Отчество в опасности
Мне неприятна манера наших СМИ именовать всех подряд, от дворника до президента, без отчества. Может быть это очередная прозападная придурь, но когда и премьера с президентом зовут по-простому: Владимир Путин и Дмитрий Медведев - это режет и глаз, и слух.
Высокий чин, мастерство или личные заслуги дают человеку право на уважение и обязывают окружающих если и не испытывать это уважение, то выказывать, признавая высокую оценку человека обществом. Это признание выражается среди прочего в обращении на "вы" и по-отчеству.
Когда работники СМИ, к которым я как правило не испытываю никаких чувств, кроме брезгливого недоверия, называют высокопоставленных или выдающихся людей по-простому, они словно говорят, что все в нашем обществе настолько ничтожны, что никто не заслуживает никакого уважения, вне зависимости от чинов и качеств.
Впрочем, наши первые лица такому отношению попустительствуют: видимо, это соответствует их целям. Чтобы не оскотиниться, остаётся противиться этому "тренду", требуя выказывать традиционные признаки уважения к себе, насколько позволяют должность и умение, и самому выказывая уважение тем, кому должно, даже если это уже не требуется правилами "хорошего тона".
Из нижепреведённых отрывков видно, насколько большое значение придавалось и придаётся отчеству в нашей и других странах.
Два замечания:
1. Чтобы не вводить никого в заблуждение, считаю нужным отметить: слово "бесчестие" в фразе "благородная Царевна указали за то править безчестие" написано со звонкой "з" только потому, что так написано в оригинале;
2. Я не согласен с непоследовательно легкомысленным отношением Льва Успенского к отчеству: "теперь именование с отчеством превратилось в пустую формальность" - мы слишком дорого заплатили за своё легкомыслие.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: Том XXII (43), изд. 1897 г. (http://runivers.ru/lib/book3182/10174),
по статье "Отчества в древней Руси":
"Употребление отчества относится к весьма раннему времени. Уже в списках русских послов 943 г. при именах некоторых из них находим и отчества. Однако, в начальной летописи в громадном большинстве случаев употребляется одно только имя, даже когда говорится о князьях - Рюриковичах, и примеры употребления отчества в XI и XII вв. очень редки. Число подобных примеров значительно увеличивается с XIII в., когда, можно сказать, лица высших классов перестают называться только по имени: обозначение одним именем сохраняется между представителями низших классов (например, в Новгородских Писцовых книгах XV и XVI вв.), хотя и здесь с XIII в. уже встречаем отчества, а с конца XVI в. и в XVII в. они уже почти всегда находятся на лицо."
"Иногда происхождение известного лица обозначалось именем не отца, а деда, например Юрий внук Святополыч; Руда, поп Борисоглебский, Лошаков внук ("Полное собрание Российских Летописей", т. XV, под 1156 г. и т. IV, под 1343 г.)."
"Сначала употреблению отчества не придавалось особенного значения в перечнях лиц, занимающих одинаковое общественное положение, при именах одних находятся отчества, при именах других они отсутствуют (например Михаил Кривцов, Ратша и Жирослав Драгомилов, новгородские бояре - "Полное собрание Рос. Лет.", т. VII, под 1268 г.). С течением времени употреблению отчества придаётся всё более важное значение, так что право называться в официальных бумагах не только по имени и фамилии, но и по отчеству становится знаком царской милости. До нас дошёл ряд указов, дающих или подтверждающих право лиц известного класса именоваться по отчеству, например в 1692 г.: "Великие Государи указали: имена дьяков в боярских книгах и списках ныне и впредь писать по прежнему и по сему своему Великих Государей указу с отечеством" или по указу 1685 г.: "Будет кто напишет думнаго дворянина жену без вича, и им на тех людях Великие Государи и сестра их Великая Государыня, благородная Царевна указали за то править безчестие" (Полн. Собр. Зак. №№ 1436 и 1106). Иногда встречается самостоятельное употребление отчества, которые как бы заменяют имена. Самый ранний пример относится к X в. (Претич, воевода Киевский. Лаврская летопись, под 968 г.), если только здесь перед нами отчество. Далее мы имеем ряд несомненных примеров, в книгах и документах разного времени и из разных мест".
Лев Успенский "Ты и твоё имя", 1962 г.
