И о прогнозах (3)
3. Пределы прогнозируемости
Надеюсь, образованные читатели, даже гуманитарии, слышали про принцип неопределенности имени Гейзенберга в квантовой физике. В социальной среде тоже неизбежно работает аналог этого принципа, когда субъект наблюдений влияет на объект, частью которого он является. Речь, конечно, не об отдельной личности, а о коллективном субъекте, отвечающем в той или иной большой системе, за анализ и прогноз. (Отдельные маргинальные аналитики могут при этом быть более точными в прогнозах, но именно потому, что ни на что не влияют.)))
Социальный «принцип неопределенности» действует даже в неполитизированных сферах управления. Что уж говорить о политике, где предметом наблюдения и управления являются именно неопределенности, риски, они же «фишки» по С.Паркинсону. Причем в зрелых системах политического управления с накопленным историческим опытом эту неопределенность для конкурентов намеренно поддерживают и увеличивают. Огромные средства вкладываются в системы политической, информационной и физической безопасности, снижающие риски только для себя и, по возможности, увеличивающие их для конкурентов.
Мало того, что политические процессы по определению связаны с максимально возможной неопределенностью, но есть еще регулярно созревающие периоды кризисов, когда эта постепенно нарастающая неопределенность зашкаливает к так называемым «моментам истины», политическим узлам, в которых «скручиваются» и разрешаются накопленные противоречия и неопределенности в трех основных контурах управления - экономическом, социальном и чиновном (не путать с политикой). В периоды между политическими кризисами того или иного уровня в каждой сфере можно анализировать тренды и более или менее точно прогнозировать развитие ситуации. И даже ход и исход кризисов в процессах уровнем ниже можно отчасти спрогнозировать на основе анализа трендов уровнем выше.
Однако иногда случаются и такие глобальные кризисы, как сейчас, когда опыта работы с максимальным числом рисков такого уровня - нет ни у кого. Возможно, что-то похожее случалось две тысячи лет назад при исчерпании внутренних ресурсов для экспансии Pax Romana. Поэтому можно с какой-то долей уверенности предсказать, что политики крупных держав будут опираться на доступный им опыт преодоления похожих кризисов уровнем ниже.
Здесь важна именно схожесть конфигурации участвующих элитных субъектов, а не близость уровней. Скажем, глобальный кризис, нараставший с начала ХХ века до 1945 года имеет такой же уровень, как нынешний кризис глобальной политики. Однако при этом доминировала военно-промышленно-политическая элита и ее методы политики, а не финансово-политическая, как сейчас. Поэтому из опыта двух мировых войн востребована информационно-психологическая составляющая имени Оруэлла, а военно-политическая сфера жестко подчинена задачам преодоления финансово-политического кризиса.
Соответственно, ближайшим по времени и методам кризисного управления опытом для нынешней глобальной элиты остается финансово-политический кризис начала 1970-х годов. И не случайно, что в качестве лидера американской элиты выдвинулся именно Джо Байден, активно участвовавший еще самым молодым сенатором в разрешении кризиса 1970-х на прямой связи с Кремлем. (И не просто выдвинулся, а показал класс «я решаю проблемы» еще в ходе своей борьбы с Трампом.) Так что можно с большой долей уверенности прогнозировать, что выход из нынешнего глобального кризиса будет во многом повторять по формам и методам кризисное начало 1970-х.
Хотя, разумеется, история никогда не повторяется полностью, а лишь отчасти - причем не самых главных и решающих факторов. Подчиненные глобальной политике сферы - финансово-политическая, военно-политическая, государственно-политическая (в том числе спецслужбистская) и соответствующие элиты имеют определенный накопленный кризисный и антикризисный опыт. Так что формы и методы их работы предсказуемы в существенной части для зрелого субъекта аналитики и прогноза, способного такой опыт учесть и обобщить.
