Ницца
Аэропорт Ниццы немноголюдный (пустой, я бы сказала), и, насколько я в нём сориентировалась, маленький. Почему-то всё вокруг воняет мочой :( Запах её я явственно почувствовала, когда шла из самолёта по рукаву в здание аэропорта, и он преследовал меня до тех пор, пока мы с встречавшим меня профессором Пашеко не добрались до его машины на подземной стоянке.
Лазурный берег встретил меня хорошей погодой (+9) и солнышком. На улицах - пальмы нескольких сортов, рододендроны-олеандры и прочая вечнозелёная растительность; вовсю цветут клумбы (высаженные, как я поняла) и даже кое-какие деревья и кустарники. Горожане, тем не менее, ещё, видимо, не оправились от пережитого несколько дней назад снежного потрясения и ходят в пальто и в шапках, замотанные шарфами до носа. Видела вдоль дороги кучки грязного полустаявшего снега. Видать, большие кучи были. На горах вокруг Ниццы по-прежнему лежит снег, и профессор Пашеко сказал, что сколько он тут живёт - такого стихийного бедствия не припомнит. Snow storm продолжался с четверга (11-го февраля) по субботу, дороги были блокированы, профессор два дня не мог попасть в обсерваторию. На обочине дороги тут, в обсерватории, в тенёчке ещё сохранились белые пятнышки. Я сфотографировала, хоть для меня это и не редкость вовсе.
Профессор Пашеко любезно сделал крюк и повёз меня по маршруту единственного автобуса, которым можно добраться из обсерватории в город и который ходит каждый час (а в воскресенье вообще не ходит), - чтоб показать остановки, железнодорожный вокзал и супермаркет Carrefour, в котором сотрудники закупаются едой.
А госпожа Пашеко передала мне огромную сумищу еды на первый день. Килограмм пять, не меньше. Это запас на целую неделю! =)
В обсерваторию, которая расположена на горе, ведёт только одна дорога (вроде бы) - серпантиновая и очень живописная. От неё отходят большие и маленькие улицы и переулки с милейшими названиями, из которых я запомнила только Апельсиновый бульвар. Вдоль дороги частные дома и радующая глаз южная растительность. На кактусах-опунциях висят здоровые красные плоды, с абхазский мандарин размером. Сразу захотелось попробовать. В детстве читала «Путешествие с домашними растениями» Верзилина, там был душещипательный рассказ о том, как один американский селекционер, Лютер Бербанк, большой любитель и знаток кактусов, 16 лет занимался выведением сорта опунций с большими, сочными и вкусными плодами совсем без колючек (конкурирующих с апельсинами!), но начинание его загнулось, потому что «...предложение Бербанка - выделить для начала участок пустынной земли на юго-западе США - было отвергнуто конгрессом, так как использование пустыни для выращивания дешевого корма могло сильно снизить цены на мясо. Снижение же цен на мясо принесло бы убытки крупным скотопромышленникам и консервным королям. А так как правительство США защищает только интересы капиталистов, получающих высокие прибыли, а не заботится об улучшении жизни трудящихся, оно и отклонило предложение ученого». С тех пор я мечтаю попробовать плоды опунции, пусть и придётся с них вначале колючки сбивать.
На въезде в обсерваторию стоит такой же турникет, как у нас в САО. Только, в отличие от САО, вместо будки с дяденькой стоит слева на обочине столбик, и вместо того чтобы показывать дяденьке пропуск на листе формата A3, сотрудник прикладывает к этому столбику маленький магнитный ключ. А будка там на въезде тоже есть, с правой стороны дороги, точнее, это не будка, а вполне приличный домик. Рядом с ним, между кипарисом и ещё каким-то южным деревом, увитым плющом, возле клумбы с цветущими примулами, стоит пластмассовый столик под зонтиком для завтраков en plein air, пара стульев и шезлонг.
В этом домике мне выдали ключ от моей комнаты и такой же магнитный ключ, как у профессора Пашеко. Сказали - магнитный ключ не терять, он имеет уникальный номер, идентифицирующий сотрудника, и когда я буду выходить за пределы обсерватории или возвращаться, эти мои перемещения будут регистрироваться. Рядом с турникетом есть железная калитка для пеших сотрудников, тоже с магнитным замком. Ещё в этом домике до 10 утра продают таллоны на обед в местной столовой. Мне будут продавать по студенческой цене, €3.10. Если я хочу ужин, то могу попросить его завернуть мне во время обеда и тогда же за него заплатить. Если до 10 до домика не дойду и не позвоню - останусь без обеда =)
Воздух на горе прекрасный, душистый, пахнет немного плющом, немного откуда-то дымком, немного морем, и чем-то ещё южным.