"В гомеровской "Илиаде" хитроумный Одиссей-Улисс, наряжая в караул своих воинов, строго-настрого приказывает им быть с каждым встречным учтивым, именовать любого грека по имени и отчеству.
Греческие историки сохранили нам рассказ о том, как уже не легендарный, а реальный воин, флотоводец Никон, разбитый возле Сиракуз, побуждая своих "капитанов" к сопротивлению, обращался к ним, чтобы пробудить в них гордость, тоже по именам-отчествам.
Больше всех своих героев старец Гомер уважает и любит сурового Ахилла; говоря о нем, он то и дело называет его "Ахиллеус Пелейдэс", "Ахилл Пелеевич": ведь отцом грозы троянцев был старец Пелей."
"Первые годы после отмены крепостного права. На поле работает артель крестьян, "временнообязанных". Подъехавший по дороге барин окликает одного из своих недавних "рабов", обращаясь к нему, как было до сих пор привычно, без "-вича": "Эй, Иван Семенов!"
Иван Семенов - поодаль, он не слышит. Но те крестьяне, что поближе, охотно "помогают" помещику: "Эй, Иван Семенович! - уважительно передают они, так сказать, "по цепи". - Иди сюда: тебя Николай Петров кличет!"
Можно представить себе, как поморщился разжалованный в "Петровы" дворянин, как широко ухмыльнулся произведенный в "Семеновичи" вчерашний раб: ведь на протяжении веков эта незаметная частица делила весь народ на господ и слуг, на высокородных и "подлых". Нам сейчас трудно даже представить себе, какое значение придавалось когда-то ее наличию и отсутствию.
Вот в замечательном романе "Петр I" Алексея Толстого молодой еще царь разговаривает с неторопливым и опасливым купцом - архангелогородцем Иваном Жигулиным. Царю нужно, чтобы купечество взялось за вывоз русских товаров за границу; купчина не спешит хвататься за новое дело, старается получить от предложения как можно больше выгоды. Чем его пленить, чем поощрить? Барышом? Путешествием в дальние страны? Еще чем? Так поощрить, чтобы другим завидно стало? Но Петр хорошо знает своих русаков:
"Петр блестел на него глазами...
- А сам поедешь с товаром?.. Молодец!.. Андрей Андреевич, пиши указ... Первому негоцианту-навигатору... Как тебя, - Жигулин Иван, а по батюшке?..
Жигулин раскрыл рот, поднялся, глаза вылезли, борода задралась.
- Так с отчеством будешь писать нас?.. Да за это - что хошь!
И, как перед спасом, коему молился об удаче дел, повалился к царским ножкам..."
(Алексей Толстой, Собр. соч., том седьмой, стр. 252.)
Романист ничего не прибавил от себя, ничего не преувеличил. Мы знаем, что еще в 1582 году Иван Грозный пожаловал "-вичем" купца Строганова за очень серьезную заслугу: Строганов вылечил от смертельной болезни царского любимца, Бориса Годунова. Это первая запись о таком пожаловании, но наверняка они случались и раньше.
Двадцать восемь лет спустя, уже Василий Шуйский, награждая других Строгановых, повелел и их "в своих государевых грамотах писать с "вичем"". В 1680 году такая же честь была предоставлена всем думным дьякам, крупнейшим по тому времени чиновникам, но с существенным ограничением: их было приказано "в государевых грамотах писать с "вичем"", а в боярских списках - по-прежнему. Вот как дорог, как почетен тогда был этот удивительный суффикс, на который мы в наши дни не обращаем никакого внимания.
Прошло еще около ста лет, и Екатерина II считает нужным внести в обращение с "-вичами" строгую точность. Постановляется: первые пять классов чинов, то есть самых важных сановников, генералитет (тайных и статских советников), писать с "-вичем", чинов шестого, седьмого, восьмого классов - с отчеством на "-ов" (но без желанного "-вича"), всех же остальных - без отчеств. И только XIX век мало-помалу лишил пресловутый "-вич" его былой славы и значения. Во всяком случае Осип Сенковский, интересный ученый, но
ярый мракобес и консерватор, в своей статье "Вич и вна" с явным огорчением писал: "Нынче все без разбора чествуют друг друга вичами... в старину почесть эта принадлежала только... царям, боярам и думным людям, кроме дьяков... Одни только рабы вичали своих господ".