Однако политическая сфера, кроме координации политических центров подчиненных контуров управления на своем уровне, всегда играет также роль передаточного механизма от более масштабного политического уровня. Таким высшим уровнем для глобальной политики является всемирно-исторический процесс, движущей силой которого являются уже не политические, а культурные элиты в широком смысле, включая науку и технику, научную философию, право, информационные технологии. Именно наработанный после и вследствие предыдущих кризисов общекультурный, научный опыт и научно-технический задел, во-первых, является новым неучтенным фактором неопределенности, рисков, а во-вторых, способен повлиять на соотношение сил ведущих игроков и состав подчиненных им в ходе кризиса коалиций.
В нашем случае можно легко назвать несколько таких факторов всемирно-исторического уровня, заявленных игроками перед острой фазой глобального кризиса. Это технология гибридной биологической войны путем искусственного выращивания и распространения подобранного или даже модифицированного вируса ковида. Новые военные технологии российских ученых - гиперзвук и ядерные торпеды. Новые спутниковые информационные технологии имени Маска. Новые финансовые технологии «криптовалют». Новые энергетические технологии замкнутого ядерного цикла Росатома и более экономные технологии сжижения газа Новатэка. Заявленные как панацея от энергетического кризиса Европы «зеленые» технологии. Политические технологии спецслужб по организации и контролю глобальных террористических угроз. И ряд других инноваций, влияющих или влиявших на расклады и прогнозы в каждом из подчиненных глобально-политических контуров.
Предварительная засветка ранее секретных данных о новейших критических технологиях была одним из явных признаков приближения нарастающего глобального кризиса к развязке. Такой засветкой можно считать выступление Обамы в 2014 году о вирусе Эбола как глобальной угрозе - и не факт, что Обама угрожал, скорее - предупреждал об опасности в руках глобальных «ястребов». В том же ряду послание Путина о гиперзвуке и других военных технологиях в 2018-м, а также глобальная пиар-активность Илона Маска или раскрутка криптовалютных пирамид. Не говоря уже о самом активном пиаре европейцами «зеленой» и «водородной» энергетики.
И так же по мере движения к развязке увеличивалось число все более красочных или наоборот мрачных прогнозов по поводу всех этих неопределенно мощных «фишек», якобы кардинально влияющих на глобальную политику и судьбу крупных игроков. Как впрочем, и число опровергающих публикаций и контрпрогнозов. Все это - тоже часть политической борьбы за влияние и рычаги давления на конкурентов, особенно среди формальных союзников.
Еще и еще раз повторю - в сфере политики предметом управления и ресурсом являются риски и угрозы, неопределенности. Если вдруг увидите «аналитику», где политические выводы и прогнозы строятся на фактах уже реализованных, а не подвешенных угроз, можете смело вычеркивать автора и его прогнозы из списка «мастрид». Разве что для развлечения и показательного примера принципиальной методологической ошибки.
Хотя, конечно, большинство аналитиков и просто обозревателей все же понимают или чувствуют разницу и обсуждают именно угрозы. Например, регулярные посиделки министров обороны расширенного НАТО+ в Рамштайне предназначены как раз для обозначения военно-политических угроз в адрес России и косвенно Китая, а значит и всего «второго мира» БРИКС+. Это прежде всего информационно-политическое давление на российское общество, увы, активно подхватываемое даже обозревателями государственных СМИ. Напугать военно-политическое руководство России и стран БРИКС существующим конвенционным арсеналом всего НАТО невозможно, а вот напугать общество, точнее городскую интеллигенцию и офисный планктон фейковой угрозой эскалации, чтобы породить новую эмиграционную волну «испуганных патриотов» и хоть как-то ослабить экономику и управление - это вполне понятная и реалистичная цель таких информационных вбросов. И тот факт, что тупая активность киевской ципсы сосредоточена именно на раскрутке натовских угроз и «ура-патриотических» требований «вдарить по НАТО», то есть эксалировать локальную СВО на уровень третьей мировой - только подтверждает цели и задачи информвойны.
