Рождественский пост-3
Прогноз на начало тринадцатого года, сделанный ровно год назад на основе толкования дня тринадцатого из Библии, вполне подтверждается. Рассыпались попытки либеральных космополитов построить из негодного материала очередную «вавилонскую башню». Зато уже сейчас, в начале года вполне заметна тенденция к возрождению традиций и малых родин как основы всеобщего обустройства. Достаточно упомянуть такой факт, что с 1 января в Гражданском кодексе узаконены не только деловые, но и иные обычаи, а также основанные на них решения местных общин как источник права.
Другой вопрос, что для успеха в этих благих начинаниях одних лишь слов и даже норм ГК недостаточно. Возрождение традиций, семейного и национального бытия на новом уровне будет успешным лишь для тех, кто готов жертвовать для этого если не всем, то многим и важным. Потому что символический смысл числа 13 - это Жертва. Напомню, что и в Новом завете после ритуала омовения ног, символически уравнивающего учителя с 12 учениками и дающего в итоге число тринадцать, наступает время Жертвы.
Впрочем, в задачи этого скромного исследования не входит углубленное изучение символических смыслов, а только и всего лишь разметка сюжета библейского мифа на стадии развития, нахождение границ библейских дней Творения, которых может быть не семь, а двадцать два - в соответствии с числом букв в древнем иудейском алфавите. Эту гипотезу уже можно считать подтвержденной, как только мы нашли совпадение символов из двух параллельных рядов 1-12 и 11-22.
Возможно, такое совпадение для первых дней трех дней и для дней 11-13 (Потоп, Столпотворение, Аврамова Жертва) все еще можно полагать случайностью. Но и для следующей 14-й стадии развития библейского мифа мы находим такое же совпадение символики с днем четвертым. В стихах с 14 по 19 первой главы первой книги Моисея говорится о сотворении светил - солнца, луны и звезд. В библейском рассказе, соответствующем символике числа 14, о постепенном, сдерживаемом обстоятельствами выходе рода Израиля в египетский свет и на мировой перекресток цивилизаций, мы находим те же символы во сне Иосифа:
«И видел он еще другой сон и рассказал его братьям своим, говоря: вот, я видел ещё сон: вот, солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне». /Быт 37, 9/
Примечательно, что для отца и братьев Иосифа символика этого сна не составила никакой трудности для толкования. Скорее всего, из-за пребывания на окраине египетской цивилизации, где все знают, что царь и отец египтян - это такое же воплощение Амона-Ра на земле, как и солнце на небе. Ну и так далее: жена солнца - второе великое светило, а его дети - звезды. Разумеется, глава всякого самостоятельного племени-рода и его дети могли легко спроецировать официальное толкование на самих себя.
Однако, это все равно еще не полное истолкование второго сна Иосифа, потому что нет ответа, а кто же он среди светил. Еще одна звезда? Но тогда бы отец не волновался из-за дерзости сына. Намек на нераскрытое истолкование есть в предыдущих стихах: «Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его, и сделал ему разноцветную одежду». /Быт 37, 3/ Между тем, в египетской мифологии, кроме названных светил, присутствует еще символ радуги, символизирующий пророка, посредника между небом и землей. Иосиф, согласно мифу, служил таким посредником - истолкователем снов в Египте, так что этот разноцветный символ ему вполне подходит.
Вполне понятен и закономерен тот факт, что библейском каноне, созданном для иудейского народа, египетские и более ранние, шумерские заимствования максимально затушеваны, встроены в эпическое повествование о праотцах. Зачем зря смущать такими соблазнами профанов, защищающих и питающих хранителей символических тайн. А те из них, кто способен подняться на вершину символической горы, и сами способны понять, что миф отражает вовсе не историческую конкретику, а духовный смысл саморазвития.
Таким же соблазном для профанов было бы явное истолкование символа земли, обетованной Аврааму, то есть веры, религии, к которой его потомки придут только в будущем, духовными усилиями Моисея и других пророков. А до того, при Аврааме не было еще иудейской веры, а только её синкретический прообраз.