Да и совсем недавно именование "по имени-отчеству" считалось большой честью. У Н. А. Некрасова есть стихотворение "Эй, Иван!", герой которого, забитый лакей, плачется: "Хоть бы раз Иван Мосеич Кто меня назвал!"
В рассказе Л. Андреева "Баргамот и Гараська" пьяница, попавший на квартиру городового в праздничную ночь, плачет от умиления, когда жена городового именует его по отчеству. А ведь это уже двадцатый век, не восемнадцатый!
И в самом деле, теперь именование с отчеством превратилось в пустую формальность; никому не придет в голову ни наградить человека "правом" на "-вич", ни оскорбиться, ежели тебя самого назовут без "-вича". А ведь было не так; недаром в полном "Собрании законов царской России" было записано и такое постановление, выбранное из указа первых лет царствования Петра Первого: "Буде кто напишет думного дворянина жену без "вича" [то есть, в данном случае, без окончания "-вичевна" или "-вна"] и им на тех людях великие государи указали за то править за бесчестие", то есть преследовать по суду, как страшных оскорбителей."
"Арабы, как мы видели на примере "старика Хоттабыча", резонно именуют сыновей по их отцам, полагая, что каждый хороший сын должен гордиться своим почтенным родителем. Ибн-Фадлан, Ибн-Халликан, Ибн-Баттута - таких сочетаний, означающих "сын такого-то", можно привести из истории арабского народа тысячи. Пользовались ими и неарабы-мусульмане, находившиеся под влиянием арабской культуры. Мы, например, отлично знаем имя великого таджикского философа, поэта и ученого Ибн-Сины, прозванного на Западе искаженным именем Авиценна. Но вот что любопытно: Ибн-Сину полностью звали Абу-Али-ибн-Сина, а если слово "ибн" значит "сын", то слово "абу", наоборот, означает "отец".
Изучая историю Востока, легко заметить: людей, именуемых "абу", там не меньше, чем тех, в имя которых входит "ибн". Философ Ибн-Туфейль звался по-настоящему Абу-бекр Мухаммед ибн-Абд-аль-Малик. Полное имя иранского историка и лексикографа Ибн-Халликана было Абу-ль-Аббас Ахмед-ибн-Халликан.
Будучи сыновьями весьма достойных сынов Аллаха, они имели счастье стать и отцами детей, которыми могли гордиться. Как дерево, уходя корнями в землю, славит в то же время бытие цветами молодых ветвей, так и люди Востока, помня о предках, радовались потомкам, соединяя седобородых и розовощеких в один букет своего имени. Что же? Наверное, ими руководила мудрость."
Высокий чин, мастерство или личные заслуги дают человеку право на уважение и обязывают окружающих если и не испытывать это уважение, то выказывать, признавая высокую оценку человека обществом. Это признание выражается среди прочего в обращении на "вы" и по-отчеству.
Когда работники СМИ, к которым я как правило не испытываю никаких чувств, кроме брезгливого недоверия, называют высокопоставленных или выдающихся людей по-простому, они словно говорят, что все в нашем обществе настолько ничтожны, что никто не заслуживает никакого уважения, вне зависимости от чинов и качеств.
Впрочем, наши первые лица такому отношению попустительствуют: видимо, это соответствует их целям. Чтобы не оскотиниться, остаётся противиться этому "тренду", требуя выказывать традиционные признаки уважения к себе, насколько позволяют должность и умение, и самому выказывая уважение тем, кому должно, даже если это уже не требуется правилами "хорошего тона".
Из нижепреведённых отрывков видно, насколько большое значение придавалось и придаётся отчеству в нашей и других странах.
Два замечания:
1. Чтобы не вводить никого в заблуждение, считаю нужным отметить: слово "бесчестие" в фразе "благородная Царевна указали за то править безчестие" написано со звонкой "з" только потому, что так написано в оригинале;
2. Я не согласен с непоследовательно легкомысленным отношением Льва Успенского к отчеству: "теперь именование с отчеством превратилось в пустую формальность" - мы слишком дорого заплатили за своё легкомыслие.
Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: Том XXII (43), изд. 1897 г. (http://runivers.ru/lib/book3182/10174),
по статье "Отчества в древней Руси":
"Употребление отчества относится к весьма раннему времени. Уже в списках русских послов 943 г. при именах некоторых из них находим и отчества. Однако, в начальной летописи в громадном большинстве случаев употребляется одно только имя, даже когда говорится о князьях - Рюриковичах, и примеры употребления отчества в XI и XII вв. очень редки. Число подобных примеров значительно увеличивается с XIII в., когда, можно сказать, лица высших классов перестают называться только по имени: обозначение одним именем сохраняется между представителями низших классов (например, в Новгородских Писцовых книгах XV и XVI вв.), хотя и здесь с XIII в. уже встречаем отчества, а с конца XVI в. и в XVII в. они уже почти всегда находятся на лицо."
"Иногда происхождение известного лица обозначалось именем не отца, а деда, например Юрий внук Святополыч; Руда, поп Борисоглебский, Лошаков внук ("Полное собрание Российских Летописей", т. XV, под 1156 г. и т. IV, под 1343 г.)."
"Сначала употреблению отчества не придавалось особенного значения в перечнях лиц, занимающих одинаковое общественное положение, при именах одних находятся отчества, при именах других они отсутствуют (например Михаил Кривцов, Ратша и Жирослав Драгомилов, новгородские бояре - "Полное собрание Рос. Лет.", т. VII, под 1268 г.). С течением времени употреблению отчества придаётся всё более важное значение, так что право называться в официальных бумагах не только по имени и фамилии, но и по отчеству становится знаком царской милости. До нас дошёл ряд указов, дающих или подтверждающих право лиц известного класса именоваться по отчеству, например в 1692 г.: "Великие Государи указали: имена дьяков в боярских книгах и списках ныне и впредь писать по прежнему и по сему своему Великих Государей указу с отечеством" или по указу 1685 г.: "Будет кто напишет думнаго дворянина жену без вича, и им на тех людях Великие Государи и сестра их Великая Государыня, благородная Царевна указали за то править безчестие" (Полн. Собр. Зак. №№ 1436 и 1106). Иногда встречается самостоятельное употребление отчества, которые как бы заменяют имена. Самый ранний пример относится к X в. (Претич, воевода Киевский. Лаврская летопись, под 968 г.), если только здесь перед нами отчество. Далее мы имеем ряд несомненных примеров, в книгах и документах разного времени и из разных мест".
Лев Успенский "Ты и твоё имя", 1962 г.
"В гомеровской "Илиаде" хитроумный Одиссей-Улисс, наряжая в караул своих воинов, строго-настрого приказывает им быть с каждым встречным учтивым, именовать любого грека по имени и отчеству.
Греческие историки сохранили нам рассказ о том, как уже не легендарный, а реальный воин, флотоводец Никон, разбитый возле Сиракуз, побуждая своих "капитанов" к сопротивлению, обращался к ним, чтобы пробудить в них гордость, тоже по именам-отчествам.
Больше всех своих героев старец Гомер уважает и любит сурового Ахилла; говоря о нем, он то и дело называет его "Ахиллеус Пелейдэс", "Ахилл Пелеевич": ведь отцом грозы троянцев был старец Пелей."
"Первые годы после отмены крепостного права. На поле работает артель крестьян, "временнообязанных". Подъехавший по дороге барин окликает одного из своих недавних "рабов", обращаясь к нему, как было до сих пор привычно, без "-вича": "Эй, Иван Семенов!"
Иван Семенов - поодаль, он не слышит. Но те крестьяне, что поближе, охотно "помогают" помещику: "Эй, Иван Семенович! - уважительно передают они, так сказать, "по цепи". - Иди сюда: тебя Николай Петров кличет!"
Можно представить себе, как поморщился разжалованный в "Петровы" дворянин, как широко ухмыльнулся произведенный в "Семеновичи" вчерашний раб: ведь на протяжении веков эта незаметная частица делила весь народ на господ и слуг, на высокородных и "подлых". Нам сейчас трудно даже представить себе, какое значение придавалось когда-то ее наличию и отсутствию.
Вот в замечательном романе "Петр I" Алексея Толстого молодой еще царь разговаривает с неторопливым и опасливым купцом - архангелогородцем Иваном Жигулиным. Царю нужно, чтобы купечество взялось за вывоз русских товаров за границу; купчина не спешит хвататься за новое дело, старается получить от предложения как можно больше выгоды. Чем его пленить, чем поощрить? Барышом? Путешествием в дальние страны? Еще чем? Так поощрить, чтобы другим завидно стало? Но Петр хорошо знает своих русаков:
"Петр блестел на него глазами...