Немного сложнее для понимания разница между заявленной и реализованной реальной угрозой на основе новых критических технологий. Вот, скажем, сброшенная ядерная бомба США на Хиросиму - очевидно продемонстрированный козырь угрозы в адрес СССР. Так ведь? Хотя если бы Сталин в Потсдаме после испытания на полигоне и сообщения Трумена об этом - не сделал вид, что не понял, а наоборот, сделал вид, что испугался, то жизни сотен тысяч мирных жителей можно было бы не приносить в жертву глобальным амбициям Вашингтона. Однако, в том-то и дело, что явная демонстрация атомной угрозы была излишней и диктовалась страхом США перед мощью русской военной машины. Минусов в такой демонстрации было не меньше чем плюсов, а после внезапной для всех полигонной демонстрации советской атомной бомбы, в конкретной реализации военно-политической угрозы над Хиросимой и Нагасаки остались только минусы.
Так и в наши времена, явная реализация правыми глобалистами-«ястребами» угрозы гибридной биологической войны в виде пандемии ковида - была следствием обоснованного страха этого крыла глобалистов потерять остатки влияния, желания взять реванш за предшествующее ослабление позиций. Однако, два других крыла или может одно третейское крыло «финконтроля» - потому и допустили эту явную реализацию одной из угроз, что понимали ее ограниченность. На короткой дистанции эта угроза сыграла свою роль в стабилизации глобальной финансовой системы на входе в острую фазу кризиса. Однако, после исчерпания наработанных методов и выработки контрметодов явная реализация ранее скрытой угрозы привела, наоборот, к ослаблению правого крыла глобалистов.
И более всего в итоге пострадала бывшая великая держава, пытавшаяся таким решительным образом, игрой ва-банк компенсировать явное ослабление своих позиций. Речь о действительно передовой в биофармтехнологиях Франции, отработавшей на базе свои и итальянских богаделен технологию выращивания «суперраспространителей» ковида, которых оставалось только доставить в близлежащие аэропорты для запуска информационной составляющей «пандемии». Заражение от простого носителя не опасно при нормальном иммунитете. А вот фонтанирующий аэрозоль вирусов из ослабленного организма «суперраспространителя» опасен именно для людей с сильным иммунитетом, вызывая аутоимунную атаку на весь объем легких.
Не знаю, была ли январская биологическая атака 2020 года в аэропортах Франции и Италии намеренно нацелена на верхний слой элит России и других стран, возвращавшихся из куршавелей, или так совпало? Однако как и в большом спорте, если атака большими силами оказалась в итоге безуспешной, то «забивают тебе». Причем бьют сразу со всех сторон, вынося французов из Африки и с Б/У, с Ближнего Востока и Закавказья, из мировой атомной энергетики и так далее. Так что дальше французские элиты и корпорации могут существовать только как подчиненная финконтролю часть распавшейся коалиции правых глобалистов. Особенно наглядным показателем полной потери глобального статуса является даже не срыв австралийского контракта на подлодки, а щелчок по носу от гонористых поляков, обычно относившихся к Франции уважительно.
Не менее сложно оказалось с реализацией глобальных прогнозов и завязанного на новые «зеленые» технологии глобального статуса Германии и ЕС в целом. Продать миру весьма ограниченные по влиянию технологии ВИЭ, не говоря уже о неясных перспективах «водородной» энергетики - как-то не задалось. Особенно на фоне упадка атомной отрасли Франции и расконсервации буроугольных ТЭС в самой Германии.
А вот приниженный мировыми масс-медиа (МММ) до «мультика» российский «гиперзвук» оказался вполне эффективным как глобальная угроза после наглядной и гуманной демонстрации по советскому противоатомному подземному хранилищу в Карпатах. Так что сомневаться в способностях «Кинжалов» и «Цирконов» не приходится. Впрочем, и американские информационные технологии проявили себя, как следует, на поле боя «больших учений» на территории бывшей Украины. Хотя опять же силу новейших технологий РЭБ со стороны России решили не демонстрировать в полной мере, чтобы сохранить неопределенность рисков и угроз для заклятых «партнеров».
