Продолжим бесконечное
Раз уж зашла речь о народе, то нужно уточнить предмет разговора. Народ существует, если есть какой-нибудь «не народ» - те самые «наши» и «не наши». Например, в контексте внутренней политики - есть народ, и есть элиты, которые «то наши, то как бы и нет». Это мерцание «то народ, то не народ» достаточно очевидно привязано к смене фаз в политике, когда главными попеременно становятся то внешние, то внутренние факторы. Приглядевшись повнимательнее, понимаешь, что главной функцией политической элиты как раз и является связь с внешним контекстом, состоящим из других элит и народов. То есть без наличия соседних народов - и элита не особо нужна, и народ - не народ. Хотя случись внезапный прилет пришельцев, забравших к себе на Тау Кита всех «не наших», включая сомнительные «элиты», оставшиеся «наши» немедленно рассчитаются на первый-второй, а потом и третий-четвертый, и снова устроят вавилонское столпотворение на предмет обязательной необходимости этих самых элит. Потому как это имманентная человечеству форма «социоэтносферы».
Так что говорить просто «о народе» нет никакого смысла, а только «о народах». Вроде бы и нет смысла уточнять эту простую до банальности аксиому. Но именно простейшие ошибки в основаниях делают бессмысленными любые дальнейшие рассуждения или обсуждения. Отсюда и произрастают все благоглупости и нелепости, которыми обильна гуманитарная сфера. Чем мощнее инструменты или добрее почва, тем гуще «сорняки» из негодного семени. И наоборот, из доброго семени даже в самых суровых приполярных условиях может вырасти скромное, но полноценное древо теории, пусть даже куцей и криво склонившейся в сторону сугубого материализма. Такое древо способно дать плод и сохранить доброе семя для следующих поколений мыслителей. Речь, как вполне можно догадаться, идет об «этнологии» Льва Гумилева.
Можно сколь угодно долго критиковать гумилевскую метафизику, вовсе не материалистическую, как он сам полагал, а неотенгрианскую. Но это все равно, что искать изъяны в самодельном обрамлении картины гениального художника - «вот тут сучок торчит, и позолоты не хватает». Нормальный ценитель будет все же смотреть на линии, выражающие смысл самой нарисованной картины. Даже если, как на шедевре Леонардо, большую часть полотна занимают графические наброски и отдельно выхваченные из сюжета красочные эскизы. Главное, что природа доброго семени проявляется в силе своих смыслов. И один из главных - это природное произрастание новых народов из семени, оплодотворенного жизненным опытом родительских народов.
Особая любовь Гумилева к евразийским пространствам и произрастающим на нем «суперэтносам» вполне объяснима. Только в этом глобальном регионе влияние суровых природных сил на развитие народов намного превосходило все прочие влияния, прежде всего, соседних цивилизаций. Отсюда и возможность наглядно проявить суть этнологической модели как многофазового процесса адаптации природного субъекта к регулярным смещающим факторам вмещающего ландшафта.
Однако таких исключений из общего правило и было-то на планете немного, а сейчас и вовсе не осталось. В общем случае отделить природный географический контекст от социального невозможно. Не исключено также, что особая нелюбовь Гумилева к евреям также подогревалась не укладывающимся в «этнологическую модель» фактом, что этот народ давно выпал из природного контекста и адаптировался в социальной нише «посредника» между «нашими» и «не нашими».
В любом случае адаптация народов сугубо к природным влияниям, без учета соседства с цивилизациями, как и наоборот - скорее, исключение из общего правила. При этом структура процесса взаимной адаптации, включая ветвление этнических сообществ должна быть одинаковой в любом социо-природном контексте. Поэтому формой исторического существования человечества является не «этносфера», а «социоэтносфера». Тем не менее, гумилевская «этносфера» имеет научный смысл как собрание базовых сообществ, обращенных не к социальному или духовному, а к природной или городской среде как контексту материального существования.
Однако «этнос» - это не «народ», поскольку отношения народов к природе - это одно, а отношения народов друг к другу - это совсем иное. У Гумилева в его научной картине есть отдельная штрих-линия, обозначившая понятие «комплиментарности» между народами, чтобы объяснить некоторые исторические процессы, никак не вытекающие из отношения этносов к вмещающему ландшафту. Правда, метафизическое объяснение этому эмпирическому феномену примерно того же уровня, как «пассионарность» объяснена влиянием обожествляемого Неба (оно же - Космос).
Чтобы разобраться в отношениях народов, а значит и в самом понятии и в явлении Народа, нам стоит отбросить всякую метафизику. Вообще не заморачиваться вопросами насчет «курицы и яйца», первичности или вторичности материи и т.п. То есть «рамку» для картины каждый может себе выбрать по вкусу, главное, чтобы картину дорисовать.
