После Бала(9)
9. Страна непроходимой глупости
( начало, предыд.глава)
Напомню читателям, что наши философические путешествия по виртуальным мирам мирового искусства и литературы начались, в общем-то, с пустяка, с небольшой рецензии на советский мультик 1975 года выпуска «В стране ловушек». Вслед за этим были толкования пьес Шварца и только потом случился «MMIX» по Булгакову, продолжением которого стали «Основания Истории» (по Азимову), «Бал!» и нынешний сюжет «После Бала».
Рекомендую еще раз перечитать краткое истолкование сюжета мультика, чтобы обратить внимание на ту его часть, которая в начале 2008-го была только обозначена как ближайшее будущее. Тогда и в России, и в мире переход к сугубо фарсовым методикам манипуляции только-только начинался. Только состоялись «выборы» «президента» Медведева, начинавшиеся с фильма «День выборов» и названия предвыборной программы с намеком на «Квартет И». Но значительная часть культурной, как и просто либеральной общественности относилась к этому виртуальному «прынцу» почти всерьез.
И даже моей почти безграничной фантазии тогда не хватило бы, да еще и полгода назад не хватало, чтобы представить себе «Страну непроходимой глупости» из сказочного сюжета мультика наяву. Однако все «мы рождены, чтоб былью сделать сказку», и у наших украинских соседей это получилось в буквальном и беспримесном смысле Страны Дураков. Запрягать телегу впереди лошади, носить воду решетом, плевать в колодец, скакать на площади с лозунгами «дважды два = пять, а лучше семь» - все эти сказочно-дурацкие метафоры вполне взаимозаменимы с лозунгами, новостями, заявлениями киевской «элиты» и общественности. Причем сказочные метафоры в силу культурной «ограниченности» авторов даже не дотягивают по дурости до реалий страны непуганых идиотов. Безо всяких кавычек, увы.
Однако нельзя не признать, что бывшая Украина - это всего лишь территория, где фарсовые технологии одурачивания сконцентрировались в масштабах индустриального эксперимента. Во всех западных и прозападных элитах имеет место следование дурацкой логике называния черного белым и наоборот. Так что ограничить толкование сказочного сюжета одной лишь Б/У было бы несправедливо даже по отношению к статысячелетним «древним украм», сохранившим в святости свои неандертальские культурные традиции.
Впрочем, в философическом, а не публицистическом ключе нам важнее тот факт, что сценарист детской сказки очень точно предугадал и отразил текущую ситуацию в мировой политике. А это означает, что его творческий дух был допущен к Книге Жизни, она же «план Воланда» точно так же, как творческий дух Булгакова, Шварца или Азимова. Следовательно, и нам нужно серьезнее отнестись к истолкованию персонажей этой детской сказки, списанных с тех же самых «эгрегоров», духовных ипостасей высшего уровня, что и свита Воланда. Так, имя героини Василиса Петрова однозначно сопоставимо с «королевой» Бала, то есть российской столичной культурной элитой византийских корней, но при этом петровского, вестернизированного воспитания.
А вот второй главный герой - Олег Качалкин - вроде бы и не имеет аналога в сюжете булгаковского Романа? По отдельным деталям отношений между ним и героиней можно догадаться, что перед нами тот же самый Медведь, что и у Шварца. То есть Русский дух. Судите сами - культурная элита ласково называет его «аликом», а он на это возражает гордо: «Я - Олег!». Если бы не украинский, киевский контекст сюжет о стране непроходимой глупости, в которую вторгаются наши герои, можно было бы и опустить коннотации с великим князем Олегом, победителем хазар и основателем русской метрополии в Киеве. Фамилия «Качалкин» в культурном контексте 1970-х, а фильм снят на Свердловской киностудии, тоже вполне однозначно отсылает к «маргинальному» русскому духу, дремлющему «на печи» как Муромец или Иван-дурак, но готовому в любой момент выйти из провинциального подполья на политическую арену, надавать кому надо, а потом снова вернуться в свой качковый полуподвал.