Все эти примеры нужны в том числе для иллюстрации тезиса о недостаточности учета общеизвестных или тем более распиаренных фактов и факторов для серьезного анализа и прогноза. Обычно намного больший вес имеют как раз не освещенные в масс-медиа и не учитываемые поэтому обозревателями факторы. Вот, скажем, многим ли известен тот неафишируемый уже полвека факт, что продовольственная безопасность США с 1970-х годов существенно зависит от поставок сырья для азотных удобрений по аммиакопроводу Тольятти-Одесса. А между тем этот факт и фактор очень сильно повлияли на ход СВО - и в самом начале при почти мгновенном и бескровном захвате всей Херсонской области вплоть до границы с Днепропетровской, где и проходит ветка этого продуктопровода. Как и позже при уходе российской армии с правобережья Днепра. Вот и спрашивается, можно ли делать верные прогнозы без учета важнейшего фактора безопасности крупнейшей экономики и ядерной великой державы?
И все же несмотря на все неучтенные или неопределенные «факторы Х» из сферы новых технологий, общий прогноз развития ситуации вполне возможен на основе опыта и знаний о природе человека, включая глубинный инстинкт самосохранения высших элит. Чем выше риски финансово-политического кризиса и возможного влияния на него новых технологических факторов, тем сильнее стремление всех элит учесть и снизить такие риски. Тем более что опыт такого управляемого снижения рисков в рамках глобального противостояния уже имеется. Именно на кризисном рубеже 1970-х локальная горячая война между Северным и Южным Вьетнамом, наряду с маневрами океанских флотов, ВВС, испытаниями СЯС и военно-космической инфраструктуры - по сути «большие учения», снявшие технологические неопределенности, доказавшие военно-стратегический паритет двух держав и их превосходство над остальными игроками с их вытеснением из ряда ключевых логистических узлов и территорий. В частности ту же Францию вытеснили из Индокитая, хотя она напоследок и устроила там геноцид имени Полпота.
Сегодня такого же рода «большие учения» с испытанием критических технологий, включая энергетическую и логистическую инфраструктуру проводятся в увеличенном масштабе, но с такими же целями проявления реального, а не пиаровского веса игроков, и вытеснения проигравших с ключевых позиций. Хотя проигрывающие глобальные ястребы и не против организовать очередной голодомор и геноцид имени Зеленского. И это тоже одна из серьезных угроз, которую нужно учитывать и вовремя предотвратить.
Надеюсь, образованные читатели, даже гуманитарии, слышали про принцип неопределенности имени Гейзенберга в квантовой физике. В социальной среде тоже неизбежно работает аналог этого принципа, когда субъект наблюдений влияет на объект, частью которого он является. Речь, конечно, не об отдельной личности, а о коллективном субъекте, отвечающем в той или иной большой системе, за анализ и прогноз. (Отдельные маргинальные аналитики могут при этом быть более точными в прогнозах, но именно потому, что ни на что не влияют.)))
Социальный «принцип неопределенности» действует даже в неполитизированных сферах управления. Что уж говорить о политике, где предметом наблюдения и управления являются именно неопределенности, риски, они же «фишки» по С.Паркинсону. Причем в зрелых системах политического управления с накопленным историческим опытом эту неопределенность для конкурентов намеренно поддерживают и увеличивают. Огромные средства вкладываются в системы политической, информационной и физической безопасности, снижающие риски только для себя и, по возможности, увеличивающие их для конкурентов.
Мало того, что политические процессы по определению связаны с максимально возможной неопределенностью, но есть еще регулярно созревающие периоды кризисов, когда эта постепенно нарастающая неопределенность зашкаливает к так называемым «моментам истины», политическим узлам, в которых «скручиваются» и разрешаются накопленные противоречия и неопределенности в трех основных контурах управления - экономическом, социальном и чиновном (не путать с политикой). В периоды между политическими кризисами того или иного уровня в каждой сфере можно анализировать тренды и более или менее точно прогнозировать развитие ситуации. И даже ход и исход кризисов в процессах уровнем ниже можно отчасти спрогнозировать на основе анализа трендов уровнем выше.
Однако иногда случаются и такие глобальные кризисы, как сейчас, когда опыта работы с максимальным числом рисков такого уровня - нет ни у кого. Возможно, что-то похожее случалось две тысячи лет назад при исчерпании внутренних ресурсов для экспансии Pax Romana. Поэтому можно с какой-то долей уверенности предсказать, что политики крупных держав будут опираться на доступный им опыт преодоления похожих кризисов уровнем ниже.