Потом профессор повёз меня в дом, в котором я буду жить, - Магнетический Павильон (Pavillon Magnétique). Любопытное название. О нём напишу подробнее с большим количеством фоток!
Кстати, из него можно звонить куда угодно, в том числе и в Россию, притом бесплатно. На самом деле, за счёт бюджета лаборатории Cassiopée и грантов профессора Пашеко. Сказав мне об этой возможности, он добавил: «Надеюсь, вы не будете звонить в Россию каждый день».
Там я кинула вещи, и профессор меня повёз в лабу, ну или в офис, как он сказал. Первым, кого мы встретили, оказался директор обсерватории. К этому времени я уже стала почти всё понимать по-французски; часа хватило, чтобы вспомнить язык и адаптироваться. Но говорить очень тяжело пока: слова (хоть и понятны, будучи сказаны другими) вспоминаться не хотят. Пашеко показал свой кабинет, мой кабинет (буду сидеть вместе с аспирантом, которого зовут Матиас), кабинет отвечающего за всю организацию Фати Намуни (Фати оказался на совещании у директора, и я его так и не дождалась) и компьютер с Suse (дистрибутив линукса такой), на котором мне предлагалось работать и выходить в интернет. Я стала клянчить IP для своего ноута, но Пашеко упорно рекомендовал местный компьютер. Как оказалось, получение IP - дикая бюрократическая процедура, заявка проходит множество столов, включая стол самого директора, и путь её занимает 1-3 дня. Я настояла на своём, под предлогом, что на компьютере, с которого я буду выходить в интернет, должна быть русская клавиатура. Французская клавиатура, кстати, ужасна, часть букв не на привычных английских местах, цифры надо набирать в верхнем регистре, а знаки пунктуации, наоборот, - в нижнем, и вообще чёрт ногу сломит на их клавишах. Я хоть и начала латинские буквы осваивать с французской пишущей машинки и всё это мне, в общем-то, знакомо, но всё равно досаждает сильно.
В ожидании Намуни профессор Пашеко угостил меня и Матиаса кофе и поговорил немного про науку. У него свои планы на нашу совместную работу, как оказалось. Он сказал, что объяснять расширение Вселенной тёмной энергией - это значит ничего не объяснять, поскольку что это за тёмная энергия такая, как устроена и какая у неё физика - никто не знает. Есть альтернативное объяснение расширения Вселенной Ильи (Элии ;) Пригожина (вообще говоря, не единственное), которое исходит из того, что Вселенная является не замкнутой термодинамической системой, а открытой. Для замкнутой системы основное уранение термодинамики dS = dE + pdV, а для открытой dS = dE + pdV − μdN, и из-за этого дополнительного члена давление может быть отрицательным, что формально соответствует уравнению Эйнштейна с Λ-членом. Разница в том, что в случае тёмной энергии плотность Вселенной со временем стремится к нулю, а в случае открытой термодинамической системы остаётся постоянной. И кто-то из его студентов-аспирантов занимается разработкой метода, позволяющего по флуктуациям плотности (на основе наблюдательных данных) проверить, какая из теорий верна. А наблюдательные данные привезла я. Профессор нашу выборку галактик с измеренными расстояниями, кстати, очень хвалил, сказал, что у Караченцева лучшая в мире база наблюдательных данных. И ещё в машине он мне сказал, что когда занимался скоплением Virgo, понял, что это штука сложная, аналитической моделью не обойтись и нужно использовать результаты численного моделирования. Я обрадовалась и ответила, что нам тоже именно эта мысль в голову пришла и что можно было бы использовать результаты моделирования, наработанные командой Элен Куртуа из Лиона. Пашеко надулся и сказал, что у них есть самые лучшие в мире результаты моделирования, в которых учтено всё: и Λ-член, и барионы, и тёмные гало, и чёрные дыры, вообще всё. Пять лет код разрабатывали. Кстати, Матиас занимается гидродинамикой аккреционных дисков вокруг чёрных дыр, как раз с тем, чтобы учитывать в этом моделировании и аккреционные диски.
От таких разговоров меня совсем в сон заклонило, и почувствовав, что Фати Намуни я уже не дождусь, я с большим трудом черканула пару строк родным и близким о том, что добралась благополучно, и отправилась, как сказала, отсыпаться. Профессор Пашеко меня отпустил и сообщил, что на следующий день во вторник едет в Монако сдавать анализы (не одним нам приходится из обсерватории ехать чёрт-те куда за медицинскими надобностями; оказывается, бывает и похлеще - в другое государство!), вернётся, скорее всего, в среду, а может, даже и в четверг.