В ходе драматического сюжета прохождения предпоследнего уровня Игры через «Страну дураков» Качалкин, он же Русский дух, несогласный с фальшивыми стандартами мирового сообщества, попадает в «темницу», в изоляцию. В то время как культурная общественность продолжает на свой страх и риск флиртовать с «прынцем Федотом», пытаясь понравиться породившей его «раскрасавице-царице» мирового общественного мнения, за фальшивой улыбкой и напудренной маской которого скрывается хищный оскал и безобразие. Что же до «прынца Федота», речь идет о фальшивом монархическом духе, русское имя которого ассоциируется лишь с поговоркой «Федот - да не тот». И тут мы тоже не ошибемся, если скажем, что эту фальшивую карту пытались разыгрывать еще Ельцин с Немцовым в конце 90-х, да и Медведев в наследники Романовых едва ли не вслух набивался, намекая на портретное сходство. Подлинный Русский дух живет вовсе не в европейских династиях, а в русском воинстве, готовом выступить на защиту Руси и православной европейской русской культуры.
Заметим, что именно культурная общественность, втеревшаяся в доверие к мировой, одержит моральную победу над нею, разоблачив ложь и освободив из изоляции Русский дух. Чтобы затем, используя противоречия и закоулки «страны дураков» уйти от погони и прорваться из-за Стены на волю, к последнему уровню Игры - поиска Книги в дремучем лесу, где так легко заблудиться трех соснах. Да, и впрямь, какое нам дело до желающих жить по лжи, главное чтобы не мешали нашему поиску правды. «Вольному - воля, спасенному - рай.»
Так что да, очень даже мудрая детская сказка, ничуть не хуже по глубине и смыслу, чем булгаковская сказка для взрослых. И кстати, сопоставление двух этих сказочных сюжетов, списанных из одной Книги Жизни, помогает лучше понять, что за дух скрыт за автаром Мастера. Тем более что предыстория отношений «королевы» Маргариты с ним однозначно отсылает ко временам Великой Русской революции, когда Русский дух ушел из прежней жизни, разорвал связи с прежней «женой» (платье еще полосатое, забыл как зовут? А я напомню - Аннушка). Да, вступил в невротически разрушительную связь с прекрасной полуевреечкой (булгаковская Маргарита, воплощенная в Елене), новой советской культурной элитой.
Однако времена меняются и с ними меняется в лице столичная культурная общественность. И речь идет вовсе не об отказе от корней русской культуры, еврейских, как и немецких, греческих, ордынско-китайских, балто-славянских. Речь идет именно о желании героини вернуть своего Мастера, своего Медведя, стать его законной спутницей, а не «женой» идеологизированного, лживого духа земной власти.
Параллель в сюжете детской и взрослой сказки со «свадебным балом», во время которого заглавный герой томится в изоляции, но вскоре окажется на свободе тоже не требует особых комментариев. Однако, с учетом этих новых мыслей есть смысл вернуться к истолкованию обращенных к Маргарите слов Воланда, которые нам в прошлый раз не поддались:
«Верно! Вы совершенно правы! ... Так и надо!»
Чем проще толкование, тем оно надежнее, особенно в контексте отношений героини с властными силами. То есть в контексте политики, где слово «правый» имеет вполне устойчивое значение - лояльный власти, но не всякой, разумеется, а именно монархической или подобной ей. Получается, что Творческий дух Истории всего лишь констатирует, что вся столичная общественность, то есть совершенно вся, нынче спорит между собой только по вариантам правого - монархические, просто патриотические, националистические или консервативные политические ценности. Притом что люди, отрицающие эти ценности просто выпадают, не признаются своими, русскими. Например, когда московский латыш Пельш дает публичную отповедь бывшим русским, заявляющим о том, что «им стыдно за русских» - это и есть свидетельство правоты столичной культурной общественности.
Что касается культовой фразы «Мы вас испытывали, никогда и ничего не просите!», то часть ее мы уже разгадали. Только речь идет не об одном конкретном событии, а о некотором периоде, политическом процессе. Была провокация, испытание в мае, когда столичную культурную общественность зазывали на Манежку, сейчас идет похожая провокация по поводу регионального сепаратизма, с тем же нулевым результатом. Есть подозрение, что это будет последняя провокация такого рода, ибо какой смысл испытывать дальше на лояльность, если национализация элит уже в самом разгаре, включая и поправение культурной элиты. А то, что записные провокаторы будут пытаться искать способ вызвать недовольство и возмущение уже по поводу правых ценностей, так без этого не обойтись. Это и есть испытание зрелости культурной элиты.