Здесь важна именно схожесть конфигурации участвующих элитных субъектов, а не близость уровней. Скажем, глобальный кризис, нараставший с начала ХХ века до 1945 года имеет такой же уровень, как нынешний кризис глобальной политики. Однако при этом доминировала военно-промышленно-политическая элита и ее методы политики, а не финансово-политическая, как сейчас. Поэтому из опыта двух мировых войн востребована информационно-психологическая составляющая имени Оруэлла, а военно-политическая сфера жестко подчинена задачам преодоления финансово-политического кризиса.
Соответственно, ближайшим по времени и методам кризисного управления опытом для нынешней глобальной элиты остается финансово-политический кризис начала 1970-х годов. И не случайно, что в качестве лидера американской элиты выдвинулся именно Джо Байден, активно участвовавший еще самым молодым сенатором в разрешении кризиса 1970-х на прямой связи с Кремлем. (И не просто выдвинулся, а показал класс «я решаю проблемы» еще в ходе своей борьбы с Трампом.) Так что можно с большой долей уверенности прогнозировать, что выход из нынешнего глобального кризиса будет во многом повторять по формам и методам кризисное начало 1970-х.
Хотя, разумеется, история никогда не повторяется полностью, а лишь отчасти - причем не самых главных и решающих факторов. Подчиненные глобальной политике сферы - финансово-политическая, военно-политическая, государственно-политическая (в том числе спецслужбистская) и соответствующие элиты имеют определенный накопленный кризисный и антикризисный опыт. Так что формы и методы их работы предсказуемы в существенной части для зрелого субъекта аналитики и прогноза, способного такой опыт учесть и обобщить.
Однако политическая сфера, кроме координации политических центров подчиненных контуров управления на своем уровне, всегда играет также роль передаточного механизма от более масштабного политического уровня. Таким высшим уровнем для глобальной политики является всемирно-исторический процесс, движущей силой которого являются уже не политические, а культурные элиты в широком смысле, включая науку и технику, научную философию, право, информационные технологии. Именно наработанный после и вследствие предыдущих кризисов общекультурный, научный опыт и научно-технический задел, во-первых, является новым неучтенным фактором неопределенности, рисков, а во-вторых, способен повлиять на соотношение сил ведущих игроков и состав подчиненных им в ходе кризиса коалиций.
В нашем случае можно легко назвать несколько таких факторов всемирно-исторического уровня, заявленных игроками перед острой фазой глобального кризиса. Это технология гибридной биологической войны путем искусственного выращивания и распространения подобранного или даже модифицированного вируса ковида. Новые военные технологии российских ученых - гиперзвук и ядерные торпеды. Новые спутниковые информационные технологии имени Маска. Новые финансовые технологии «криптовалют». Новые энергетические технологии замкнутого ядерного цикла Росатома и более экономные технологии сжижения газа Новатэка. Заявленные как панацея от энергетического кризиса Европы «зеленые» технологии. Политические технологии спецслужб по организации и контролю глобальных террористических угроз. И ряд других инноваций, влияющих или влиявших на расклады и прогнозы в каждом из подчиненных глобально-политических контуров.
Предварительная засветка ранее секретных данных о новейших критических технологиях была одним из явных признаков приближения нарастающего глобального кризиса к развязке. Такой засветкой можно считать выступление Обамы в 2014 году о вирусе Эбола как глобальной угрозе - и не факт, что Обама угрожал, скорее - предупреждал об опасности в руках глобальных «ястребов». В том же ряду послание Путина о гиперзвуке и других военных технологиях в 2018-м, а также глобальная пиар-активность Илона Маска или раскрутка криптовалютных пирамид. Не говоря уже о самом активном пиаре европейцами «зеленой» и «водородной» энергетики.
И так же по мере движения к развязке увеличивалось число все более красочных или наоборот мрачных прогнозов по поводу всех этих неопределенно мощных «фишек», якобы кардинально влияющих на глобальную политику и судьбу крупных игроков. Как впрочем, и число опровергающих публикаций и контрпрогнозов. Все это - тоже часть политической борьбы за влияние и рычаги давления на конкурентов, особенно среди формальных союзников.