Я долго блуждала по лабе (т.е. по офису), а всё потому, что искала выход этажом ниже, а он, оказывется, этажом выше - из-за того, что здание расположено на крутом склоне, вход в него со второго этажа ;)
Слава Б-гу, свой Магнетический Павильон нашла без проблем.
Продолжение следует.
Лазурный берег встретил меня хорошей погодой (+9) и солнышком. На улицах - пальмы нескольких сортов, рододендроны-олеандры и прочая вечнозелёная растительность; вовсю цветут клумбы (высаженные, как я поняла) и даже кое-какие деревья и кустарники. Горожане, тем не менее, ещё, видимо, не оправились от пережитого несколько дней назад снежного потрясения и ходят в пальто и в шапках, замотанные шарфами до носа. Видела вдоль дороги кучки грязного полустаявшего снега. Видать, большие кучи были. На горах вокруг Ниццы по-прежнему лежит снег, и профессор Пашеко сказал, что сколько он тут живёт - такого стихийного бедствия не припомнит. Snow storm продолжался с четверга (11-го февраля) по субботу, дороги были блокированы, профессор два дня не мог попасть в обсерваторию. На обочине дороги тут, в обсерватории, в тенёчке ещё сохранились белые пятнышки. Я сфотографировала, хоть для меня это и не редкость вовсе.
Профессор Пашеко любезно сделал крюк и повёз меня по маршруту единственного автобуса, которым можно добраться из обсерватории в город и который ходит каждый час (а в воскресенье вообще не ходит), - чтоб показать остановки, железнодорожный вокзал и супермаркет Carrefour, в котором сотрудники закупаются едой.
А госпожа Пашеко передала мне огромную сумищу еды на первый день. Килограмм пять, не меньше. Это запас на целую неделю! =)
В обсерваторию, которая расположена на горе, ведёт только одна дорога (вроде бы) - серпантиновая и очень живописная. От неё отходят большие и маленькие улицы и переулки с милейшими названиями, из которых я запомнила только Апельсиновый бульвар. Вдоль дороги частные дома и радующая глаз южная растительность. На кактусах-опунциях висят здоровые красные плоды, с абхазский мандарин размером. Сразу захотелось попробовать. В детстве читала «Путешествие с домашними растениями» Верзилина, там был душещипательный рассказ о том, как один американский селекционер, Лютер Бербанк, большой любитель и знаток кактусов, 16 лет занимался выведением сорта опунций с большими, сочными и вкусными плодами совсем без колючек (конкурирующих с апельсинами!), но начинание его загнулось, потому что «...предложение Бербанка - выделить для начала участок пустынной земли на юго-западе США - было отвергнуто конгрессом, так как использование пустыни для выращивания дешевого корма могло сильно снизить цены на мясо. Снижение же цен на мясо принесло бы убытки крупным скотопромышленникам и консервным королям. А так как правительство США защищает только интересы капиталистов, получающих высокие прибыли, а не заботится об улучшении жизни трудящихся, оно и отклонило предложение ученого». С тех пор я мечтаю попробовать плоды опунции, пусть и придётся с них вначале колючки сбивать.
На въезде в обсерваторию стоит такой же турникет, как у нас в САО. Только, в отличие от САО, вместо будки с дяденькой стоит слева на обочине столбик, и вместо того чтобы показывать дяденьке пропуск на листе формата A3, сотрудник прикладывает к этому столбику маленький магнитный ключ. А будка там на въезде тоже есть, с правой стороны дороги, точнее, это не будка, а вполне приличный домик. Рядом с ним, между кипарисом и ещё каким-то южным деревом, увитым плющом, возле клумбы с цветущими примулами, стоит пластмассовый столик под зонтиком для завтраков en plein air, пара стульев и шезлонг.
В этом домике мне выдали ключ от моей комнаты и такой же магнитный ключ, как у профессора Пашеко. Сказали - магнитный ключ не терять, он имеет уникальный номер, идентифицирующий сотрудника, и когда я буду выходить за пределы обсерватории или возвращаться, эти мои перемещения будут регистрироваться. Рядом с турникетом есть железная калитка для пеших сотрудников, тоже с магнитным замком. Ещё в этом домике до 10 утра продают таллоны на обед в местной столовой. Мне будут продавать по студенческой цене, €3.10. Если я хочу ужин, то могу попросить его завернуть мне во время обеда и тогда же за него заплатить. Если до 10 до домика не дойду и не позвоню - останусь без обеда =)
Воздух на горе прекрасный, душистый, пахнет немного плющом, немного откуда-то дымком, немного морем, и чем-то ещё южным.
Потом профессор повёз меня в дом, в котором я буду жить, - Магнетический Павильон (Pavillon Magnétique). Любопытное название. О нём напишу подробнее с большим количеством фоток!