Не нужно просить у сильных мира сего, если есть право потребовать одной вещи. Автор акцентирует внимание на слове «одной», но в духовном смысле это вовсе не то, что в смысле житейском. Это вовсе не ограничение, а отсылает к предназначению культурной элиты. Библейская символика числа «один», «одна», «первый» однозначна - относится к Богу, божественный. Культурная элита не имеет права просить материального, светского, а только одного - творческого, божественного. И не у сильных мира сего, а только у своего Творческого духа. «А разве по-моему исполнится?» - удивленно переспросит она.
«Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!»
Чего у нас хотела культурная общественность и боялась, что никогда не получит? Разрешения на митинги по 31 числам? Пожалуйста, сами предлагают, стоило только известному писателю стать правым. Превращения Кремля из цитадели власти в музей и средоточие культуры? Нет проблем, снесем администрацию и возродим Чудов монастырь. Причем власть сама предлагает. Что там еще в нашем списке? Праймериз на выборах? Нет проблем. Допуск всех партий и кандидатов? Почему и нет, если гражданское общество и столичная элита во всем права? Если даже «коммунисты» у нас все сплошь православные и отпрашиваются с партсобраний на крестный ход. Программное заявление Путина на Совбезе о приоритете работы с гражданским обществом вместо закручивания гаек - тоже об этом. Так что пока все соответствует трендам.
Внимательный читатель спросит, ну а где там в тексте спрятаны другие волнения культурной общественности - например, по поводу упавшего Боинга и угрозы войны? А это уже не так важно на фоне происходящих глубинных трансформаций в самой России. Небольшая отсылка к повторению сюжета конца 20-й и начала 21-й главы в тексте есть, когда героиня думает насчет вырваться отсюда и утопиться в реке. До купания был намек на политтехнологического борова, летящего в майданный Киев. После купания в реке было крушение воздушного лимузина у Смоленской дороги в 2010 году. Теперь вполне достаточно намека на повторение и того, и другого.
Продолжение следует
( начало, предыд.глава)
Напомню читателям, что наши философические путешествия по виртуальным мирам мирового искусства и литературы начались, в общем-то, с пустяка, с небольшой рецензии на советский мультик 1975 года выпуска «В стране ловушек». Вслед за этим были толкования пьес Шварца и только потом случился «MMIX» по Булгакову, продолжением которого стали «Основания Истории» (по Азимову), «Бал!» и нынешний сюжет «После Бала».
Рекомендую еще раз перечитать краткое истолкование сюжета мультика, чтобы обратить внимание на ту его часть, которая в начале 2008-го была только обозначена как ближайшее будущее. Тогда и в России, и в мире переход к сугубо фарсовым методикам манипуляции только-только начинался. Только состоялись «выборы» «президента» Медведева, начинавшиеся с фильма «День выборов» и названия предвыборной программы с намеком на «Квартет И». Но значительная часть культурной, как и просто либеральной общественности относилась к этому виртуальному «прынцу» почти всерьез.
И даже моей почти безграничной фантазии тогда не хватило бы, да еще и полгода назад не хватало, чтобы представить себе «Страну непроходимой глупости» из сказочного сюжета мультика наяву. Однако все «мы рождены, чтоб былью сделать сказку», и у наших украинских соседей это получилось в буквальном и беспримесном смысле Страны Дураков. Запрягать телегу впереди лошади, носить воду решетом, плевать в колодец, скакать на площади с лозунгами «дважды два = пять, а лучше семь» - все эти сказочно-дурацкие метафоры вполне взаимозаменимы с лозунгами, новостями, заявлениями киевской «элиты» и общественности. Причем сказочные метафоры в силу культурной «ограниченности» авторов даже не дотягивают по дурости до реалий страны непуганых идиотов. Безо всяких кавычек, увы.
Однако нельзя не признать, что бывшая Украина - это всего лишь территория, где фарсовые технологии одурачивания сконцентрировались в масштабах индустриального эксперимента. Во всех западных и прозападных элитах имеет место следование дурацкой логике называния черного белым и наоборот. Так что ограничить толкование сказочного сюжета одной лишь Б/У было бы несправедливо даже по отношению к статысячелетним «древним украм», сохранившим в святости свои неандертальские культурные традиции.