Еще и еще раз повторю - в сфере политики предметом управления и ресурсом являются риски и угрозы, неопределенности. Если вдруг увидите «аналитику», где политические выводы и прогнозы строятся на фактах уже реализованных, а не подвешенных угроз, можете смело вычеркивать автора и его прогнозы из списка «мастрид». Разве что для развлечения и показательного примера принципиальной методологической ошибки.
Хотя, конечно, большинство аналитиков и просто обозревателей все же понимают или чувствуют разницу и обсуждают именно угрозы. Например, регулярные посиделки министров обороны расширенного НАТО+ в Рамштайне предназначены как раз для обозначения военно-политических угроз в адрес России и косвенно Китая, а значит и всего «второго мира» БРИКС+. Это прежде всего информационно-политическое давление на российское общество, увы, активно подхватываемое даже обозревателями государственных СМИ. Напугать военно-политическое руководство России и стран БРИКС существующим конвенционным арсеналом всего НАТО невозможно, а вот напугать общество, точнее городскую интеллигенцию и офисный планктон фейковой угрозой эскалации, чтобы породить новую эмиграционную волну «испуганных патриотов» и хоть как-то ослабить экономику и управление - это вполне понятная и реалистичная цель таких информационных вбросов. И тот факт, что тупая активность киевской ципсы сосредоточена именно на раскрутке натовских угроз и «ура-патриотических» требований «вдарить по НАТО», то есть эксалировать локальную СВО на уровень третьей мировой - только подтверждает цели и задачи информвойны.
Немного сложнее для понимания разница между заявленной и реализованной реальной угрозой на основе новых критических технологий. Вот, скажем, сброшенная ядерная бомба США на Хиросиму - очевидно продемонстрированный козырь угрозы в адрес СССР. Так ведь? Хотя если бы Сталин в Потсдаме после испытания на полигоне и сообщения Трумена об этом - не сделал вид, что не понял, а наоборот, сделал вид, что испугался, то жизни сотен тысяч мирных жителей можно было бы не приносить в жертву глобальным амбициям Вашингтона. Однако, в том-то и дело, что явная демонстрация атомной угрозы была излишней и диктовалась страхом США перед мощью русской военной машины. Минусов в такой демонстрации было не меньше чем плюсов, а после внезапной для всех полигонной демонстрации советской атомной бомбы, в конкретной реализации военно-политической угрозы над Хиросимой и Нагасаки остались только минусы.
Так и в наши времена, явная реализация правыми глобалистами-«ястребами» угрозы гибридной биологической войны в виде пандемии ковида - была следствием обоснованного страха этого крыла глобалистов потерять остатки влияния, желания взять реванш за предшествующее ослабление позиций. Однако, два других крыла или может одно третейское крыло «финконтроля» - потому и допустили эту явную реализацию одной из угроз, что понимали ее ограниченность. На короткой дистанции эта угроза сыграла свою роль в стабилизации глобальной финансовой системы на входе в острую фазу кризиса. Однако, после исчерпания наработанных методов и выработки контрметодов явная реализация ранее скрытой угрозы привела, наоборот, к ослаблению правого крыла глобалистов.
И более всего в итоге пострадала бывшая великая держава, пытавшаяся таким решительным образом, игрой ва-банк компенсировать явное ослабление своих позиций. Речь о действительно передовой в биофармтехнологиях Франции, отработавшей на базе свои и итальянских богаделен технологию выращивания «суперраспространителей» ковида, которых оставалось только доставить в близлежащие аэропорты для запуска информационной составляющей «пандемии». Заражение от простого носителя не опасно при нормальном иммунитете. А вот фонтанирующий аэрозоль вирусов из ослабленного организма «суперраспространителя» опасен именно для людей с сильным иммунитетом, вызывая аутоимунную атаку на весь объем легких.