Кстати, из него можно звонить куда угодно, в том числе и в Россию, притом бесплатно. На самом деле, за счёт бюджета лаборатории Cassiopée и грантов профессора Пашеко. Сказав мне об этой возможности, он добавил: «Надеюсь, вы не будете звонить в Россию каждый день».
Там я кинула вещи, и профессор меня повёз в лабу, ну или в офис, как он сказал. Первым, кого мы встретили, оказался директор обсерватории. К этому времени я уже стала почти всё понимать по-французски; часа хватило, чтобы вспомнить язык и адаптироваться. Но говорить очень тяжело пока: слова (хоть и понятны, будучи сказаны другими) вспоминаться не хотят. Пашеко показал свой кабинет, мой кабинет (буду сидеть вместе с аспирантом, которого зовут Матиас), кабинет отвечающего за всю организацию Фати Намуни (Фати оказался на совещании у директора, и я его так и не дождалась) и компьютер с Suse (дистрибутив линукса такой), на котором мне предлагалось работать и выходить в интернет. Я стала клянчить IP для своего ноута, но Пашеко упорно рекомендовал местный компьютер. Как оказалось, получение IP - дикая бюрократическая процедура, заявка проходит множество столов, включая стол самого директора, и путь её занимает 1-3 дня. Я настояла на своём, под предлогом, что на компьютере, с которого я буду выходить в интернет, должна быть русская клавиатура. Французская клавиатура, кстати, ужасна, часть букв не на привычных английских местах, цифры надо набирать в верхнем регистре, а знаки пунктуации, наоборот, - в нижнем, и вообще чёрт ногу сломит на их клавишах. Я хоть и начала латинские буквы осваивать с французской пишущей машинки и всё это мне, в общем-то, знакомо, но всё равно досаждает сильно.
В ожидании Намуни профессор Пашеко угостил меня и Матиаса кофе и поговорил немного про науку. У него свои планы на нашу совместную работу, как оказалось. Он сказал, что объяснять расширение Вселенной тёмной энергией - это значит ничего не объяснять, поскольку что это за тёмная энергия такая, как устроена и какая у неё физика - никто не знает. Есть альтернативное объяснение расширения Вселенной Ильи (Элии ;) Пригожина (вообще говоря, не единственное), которое исходит из того, что Вселенная является не замкнутой термодинамической системой, а открытой. Для замкнутой системы основное уранение термодинамики dS = dE + pdV, а для открытой dS = dE + pdV − μdN, и из-за этого дополнительного члена давление может быть отрицательным, что формально соответствует уравнению Эйнштейна с Λ-членом. Разница в том, что в случае тёмной энергии плотность Вселенной со временем стремится к нулю, а в случае открытой термодинамической системы остаётся постоянной. И кто-то из его студентов-аспирантов занимается разработкой метода, позволяющего по флуктуациям плотности (на основе наблюдательных данных) проверить, какая из теорий верна. А наблюдательные данные привезла я. Профессор нашу выборку галактик с измеренными расстояниями, кстати, очень хвалил, сказал, что у Караченцева лучшая в мире база наблюдательных данных. И ещё в машине он мне сказал, что когда занимался скоплением Virgo, понял, что это штука сложная, аналитической моделью не обойтись и нужно использовать результаты численного моделирования. Я обрадовалась и ответила, что нам тоже именно эта мысль в голову пришла и что можно было бы использовать результаты моделирования, наработанные командой Элен Куртуа из Лиона. Пашеко надулся и сказал, что у них есть самые лучшие в мире результаты моделирования, в которых учтено всё: и Λ-член, и барионы, и тёмные гало, и чёрные дыры, вообще всё. Пять лет код разрабатывали. Кстати, Матиас занимается гидродинамикой аккреционных дисков вокруг чёрных дыр, как раз с тем, чтобы учитывать в этом моделировании и аккреционные диски.
От таких разговоров меня совсем в сон заклонило, и почувствовав, что Фати Намуни я уже не дождусь, я с большим трудом черканула пару строк родным и близким о том, что добралась благополучно, и отправилась, как сказала, отсыпаться. Профессор Пашеко меня отпустил и сообщил, что на следующий день во вторник едет в Монако сдавать анализы (не одним нам приходится из обсерватории ехать чёрт-те куда за медицинскими надобностями; оказывается, бывает и похлеще - в другое государство!), вернётся, скорее всего, в среду, а может, даже и в четверг.
Я долго блуждала по лабе (т.е. по офису), а всё потому, что искала выход этажом ниже, а он, оказывется, этажом выше - из-за того, что здание расположено на крутом склоне, вход в него со второго этажа ;)
Слава Б-гу, свой Магнетический Павильон нашла без проблем.
Продолжение следует.