Приключения Светланы Локотковой на пути к правосудию
Краткая предыстория. Светлана отправилась в Саратов на суд, рассматривающий дело в отношении председателя УИК, на котором проголосовало 300 "надомников". К сведению, на одного надомника у комиссии уходит в среднем 10 минут, то есть на 300 человек требуется порядка 50 часов непрерывной работы без перерыва на обед, сон и отдых. На обратном пути, Светлану сняли с поезда Саратов-Москва, по жалобе одного из пассажиров.
Итак, я вернулась домой. Сведу здесь в целом ответы на основные вопросы. Но сначала - выражаю огромнейшую благодарность всем, кто принимал участие в моем освобождении, кто распространял информацию (в первую очередь - Антон Наумлюк, с ним я связалась сразу после задержания, и он немедленно написал в группу СОНАР - Общественное Движение наблюдателей о том, что случилось), кто поддерживал, звоня по телефону мне (это и Юлия Успенская, и Николай Зубов, и Dmitry Kamyshev, и Пётр Холобаев, и Миша Успенский, и Пацукова Людмила, и группа прямого действия, и Оля Маликова, и еще десятки знакомых и незнакомых мне людей), кто настойчиво требовал объяснений у мичуринских полицейских (еще ночью офигевший дежурный мне сообщил, что первым по поводу меня ему позвонила девушка из Германии, а заступивший с утра полицейский часов в 5 дня жаловался, что по поводу меня ему поступило не меньше сотни звонков.
Ильдар Дадин и вовсе написал в своем отделении полиции жалобу на действия мичуринских полицейских, и те уже вчера ломали голову, что теперь с этим делать, пытались взять с меня объяснения, но записывали совсем не то, что я говорила, так что я отказалась подписывать этот документ), кто звонил в Скорую (первые две "скорые" были "свойскими" для полицейских, причем, вместо первой был просто медпункт на том же вокзале, а вот третья скорая приехала уже настоящая - меня внимательно осмотрели, согласились с тем, что нужно согласовать с моим лечащим врачом лекарства - для этого сказали, что если у меня забрали полицейские телефон, они могут его потребовать обратно и уже не отдавать. Также сказали мне, что если паспорт не при мне, то могут взять у полицейских мой паспорт для внесения моих данных в вызов и потом тоже оставить мне.
Телефон и паспорт к тому времени были уже у меня, но реакция врачей очень порадовала. Кроме того, они сказали, что если я хочу, могут меня увезти (госпитализировать). Это тоже не понадобилось, т.к. я уже собиралась ехать в суд и беспредела уже не было. И что очень важно - сказали, что отметят в листе осмотра мои побои. Юлия Успенская первой обратила внимание на то, что меня как ПРГ не могут подвергать административному преследованию без санкции прокурора субъекта РФ. У меня совершенно случайно в сумке оказался ФЗГ, и я тут же ткнула носом дежурного полицейского в п.18 ст.29. Алексей Власов уже по итогам предложил разыскать акт о снятии меня с поезда, поскольку я точно знаю, что он был составлен НЕ начальником поезда.
Замечательный саратовский юрист Михаил Шаповалов меня постоянно консультировал по телефону, помог правильно написать объяснение в протоколе - оно оказалось длинным, на трех страницах, и там я написала практически все, что нужно было отметить - и то, что я ПРГ, и то, что меня избивали, и то, что полицейские проигнорировали обращения моих соседей по вагону, видевших человека, который до меня домогался и угрожал.
Поверьте - это действительно дико важно, когда в отделение полиции звонят друзья задержанного, когда звонят самому задержанному и даже просто выражают сочувствие, и тем более - когда дают ценные советы (в такой ситуации самые простые вещи могут вылететь из головы). Это надо было видеть, как менялось отношение полицейских по мере поступления к ним звонков. Они реально не привыкли работать, соблюдая закон, они злились, скрежетали зубами, но им приходилось вести себя корректно. А составлением протокола и материалов дела перед отправкой в суд занимался сам замначальника полиции.
Теперь о том, что у нас в сухом остатке.