Не знаю, была ли январская биологическая атака 2020 года в аэропортах Франции и Италии намеренно нацелена на верхний слой элит России и других стран, возвращавшихся из куршавелей, или так совпало? Однако как и в большом спорте, если атака большими силами оказалась в итоге безуспешной, то «забивают тебе». Причем бьют сразу со всех сторон, вынося французов из Африки и с Б/У, с Ближнего Востока и Закавказья, из мировой атомной энергетики и так далее. Так что дальше французские элиты и корпорации могут существовать только как подчиненная финконтролю часть распавшейся коалиции правых глобалистов. Особенно наглядным показателем полной потери глобального статуса является даже не срыв австралийского контракта на подлодки, а щелчок по носу от гонористых поляков, обычно относившихся к Франции уважительно.
Не менее сложно оказалось с реализацией глобальных прогнозов и завязанного на новые «зеленые» технологии глобального статуса Германии и ЕС в целом. Продать миру весьма ограниченные по влиянию технологии ВИЭ, не говоря уже о неясных перспективах «водородной» энергетики - как-то не задалось. Особенно на фоне упадка атомной отрасли Франции и расконсервации буроугольных ТЭС в самой Германии.
А вот приниженный мировыми масс-медиа (МММ) до «мультика» российский «гиперзвук» оказался вполне эффективным как глобальная угроза после наглядной и гуманной демонстрации по советскому противоатомному подземному хранилищу в Карпатах. Так что сомневаться в способностях «Кинжалов» и «Цирконов» не приходится. Впрочем, и американские информационные технологии проявили себя, как следует, на поле боя «больших учений» на территории бывшей Украины. Хотя опять же силу новейших технологий РЭБ со стороны России решили не демонстрировать в полной мере, чтобы сохранить неопределенность рисков и угроз для заклятых «партнеров».
Все эти примеры нужны в том числе для иллюстрации тезиса о недостаточности учета общеизвестных или тем более распиаренных фактов и факторов для серьезного анализа и прогноза. Обычно намного больший вес имеют как раз не освещенные в масс-медиа и не учитываемые поэтому обозревателями факторы. Вот, скажем, многим ли известен тот неафишируемый уже полвека факт, что продовольственная безопасность США с 1970-х годов существенно зависит от поставок сырья для азотных удобрений по аммиакопроводу Тольятти-Одесса. А между тем этот факт и фактор очень сильно повлияли на ход СВО - и в самом начале при почти мгновенном и бескровном захвате всей Херсонской области вплоть до границы с Днепропетровской, где и проходит ветка этого продуктопровода. Как и позже при уходе российской армии с правобережья Днепра. Вот и спрашивается, можно ли делать верные прогнозы без учета важнейшего фактора безопасности крупнейшей экономики и ядерной великой державы?
И все же несмотря на все неучтенные или неопределенные «факторы Х» из сферы новых технологий, общий прогноз развития ситуации вполне возможен на основе опыта и знаний о природе человека, включая глубинный инстинкт самосохранения высших элит. Чем выше риски финансово-политического кризиса и возможного влияния на него новых технологических факторов, тем сильнее стремление всех элит учесть и снизить такие риски. Тем более что опыт такого управляемого снижения рисков в рамках глобального противостояния уже имеется. Именно на кризисном рубеже 1970-х локальная горячая война между Северным и Южным Вьетнамом, наряду с маневрами океанских флотов, ВВС, испытаниями СЯС и военно-космической инфраструктуры - по сути «большие учения», снявшие технологические неопределенности, доказавшие военно-стратегический паритет двух держав и их превосходство над остальными игроками с их вытеснением из ряда ключевых логистических узлов и территорий. В частности ту же Францию вытеснили из Индокитая, хотя она напоследок и устроила там геноцид имени Полпота.
Сегодня такого же рода «большие учения» с испытанием критических технологий, включая энергетическую и логистическую инфраструктуру проводятся в увеличенном масштабе, но с такими же целями проявления реального, а не пиаровского веса игроков, и вытеснения проигравших с ключевых позиций. Хотя проигрывающие глобальные ястребы и не против организовать очередной голодомор и геноцид имени Зеленского. И это тоже одна из серьезных угроз, которую нужно учитывать и вовремя предотвратить.