Продолжать в сугубо теоретическом ключе не интересно ни мне, ни читателям. Поэтому есть предложение обратиться к наглядным и наиболее знакомым примерам отношений в народе и между народами, чтобы в ходе обобщения эмпирических данных уточнить заодно и теоретические основания. Но и без предварительных общих соображений браться за такое сложное предприятие тоже было нельзя. Будем считать, что это лишнее вступительное слово было нужно мне самому для разбега…
У меня давно зрело желание разобраться в национальной психологии трех братских народов. Причем начинать нужно не с себя, поскольку для этого необходимо отражение и желательно не плоское, а как в трельяже. Про белорусов я даже делал такую попытку, но сейчас как раз назрела актуальность темы Украины. Вот и поговорим далее про истоки общих национальных черт, без которых никогда бы не сложилось даже столь рыхлое национальное единство.
Продолжение следует
Так что говорить просто «о народе» нет никакого смысла, а только «о народах». Вроде бы и нет смысла уточнять эту простую до банальности аксиому. Но именно простейшие ошибки в основаниях делают бессмысленными любые дальнейшие рассуждения или обсуждения. Отсюда и произрастают все благоглупости и нелепости, которыми обильна гуманитарная сфера. Чем мощнее инструменты или добрее почва, тем гуще «сорняки» из негодного семени. И наоборот, из доброго семени даже в самых суровых приполярных условиях может вырасти скромное, но полноценное древо теории, пусть даже куцей и криво склонившейся в сторону сугубого материализма. Такое древо способно дать плод и сохранить доброе семя для следующих поколений мыслителей. Речь, как вполне можно догадаться, идет об «этнологии» Льва Гумилева.
Можно сколь угодно долго критиковать гумилевскую метафизику, вовсе не материалистическую, как он сам полагал, а неотенгрианскую. Но это все равно, что искать изъяны в самодельном обрамлении картины гениального художника - «вот тут сучок торчит, и позолоты не хватает». Нормальный ценитель будет все же смотреть на линии, выражающие смысл самой нарисованной картины. Даже если, как на шедевре Леонардо, большую часть полотна занимают графические наброски и отдельно выхваченные из сюжета красочные эскизы. Главное, что природа доброго семени проявляется в силе своих смыслов. И один из главных - это природное произрастание новых народов из семени, оплодотворенного жизненным опытом родительских народов.
Особая любовь Гумилева к евразийским пространствам и произрастающим на нем «суперэтносам» вполне объяснима. Только в этом глобальном регионе влияние суровых природных сил на развитие народов намного превосходило все прочие влияния, прежде всего, соседних цивилизаций. Отсюда и возможность наглядно проявить суть этнологической модели как многофазового процесса адаптации природного субъекта к регулярным смещающим факторам вмещающего ландшафта.
Однако таких исключений из общего правило и было-то на планете немного, а сейчас и вовсе не осталось. В общем случае отделить природный географический контекст от социального невозможно. Не исключено также, что особая нелюбовь Гумилева к евреям также подогревалась не укладывающимся в «этнологическую модель» фактом, что этот народ давно выпал из природного контекста и адаптировался в социальной нише «посредника» между «нашими» и «не нашими».
В любом случае адаптация народов сугубо к природным влияниям, без учета соседства с цивилизациями, как и наоборот - скорее, исключение из общего правила. При этом структура процесса взаимной адаптации, включая ветвление этнических сообществ должна быть одинаковой в любом социо-природном контексте. Поэтому формой исторического существования человечества является не «этносфера», а «социоэтносфера». Тем не менее, гумилевская «этносфера» имеет научный смысл как собрание базовых сообществ, обращенных не к социальному или духовному, а к природной или городской среде как контексту материального существования.
Однако «этнос» - это не «народ», поскольку отношения народов к природе - это одно, а отношения народов друг к другу - это совсем иное. У Гумилева в его научной картине есть отдельная штрих-линия, обозначившая понятие «комплиментарности» между народами, чтобы объяснить некоторые исторические процессы, никак не вытекающие из отношения этносов к вмещающему ландшафту. Правда, метафизическое объяснение этому эмпирическому феномену примерно того же уровня, как «пассионарность» объяснена влиянием обожествляемого Неба (оно же - Космос).
Чтобы разобраться в отношениях народов, а значит и в самом понятии и в явлении Народа, нам стоит отбросить всякую метафизику. Вообще не заморачиваться вопросами насчет «курицы и яйца», первичности или вторичности материи и т.п. То есть «рамку» для картины каждый может себе выбрать по вкусу, главное, чтобы картину дорисовать.
Продолжать в сугубо теоретическом ключе не интересно ни мне, ни читателям. Поэтому есть предложение обратиться к наглядным и наиболее знакомым примерам отношений в народе и между народами, чтобы в ходе обобщения эмпирических данных уточнить заодно и теоретические основания. Но и без предварительных общих соображений браться за такое сложное предприятие тоже было нельзя. Будем считать, что это лишнее вступительное слово было нужно мне самому для разбега…
У меня давно зрело желание разобраться в национальной психологии трех братских народов. Причем начинать нужно не с себя, поскольку для этого необходимо отражение и желательно не плоское, а как в трельяже. Про белорусов я даже делал такую попытку, но сейчас как раз назрела актуальность темы Украины. Вот и поговорим далее про истоки общих национальных черт, без которых никогда бы не сложилось даже столь рыхлое национальное единство.
Продолжение следует