае, щенок, чего же ты боишься? - усмехнулся Блэкстон, который был ровесником дона Санчо.
С этими словами он отпустил коней. Через минуту послышались удары топора и вскоре карета покосилась, потеряв колесо. Так, одно за другим колёса отлетали от повозки, пока она не упала на землю. Дон Санчо увидел через щель, что они стояли на берегу моря.
- Без глупостей, собака! - закричал он. Но Блэкстон лишь снова усмехнулся и отошёл от кареты. Через некоторое время он вернулся, волоча за собой… мачту. Повесив блок на ветку рядом стоящего дерева, он протянул верёвку через него и привязал её к топу мачты. Шпор же он втащил на крышу. После нескольких ударов топора пленники вновь увидели свет. Но ненадолго, потому что в отверстие живо провалилась целая мачта, заткнув его полностью. Таким же образом он воткнул и маленький бушприт. Еще около получаса ушло на прикрепление импровизированного руля. Насвистывая какую-то мелодию, похититель закрепил ванты, штаги и прочее на новоиспечённом судне. Когда всё было готово, он столкнул карету в воду.
- Не надеешься ли ты улизнуть от всего испанского флота на этом ветхом корыте? - крикнул ему дон Санчо. - В гавани Санто-Доминго сейчас находится по меньшей мере шестдесят кораблей!
- Семьдесят два, если быть точным, - ответил ему пират. - При том, что для гарантии безопасной стоянки в гавани их должно находиться не более пятидесяти. В противном случае, “случайно” вспыхнувший на одном из судов пожар может охватить всю флотилию…
Через несколько минут вдали послышался взрыв.
- Вряд ли этим кораблям сейчас до нас, а, дон Санчо? - весело крикнул ему Блэкстон.
- Что ты от нас хочешь?
- Ничего особенного. Десять тысяч серебряных реалов. Я оставил записку об этом своём пожелании в вашей комнате, её должны скоро заметить. Там же я указал точную дату и место, куда это нужно доставить. 26 февраля, Пор-де-Пе.
Он распустил стаксель, и карета медленно поплыла на запад.
* * *
Бертран д’Ожерон пил вино в гостинице “Акулий хвост”.
- Твой дружок давненько не показывается, Себастьян.
- Значит, покажется позже. По вашему уговору, в течение этого дня, если не ошибаюсь.
- Не ошибаешься. Да где же он? О нём ни слуху ни духу.
Вдруг в гостиницу влетел матрос в изодранной рубахе.
- Господин д’Ожерон, пойдите на берег.
- У меня здесь назначена встреча.
- Пойдите, не пожалеете.
Д’Ожерон встал.
С берега открывалась картина, увидеть которую можно было раз в жизни. Карета без колёс, оборудованная под лодку летела на всех парусах к причалу. На топе мачты развевался синий флаг с черепом волка. Широко расставив ноги, держась за мачту, на “палубе” стоял тот самый Джеймс Блэкстон в развевающемся камзоле чёрного цвета.
Кораблик врезался в песок.
- Что новенького, Джеймс? - спросил его д’Ожерон, пожимая руку.
- Вы ещё не получили мои десять тысяч реалов? - ответил ему тот.
- Я?
- Терпение. Эй, ребята, втащите мой корабль на берег, если не затруднит.
Несколько матросов принялись за дело. Вскоре из кареты были извлечены дон Санчо и донья Изабелла.
- Ну и дохляки эти испанцы, - заметил Блэкстон. - Трёхдневное путешествие, а они, кажется, уже умереть готовы. Идёмте-ка на противоположную окраину города, может, уже принесли.
На противоположной окраине города их встретила испанская делегация.
- Не меня ли вы ищете? - спросил Блэкстон с еле заметной издёвкой.
- Вы Джеймс Блэкстон?
- Он самый.
- Покажите их.
- Вот они, любуйтесь, - он показал на пленников, которых вели два добровольца. - А где же мои реалы?
- Все здесь, - ответил испанец, делая знак другим. К Блэкстону поднесли сундук.
Губернатор д’Ожерон тоже подошёл к нему.
- Позвольте выразить восхищение.
- Выражайте, - просто ответил тот. А уходящим испанцам бросил вслед:
- Если вам интересно, вы попались на стратагему номер десять - “cкрывать за улыбкой кинжал”. Хотя, это не только ваша вина, но ещё и вина вина, которое угораздило в неподходящий момент оказаться в бокале господина д’Ожерона!