1. Акт о моем снятии с поезда писал НЕ начальник поезда, а светленький молодой человек. Очень похожий на него парень впоследствии сел в одно купе со мной в поезд, на котором я ехала из Мичуринска в Москву.
2. Протокол об административном правонарушении мне был предъявлен только в 12:48 11 апреля, то есть спустя более 12 часов после моего задержания. а протокол задержания - и вовсе в 17:00 - когда меня уже отпускали после решения суда.
3. Версия об алкогольном опьянении не выдерживает элементарной проверки фактами.
Во-первых, в объяснении проводника (оно имеется в материалах дела) черным по белому написано, что я пришла в поезд трезвой, и что в поезде не пила (в полиции мне материалы дали только ознакомиться, снять копии не дали, а уже в суде я, к сожалению, не догадалась их сфотографировать - была ужасно уставшей и это вылетело у меня из головы).
Во-вторых, медицинского освидетельствования не проводилось. Почему я от него отказалась? - по двум причинам:
а) ст. 20.1 КоАП (хулиганство) не предполагает проведения освидетельствования. Если бы это была ст. 20.20 (распитие спиртных напитков), или 27.12 (управление транспортным средством в состоянии опьянения) - то да, нужно проходить освидетельствование.
б) Меня отвозили на освидетельствование при крайне странных обстоятельствах, а именно: обманом вывели из отделения полиции (сказав, что пойдем договариваться насчет поезда), уже на улице скрутили и насильно затолкали в какую-то машину, после чего привезли в какое-то странное помещение, где я не увидела никакой вывески, завели в кабинет, где была женщина в белом халате (кто она - не представилась) и сказали, что вот, мол, надо проходить освидетельствование. от такого "освидетельствования" можно было ожидать чего угодно, включая подтасовку результатов. если бы у меня была возможность, я, конечно, сама бы съездила на независимое освидетельствование, о чем я и сообщила полицейским.
Объективности ради добавлю, что мои соседи по вагону, сидевшие на боковых местах (дальнобойщики), выпивали со своими друзьями, приглашали меня присоединиться. Но у меня было полным-полно планов по работе (за ноутбуком), и чувствовала я себя не слишком хорошо (уезжала из Саратова с высокой температурой). Поэтому я из вежливости посидела немножко с ними за столом, выпила предложенный ими сок, а соседи с нижних полок из моего купе предложили мне чай с медом. Я взяла этот чай и ушла с чаем и ноутбуком в следующий отсек на нижнее боковое место, где была розетка.
4. Полицейские САМИ нашли информацию о том, что я ПРГ УИК №346 Долгопрудного (я в такой нервотрепке даже забыла номер своего участка). Где нашли - я не уточнила, то ли позвонили в ТИК Долгопрудного, то ли нашли в интернете.
5. Судья Мичуринского городского суда совершенно не горела желанием заниматься рассмотрением моего дела. Она сама сразу зачитала выдержку из постановления пленума Верховного суда о том, что действие п.18 ст. 29 распространяется на все время работы членом ПРГ (в т.ч. и в промежуток между выборами), а также подтвердила, что статус ПРГ требует согласия прокурора субъекта РФ на привлечение к административной ответственности. Поэтому судья сама предложила мне написать ходатайство о переносе рассмотрения дела по месту жительства, чем привела в изумление полицейских, потиравших руки в ожидании моего 15-суточного заточения. Это ходатайство я написала под диктовку судьи, и она его немедленно удовлетворила.
6. Наверное, мы будем обжаловать действия полицейских - их беспредел, конечно, за гранью. К тому же у меня из кошелька пропала как минимум пятитысячная купюра. Это могло случиться, когда как раз меня тайком вывозили на сверхстранное освидетельствование. К сожалению, я на это обратила внимание, когда уже вышла из отделения и открыла кошелек, чтобы купить билет. И еще я, видимо, сегодня съезжу в наш долгопрудненский травмпункт, чтобы получить справку о фиксировании побоев. У меня, помимо прочего, дико болит левый локоть, так что надо, наверное, еще будет сделать снимок.