Кочевало по краю аравийской пустыни в маргинальном подбрюшье двух или трех, если включать хеттскую, великих цивилизаций одно из многочисленных семитских племен или даже отдельных родов. Как и остальные кочевники промышляло то торговлей, то разбоем, но в отличие от прочих имело важное отличие, позволявшее пользоваться гостеприимством оседлых соседей. А все потому, что промышляло авраамово семейство уникальным «товаром», духовным.
Книг в те времена еще не было, египетские папирусы были очень дороги, а шумерские таблички еще и тяжелы. К тому же грамотеи-книжники были еще более дороги и редки, а общественный интерес и запрос на дальней периферии уже был, так что сформировалась межцивилизационная «экологическая ниша», найденная предками Авраама - собирателями и переводчиками мифов, заученных наизусть. Однако одежды, то есть знания, передаваемые от отца к самому способному сыну, были разноцветными, то есть разнородными. Позже пребывание в «египетском плену» приучило потомков к систематическому мышлению. А поскольку мифы разных народов и цивилизаций все-таки отражали архетипические сюжеты общей предыстории, то такая систематизация в соответствии с египетскими числами не могла не привести к выходу религиозного знания на новый уровень, хотя и не сразу, а по итогам долгих блужданий.
Моисей и другие редакторы всемирного собрания мифов, как могли, приспособили эпическую форму для формирования народа, который вместе с этой формой хранил бы и защищал символическое содержание. Поэтому реальная историческая подоплека была должным образом приукрашена и расцвечена для народного самосознания, но при этом получила глубокий символический смысл.
Так, согласно историческим источником никакого Иосифа, управлявшего от имени царя во всем Египте, разумеется, не было. Впрочем, это не означает, что иудейский эпос совсем уж грешит против истины. Даже из искаженного вполне понятным бахвальством варварского эпоса можно вынести кое-какие исторические ориентиры. Например, рассказ о разгаданном Иосифом сне о дважды семи коровах (кстати, вот оно символическое число 14) - очень даже информативен, если критически анализировать ситуацию.
Во-первых, смешно предполагать, что цивилизованные египтяне не могли сами ответить на столь простую загадку. И уж тем более без посредничества каких-то степных кочевников египтяне были в курсе того, что функцией государства является создание стратегических запасов зерна в тучные годы. Именно эта первая аграрная технология лежит в основе социального расслоения, частной собственности и государства в целом. И за две тысячи лет существования Древнего Египта до явления сынов Израиля опыта в этом деле было накоплено, более чем достаточно.
Однако и отвергать с ходу рассказ Иосифа о его возвышении тоже нет оснований. Следовательно, речь идет всего-навсего о привязке начала «египетского плена» к кризисной эпохе, когда Древний Египет или его нижняя часть была завоевана аравийскими кочевниками - гиксосами. Только в этом случае правителю какой-то части раздробленной египетской цивилизации нужно было, во-первых, растолковывать банальные истины о государственном управлении, а во-вторых, подыскивать толковых помощников не из египтян, а из близких семитских родов. Опять же длительное пребывание «невинного» Иосифа в тюрьме, где содержались опальные чиновники из египтян, вполне заменяло необходимые университеты, особенно с учетом прирожденных способностей, тренированной многими поколениями памяти на сложные тексты, даже без понимания всего их смысла. Поэтому рассказ о разгадывании Иосифом смысла «дважды семи коров» гораздо больше похож на сдачу экзамена, чтобы стать чиновником. А сама историческая ситуация до боли напоминает первые годы великой русской революции, когда имперская власть пала под ударами внешних врагов и внутреннего интернационала. И при этом евреи, как «классово близкие» и наиболее способные к догматическим упражнениям, заняли весьма большую нишу руководящих работников, особенно в «ведомстве телохранителей» и ГУЛаге. И не будет лишним заметить, что было это тоже при правителе по имени Иосиф. История действительно повторяется, а мифология имеет свойство воплощаться в революционных мистериях.
Разоблачение эпического еврейского «вранья» кого-то может порадовать и даже возбудить, но это сугубо преждевременно. Ведь сказка - ложь, но содержащийся в ней намек на историческую истину может быть сто крат важнее профанного прочтения мифа. Так и в этом конкретном случае с Днем четырнадцатым, глубинный символический слой которого как раз и повествует о переходе израильтян (носителей «разноцветной» проторелигии) в египетское рабство, оно же ученичество. Помните, как Воланд приветствовал вечного «ученика» Левия? Что поделаешь, часть этой древней мировой «интеллигенции» так и осталась духовно в «египетском плену», не выдержав выпускного экзамена, а только вступительный, подобно Иосифу.