Впрочем, в философическом, а не публицистическом ключе нам важнее тот факт, что сценарист детской сказки очень точно предугадал и отразил текущую ситуацию в мировой политике. А это означает, что его творческий дух был допущен к Книге Жизни, она же «план Воланда» точно так же, как творческий дух Булгакова, Шварца или Азимова. Следовательно, и нам нужно серьезнее отнестись к истолкованию персонажей этой детской сказки, списанных с тех же самых «эгрегоров», духовных ипостасей высшего уровня, что и свита Воланда. Так, имя героини Василиса Петрова однозначно сопоставимо с «королевой» Бала, то есть российской столичной культурной элитой византийских корней, но при этом петровского, вестернизированного воспитания.
А вот второй главный герой - Олег Качалкин - вроде бы и не имеет аналога в сюжете булгаковского Романа? По отдельным деталям отношений между ним и героиней можно догадаться, что перед нами тот же самый Медведь, что и у Шварца. То есть Русский дух. Судите сами - культурная элита ласково называет его «аликом», а он на это возражает гордо: «Я - Олег!». Если бы не украинский, киевский контекст сюжет о стране непроходимой глупости, в которую вторгаются наши герои, можно было бы и опустить коннотации с великим князем Олегом, победителем хазар и основателем русской метрополии в Киеве. Фамилия «Качалкин» в культурном контексте 1970-х, а фильм снят на Свердловской киностудии, тоже вполне однозначно отсылает к «маргинальному» русскому духу, дремлющему «на печи» как Муромец или Иван-дурак, но готовому в любой момент выйти из провинциального подполья на политическую арену, надавать кому надо, а потом снова вернуться в свой качковый полуподвал.
В ходе драматического сюжета прохождения предпоследнего уровня Игры через «Страну дураков» Качалкин, он же Русский дух, несогласный с фальшивыми стандартами мирового сообщества, попадает в «темницу», в изоляцию. В то время как культурная общественность продолжает на свой страх и риск флиртовать с «прынцем Федотом», пытаясь понравиться породившей его «раскрасавице-царице» мирового общественного мнения, за фальшивой улыбкой и напудренной маской которого скрывается хищный оскал и безобразие. Что же до «прынца Федота», речь идет о фальшивом монархическом духе, русское имя которого ассоциируется лишь с поговоркой «Федот - да не тот». И тут мы тоже не ошибемся, если скажем, что эту фальшивую карту пытались разыгрывать еще Ельцин с Немцовым в конце 90-х, да и Медведев в наследники Романовых едва ли не вслух набивался, намекая на портретное сходство. Подлинный Русский дух живет вовсе не в европейских династиях, а в русском воинстве, готовом выступить на защиту Руси и православной европейской русской культуры.
Заметим, что именно культурная общественность, втеревшаяся в доверие к мировой, одержит моральную победу над нею, разоблачив ложь и освободив из изоляции Русский дух. Чтобы затем, используя противоречия и закоулки «страны дураков» уйти от погони и прорваться из-за Стены на волю, к последнему уровню Игры - поиска Книги в дремучем лесу, где так легко заблудиться трех соснах. Да, и впрямь, какое нам дело до желающих жить по лжи, главное чтобы не мешали нашему поиску правды. «Вольному - воля, спасенному - рай.»
Так что да, очень даже мудрая детская сказка, ничуть не хуже по глубине и смыслу, чем булгаковская сказка для взрослых. И кстати, сопоставление двух этих сказочных сюжетов, списанных из одной Книги Жизни, помогает лучше понять, что за дух скрыт за автаром Мастера. Тем более что предыстория отношений «королевы» Маргариты с ним однозначно отсылает ко временам Великой Русской революции, когда Русский дух ушел из прежней жизни, разорвал связи с прежней «женой» (платье еще полосатое, забыл как зовут? А я напомню - Аннушка). Да, вступил в невротически разрушительную связь с прекрасной полуевреечкой (булгаковская Маргарита, воплощенная в Елене), новой советской культурной элитой.