У кого остались вопросы - пишите, звоните. Еще раз всем огромное спасибо и простите, если кого не упомянула: вас было реально, а точнее - нереально - много. Ни одного мгновения я не чувствовала себя там одинокой.
Итак, я вернулась домой. Сведу здесь в целом ответы на основные вопросы. Но сначала - выражаю огромнейшую благодарность всем, кто принимал участие в моем освобождении, кто распространял информацию (в первую очередь - Антон Наумлюк, с ним я связалась сразу после задержания, и он немедленно написал в группу СОНАР - Общественное Движение наблюдателей о том, что случилось), кто поддерживал, звоня по телефону мне (это и Юлия Успенская, и Николай Зубов, и Dmitry Kamyshev, и Пётр Холобаев, и Миша Успенский, и Пацукова Людмила, и группа прямого действия, и Оля Маликова, и еще десятки знакомых и незнакомых мне людей), кто настойчиво требовал объяснений у мичуринских полицейских (еще ночью офигевший дежурный мне сообщил, что первым по поводу меня ему позвонила девушка из Германии, а заступивший с утра полицейский часов в 5 дня жаловался, что по поводу меня ему поступило не меньше сотни звонков.
Ильдар Дадин и вовсе написал в своем отделении полиции жалобу на действия мичуринских полицейских, и те уже вчера ломали голову, что теперь с этим делать, пытались взять с меня объяснения, но записывали совсем не то, что я говорила, так что я отказалась подписывать этот документ), кто звонил в Скорую (первые две "скорые" были "свойскими" для полицейских, причем, вместо первой был просто медпункт на том же вокзале, а вот третья скорая приехала уже настоящая - меня внимательно осмотрели, согласились с тем, что нужно согласовать с моим лечащим врачом лекарства - для этого сказали, что если у меня забрали полицейские телефон, они могут его потребовать обратно и уже не отдавать. Также сказали мне, что если паспорт не при мне, то могут взять у полицейских мой паспорт для внесения моих данных в вызов и потом тоже оставить мне.
Телефон и паспорт к тому времени были уже у меня, но реакция врачей очень порадовала. Кроме того, они сказали, что если я хочу, могут меня увезти (госпитализировать). Это тоже не понадобилось, т.к. я уже собиралась ехать в суд и беспредела уже не было. И что очень важно - сказали, что отметят в листе осмотра мои побои. Юлия Успенская первой обратила внимание на то, что меня как ПРГ не могут подвергать административному преследованию без санкции прокурора субъекта РФ. У меня совершенно случайно в сумке оказался ФЗГ, и я тут же ткнула носом дежурного полицейского в п.18 ст.29. Алексей Власов уже по итогам предложил разыскать акт о снятии меня с поезда, поскольку я точно знаю, что он был составлен НЕ начальником поезда.
Замечательный саратовский юрист Михаил Шаповалов меня постоянно консультировал по телефону, помог правильно написать объяснение в протоколе - оно оказалось длинным, на трех страницах, и там я написала практически все, что нужно было отметить - и то, что я ПРГ, и то, что меня избивали, и то, что полицейские проигнорировали обращения моих соседей по вагону, видевших человека, который до меня домогался и угрожал.
Поверьте - это действительно дико важно, когда в отделение полиции звонят друзья задержанного, когда звонят самому задержанному и даже просто выражают сочувствие, и тем более - когда дают ценные советы (в такой ситуации самые простые вещи могут вылететь из головы). Это надо было видеть, как менялось отношение полицейских по мере поступления к ним звонков. Они реально не привыкли работать, соблюдая закон, они злились, скрежетали зубами, но им приходилось вести себя корректно. А составлением протокола и материалов дела перед отправкой в суд занимался сам замначальника полиции.
Теперь о том, что у нас в сухом остатке.
1. Акт о моем снятии с поезда писал НЕ начальник поезда, а светленький молодой человек. Очень похожий на него парень впоследствии сел в одно купе со мной в поезд, на котором я ехала из Мичуринска в Москву.