Царь египетский, иносказательно, - это египетская наука, основанная сугубо на эмпирических законах природы. Сами древние египтяне были достойными учениками Природы, продиктовавшей им эти эмпирические законы. Но при этом они так и остались в положении верных рабов царя Египетского, диктующего эти эмпирические законы. Если есть закон небесного движения, восхода Сириуса, значит, все ему повинуются, чтобы успеть приготовить каналы и поля к разливу Нила. Если есть эмпирически найденный «египетский треугольник» со сторонами 3, 4 и5, то только им и нужно пользоваться. А до «закона Пифагора», дарующего геометру свободу выбора, нужно еще духовно дорасти.
Точно также и цикл развития из символических чисел от 1 до 22, наверняка, был продиктован египтянам их тысячелетним эмпирическим опытом. Однако в самом Египте его ученикам можно было лишь строго следовать раз и навсегда установленным эмпирическим правилам. И только когда эмпирические знания вынесены за рамки размеренного и неизменного круга жизни «египетского рабства», они могут стать основой для экспериментов, блужданий, ведущих к истине. Так, вполне возможно, что египетские иероглифы, обозначавшие сакральные числа, после Исхода могли составить фонетический алфавит для иудеев. Впрочем, это мы снова немного забежали вперед.
Что касается более подробного толкования взаимоотношений «светил» из рода Израиля, царя египетского и его радужного помощника-переводчика, а также иных фигур из этой части мифа, то оно наверняка возможно. Но сопоставить смысл символов будет возможно лишь после исчисления и разметки основания этой горы. А для этого нужно найти границы стадий развития библейского мифа.
Понятно, благодаря сну о светилах, что весь рассказ о Иосифе точно относится к Дню четырнадцатому. Но где его начало, и где конец? В кратком сюжете Дня четвертого есть три части - рождение замысла, сотворение светил и затем подведение итогов этого дня Творения. Вот и нам следует разобраться, второй сон Иосифа - это еще замысел, или уже сотворение? Если светила - это Израиль и его сыновья, то они уже есть на момент снов Иосифа и его ссоры с братьями. Кроме того, замысел должен быть у Бога, и он предшествует провидческим снам Иосифа. Тогда День четырнадцатый начинается вместе с главой 35 книги Бытия: «Бог сказал Иакову: встань, пойди в Вефиль и живи там, и устрой там жертвенник Богу, явившемуся к тебе, когда ты бежал от лица Исава, брата твоего».
Затем следует необходимое очищение от запасов чужих идолов, которое семейство носило с собой - свидетельство о специфическом роде занятий всего рода, так или иначе промышлявшего чужими духовными ценностями. А иначе как стать светилом для своего рода и будущей собственной религии, земли обетованной?
Соответственно, и позитивная оценка деяниям и творениям Дня четырнадцатого была дана Богом в первых стихах главы 46: «Бог сказал: Я Бог, Бог отца твоего; не бойся идти в Египет, ибо там произведу от тебя народ великий;…» И это тоже завершение творения светил, ибо символически солнцу подобает быть отцом великого народа, а не малого рода. А без «египетского рабства», то есть ученичества в классе эмпирического познания у царя египетского нет пути к величию нового знания и народа, его носителя.
Завершается эта последняя треть, вечер Дня четырнадцатого вместе со смертью и погребением Иакова, которому исполнилось сто сорок семь лет. И в этом случае, как и с 930 годами Адама, речь идет о символическом числе. Единица в разряде сотне, то есть дух истины присуща только Богу, но не смертному. Поэтому толкование этого числа 147 = 14*10 +7 - это жизнь, посвященная постепенному, сдержанному движению вовне, в большой мир, а итогом жизни является семерка - новый закон, египетский.
На всякий случай напомню, что и в Новом завете 14-я стадия евангельского мифа, отораженная в «Деяниях апостолов» связана с выходом учеников Иисуса в большой мир. Подобно Иосифу, Петр и Иоанн почти сразу же попадают в темницу, из которой выходят, благодаря ангельскому вмешательству, что вовсе не исключает и помощи римского прокуратора.