Однако времена меняются и с ними меняется в лице столичная культурная общественность. И речь идет вовсе не об отказе от корней русской культуры, еврейских, как и немецких, греческих, ордынско-китайских, балто-славянских. Речь идет именно о желании героини вернуть своего Мастера, своего Медведя, стать его законной спутницей, а не «женой» идеологизированного, лживого духа земной власти.
Параллель в сюжете детской и взрослой сказки со «свадебным балом», во время которого заглавный герой томится в изоляции, но вскоре окажется на свободе тоже не требует особых комментариев. Однако, с учетом этих новых мыслей есть смысл вернуться к истолкованию обращенных к Маргарите слов Воланда, которые нам в прошлый раз не поддались:
«Верно! Вы совершенно правы! ... Так и надо!»
Чем проще толкование, тем оно надежнее, особенно в контексте отношений героини с властными силами. То есть в контексте политики, где слово «правый» имеет вполне устойчивое значение - лояльный власти, но не всякой, разумеется, а именно монархической или подобной ей. Получается, что Творческий дух Истории всего лишь констатирует, что вся столичная общественность, то есть совершенно вся, нынче спорит между собой только по вариантам правого - монархические, просто патриотические, националистические или консервативные политические ценности. Притом что люди, отрицающие эти ценности просто выпадают, не признаются своими, русскими. Например, когда московский латыш Пельш дает публичную отповедь бывшим русским, заявляющим о том, что «им стыдно за русских» - это и есть свидетельство правоты столичной культурной общественности.
Что касается культовой фразы «Мы вас испытывали, никогда и ничего не просите!», то часть ее мы уже разгадали. Только речь идет не об одном конкретном событии, а о некотором периоде, политическом процессе. Была провокация, испытание в мае, когда столичную культурную общественность зазывали на Манежку, сейчас идет похожая провокация по поводу регионального сепаратизма, с тем же нулевым результатом. Есть подозрение, что это будет последняя провокация такого рода, ибо какой смысл испытывать дальше на лояльность, если национализация элит уже в самом разгаре, включая и поправение культурной элиты. А то, что записные провокаторы будут пытаться искать способ вызвать недовольство и возмущение уже по поводу правых ценностей, так без этого не обойтись. Это и есть испытание зрелости культурной элиты.
Не нужно просить у сильных мира сего, если есть право потребовать одной вещи. Автор акцентирует внимание на слове «одной», но в духовном смысле это вовсе не то, что в смысле житейском. Это вовсе не ограничение, а отсылает к предназначению культурной элиты. Библейская символика числа «один», «одна», «первый» однозначна - относится к Богу, божественный. Культурная элита не имеет права просить материального, светского, а только одного - творческого, божественного. И не у сильных мира сего, а только у своего Творческого духа. «А разве по-моему исполнится?» - удивленно переспросит она.
«Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!»
Чего у нас хотела культурная общественность и боялась, что никогда не получит? Разрешения на митинги по 31 числам? Пожалуйста, сами предлагают, стоило только известному писателю стать правым. Превращения Кремля из цитадели власти в музей и средоточие культуры? Нет проблем, снесем администрацию и возродим Чудов монастырь. Причем власть сама предлагает. Что там еще в нашем списке? Праймериз на выборах? Нет проблем. Допуск всех партий и кандидатов? Почему и нет, если гражданское общество и столичная элита во всем права? Если даже «коммунисты» у нас все сплошь православные и отпрашиваются с партсобраний на крестный ход. Программное заявление Путина на Совбезе о приоритете работы с гражданским обществом вместо закручивания гаек - тоже об этом. Так что пока все соответствует трендам.
Внимательный читатель спросит, ну а где там в тексте спрятаны другие волнения культурной общественности - например, по поводу упавшего Боинга и угрозы войны? А это уже не так важно на фоне происходящих глубинных трансформаций в самой России. Небольшая отсылка к повторению сюжета конца 20-й и начала 21-й главы в тексте есть, когда героиня думает насчет вырваться отсюда и утопиться в реке. До купания был намек на политтехнологического борова, летящего в майданный Киев. После купания в реке было крушение воздушного лимузина у Смоленской дороги в 2010 году. Теперь вполне достаточно намека на повторение и того, и другого.
Продолжение следует