2. Протокол об административном правонарушении мне был предъявлен только в 12:48 11 апреля, то есть спустя более 12 часов после моего задержания. а протокол задержания - и вовсе в 17:00 - когда меня уже отпускали после решения суда.
3. Версия об алкогольном опьянении не выдерживает элементарной проверки фактами.
Во-первых, в объяснении проводника (оно имеется в материалах дела) черным по белому написано, что я пришла в поезд трезвой, и что в поезде не пила (в полиции мне материалы дали только ознакомиться, снять копии не дали, а уже в суде я, к сожалению, не догадалась их сфотографировать - была ужасно уставшей и это вылетело у меня из головы).
Во-вторых, медицинского освидетельствования не проводилось. Почему я от него отказалась? - по двум причинам:
а) ст. 20.1 КоАП (хулиганство) не предполагает проведения освидетельствования. Если бы это была ст. 20.20 (распитие спиртных напитков), или 27.12 (управление транспортным средством в состоянии опьянения) - то да, нужно проходить освидетельствование.
б) Меня отвозили на освидетельствование при крайне странных обстоятельствах, а именно: обманом вывели из отделения полиции (сказав, что пойдем договариваться насчет поезда), уже на улице скрутили и насильно затолкали в какую-то машину, после чего привезли в какое-то странное помещение, где я не увидела никакой вывески, завели в кабинет, где была женщина в белом халате (кто она - не представилась) и сказали, что вот, мол, надо проходить освидетельствование. от такого "освидетельствования" можно было ожидать чего угодно, включая подтасовку результатов. если бы у меня была возможность, я, конечно, сама бы съездила на независимое освидетельствование, о чем я и сообщила полицейским.
Объективности ради добавлю, что мои соседи по вагону, сидевшие на боковых местах (дальнобойщики), выпивали со своими друзьями, приглашали меня присоединиться. Но у меня было полным-полно планов по работе (за ноутбуком), и чувствовала я себя не слишком хорошо (уезжала из Саратова с высокой температурой). Поэтому я из вежливости посидела немножко с ними за столом, выпила предложенный ими сок, а соседи с нижних полок из моего купе предложили мне чай с медом. Я взяла этот чай и ушла с чаем и ноутбуком в следующий отсек на нижнее боковое место, где была розетка.
4. Полицейские САМИ нашли информацию о том, что я ПРГ УИК №346 Долгопрудного (я в такой нервотрепке даже забыла номер своего участка). Где нашли - я не уточнила, то ли позвонили в ТИК Долгопрудного, то ли нашли в интернете.
5. Судья Мичуринского городского суда совершенно не горела желанием заниматься рассмотрением моего дела. Она сама сразу зачитала выдержку из постановления пленума Верховного суда о том, что действие п.18 ст. 29 распространяется на все время работы членом ПРГ (в т.ч. и в промежуток между выборами), а также подтвердила, что статус ПРГ требует согласия прокурора субъекта РФ на привлечение к административной ответственности. Поэтому судья сама предложила мне написать ходатайство о переносе рассмотрения дела по месту жительства, чем привела в изумление полицейских, потиравших руки в ожидании моего 15-суточного заточения. Это ходатайство я написала под диктовку судьи, и она его немедленно удовлетворила.
6. Наверное, мы будем обжаловать действия полицейских - их беспредел, конечно, за гранью. К тому же у меня из кошелька пропала как минимум пятитысячная купюра. Это могло случиться, когда как раз меня тайком вывозили на сверхстранное освидетельствование. К сожалению, я на это обратила внимание, когда уже вышла из отделения и открыла кошелек, чтобы купить билет. И еще я, видимо, сегодня съезжу в наш долгопрудненский травмпункт, чтобы получить справку о фиксировании побоев. У меня, помимо прочего, дико болит левый локоть, так что надо, наверное, еще будет сделать снимок.
У кого остались вопросы - пишите, звоните. Еще раз всем огромное спасибо и простите, если кого не упомянула: вас было реально, а точнее - нереально - много. Ни одного мгновения я не чувствовала себя там одинокой.