Следует признать, что в прошлый раз имело место забегание вперед, и неизбежная при таком забегании ошибка в оценках и расчетах. В толковании столь сложных текстов важен каждый шаг в их строгой последовательности. Только истолковав хотя бы в самом общем содержании 14-ю стадию, можно приступить ко Дню пятнадцатому. Указание на это число 15 в тексте привязано к ключевому событию - собственно исходу евреев в пятнадцатый день первого месяца священного календаря, установленного при Исходе. К тому же именно в четырнадцатый день этого месяца празднуется суббота в память о египетском рабстве (то есть о Дне четырнадцатом).
Сопоставление символики Исхода с творением Дня пятого также вполне плодотворно. Там речь шла о рыбах, пресмыкающихся и птицах. «И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь. И наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле». /Быт 1,20-23/
Казни египетские тоже исходят от воды, а затем с неба. Сначала вода в реке с рыбами обращается в кровь, а затем жабы размножаются сверх меры, заполнив землю Египетскую. Эпическое преувеличение несчастий, обрушившихся на египтян из-за евреев, сильно контрастирует с готовностью тех же египтян одарить евреев золотом и серебром, притом что все были в курсе желаний Моисея и соплеменников. Так что согласно правилам толкования притч в этой бессмыслице следует искать более глубокий смысл. И этот скрытый от профанов смысл, как и толкование снов Иосифом, тоже очень похож на экзамен перед Богом и Царем египетским, то есть эмпирической наукой. Кстати, мифическая дочь фараона, усыновившая Моисея, тоже имеет символический смысл той самой школы, порожденной наукой, воспитавшей и научившей посвященных левитов египетской премудрости.
Значение символического числа 15 - это Заблуждение, Хождение по кругу. 15 = 5 (тайна) + 10 (житейский опыт). Исход из Египта и сорок лет блуждания по пустыне служат цели очистить сакральное знание, вынесенное из Египта, от ненужных житейских примесей, а заодно приобрести новые законы для нового народа, в том числе и взятые из опыта других народов пустыни.
Вторая книга Моисея отличается от первой хотя бы по той причине, что составлена по совсем иным принципам. В ней современник событий - левиты во главе с Моисеем обосновывают свое право вести и судить народ, составленный не только из Израилевых колен, но и из иных выходцев из Египта и пришлецов. И этим тоже объясняется окольный путь по суровым берегам Красного моря, чтобы будущий народ не разбежался, если вести его по менее опасным прямым путям. Если первая книга - это систематизация сакральных знаний, встроенная в племенной эпос и замаскированная под эпос, то вторая и следующие книги Моисея - это уже религиозный закон, вписанный в летопись народа.
Уже по этой причине систематическое соответствие стадий развертывания мифа числам сакрального ряда должно выглядеть немного иначе, как описание религиозных мистерий, а не эпических сказок. Но мы все же попытаемся найти границы Дня пятнадцатого, который также разделен на три части - замысел, творение и оценка сделанного. Первая часть, очевидно, связана с бегством Моисея и его первой встречей с Богом, поведавшим ему замысел Исхода. Замысел этот был исполнен к моменту седьмой казни и исхода, так что в конце 12 главы наступает подведение итогов и благословение на размножение нового народа, объединенного праздником Пасхи, в том числе и путем обрезания пришлецов.
Сопоставление этого благословления с символикой завершения Дня пятого дает нам следующий результат: Левиты уподоблены змеям, а прочие евреи - немым рыбам, вместе их объединяет вода, то есть общая надежда, она же кровь в руках Моисея. Проход евреев по морю аки посуху добавляет силу этому уподоблению. В таком случае пришлецы уподоблены птицам, размножающимся на земле, то есть на основе общей веры, а не крови.
Число пятнадцать не было бы символом блужданий, если бы мы завершили эту часть исследования в полной уверенности относительно найденных соответствий. Вполне может статься, что Дню пятнадцатому соответствует вся вторая книга Исход. Поскольку ее продолжение является развернутым благословлением и завершением. Здесь есть еще над чем подумать, чтобы перейти к шестнадцатой стадии.