- А сам поедешь с товаром?.. Молодец!.. Андрей Андреевич, пиши указ... Первому негоцианту-навигатору... Как тебя, - Жигулин Иван, а по батюшке?..
Жигулин раскрыл рот, поднялся, глаза вылезли, борода задралась.
- Так с отчеством будешь писать нас?.. Да за это - что хошь!
И, как перед спасом, коему молился об удаче дел, повалился к царским ножкам..."
(Алексей Толстой, Собр. соч., том седьмой, стр. 252.)
Романист ничего не прибавил от себя, ничего не преувеличил. Мы знаем, что еще в 1582 году Иван Грозный пожаловал "-вичем" купца Строганова за очень серьезную заслугу: Строганов вылечил от смертельной болезни царского любимца, Бориса Годунова. Это первая запись о таком пожаловании, но наверняка они случались и раньше.
Двадцать восемь лет спустя, уже Василий Шуйский, награждая других Строгановых, повелел и их "в своих государевых грамотах писать с "вичем"". В 1680 году такая же честь была предоставлена всем думным дьякам, крупнейшим по тому времени чиновникам, но с существенным ограничением: их было приказано "в государевых грамотах писать с "вичем"", а в боярских списках - по-прежнему. Вот как дорог, как почетен тогда был этот удивительный суффикс, на который мы в наши дни не обращаем никакого внимания.
Прошло еще около ста лет, и Екатерина II считает нужным внести в обращение с "-вичами" строгую точность. Постановляется: первые пять классов чинов, то есть самых важных сановников, генералитет (тайных и статских советников), писать с "-вичем", чинов шестого, седьмого, восьмого классов - с отчеством на "-ов" (но без желанного "-вича"), всех же остальных - без отчеств. И только XIX век мало-помалу лишил пресловутый "-вич" его былой славы и значения. Во всяком случае Осип Сенковский, интересный ученый, но
ярый мракобес и консерватор, в своей статье "Вич и вна" с явным огорчением писал: "Нынче все без разбора чествуют друг друга вичами... в старину почесть эта принадлежала только... царям, боярам и думным людям, кроме дьяков... Одни только рабы вичали своих господ".
Да и совсем недавно именование "по имени-отчеству" считалось большой честью. У Н. А. Некрасова есть стихотворение "Эй, Иван!", герой которого, забитый лакей, плачется: "Хоть бы раз Иван Мосеич Кто меня назвал!"
В рассказе Л. Андреева "Баргамот и Гараська" пьяница, попавший на квартиру городового в праздничную ночь, плачет от умиления, когда жена городового именует его по отчеству. А ведь это уже двадцатый век, не восемнадцатый!
И в самом деле, теперь именование с отчеством превратилось в пустую формальность; никому не придет в голову ни наградить человека "правом" на "-вич", ни оскорбиться, ежели тебя самого назовут без "-вича". А ведь было не так; недаром в полном "Собрании законов царской России" было записано и такое постановление, выбранное из указа первых лет царствования Петра Первого: "Буде кто напишет думного дворянина жену без "вича" [то есть, в данном случае, без окончания "-вичевна" или "-вна"] и им на тех людях великие государи указали за то править за бесчестие", то есть преследовать по суду, как страшных оскорбителей."
"Арабы, как мы видели на примере "старика Хоттабыча", резонно именуют сыновей по их отцам, полагая, что каждый хороший сын должен гордиться своим почтенным родителем. Ибн-Фадлан, Ибн-Халликан, Ибн-Баттута - таких сочетаний, означающих "сын такого-то", можно привести из истории арабского народа тысячи. Пользовались ими и неарабы-мусульмане, находившиеся под влиянием арабской культуры. Мы, например, отлично знаем имя великого таджикского философа, поэта и ученого Ибн-Сины, прозванного на Западе искаженным именем Авиценна. Но вот что любопытно: Ибн-Сину полностью звали Абу-Али-ибн-Сина, а если слово "ибн" значит "сын", то слово "абу", наоборот, означает "отец".
Изучая историю Востока, легко заметить: людей, именуемых "абу", там не меньше, чем тех, в имя которых входит "ибн". Философ Ибн-Туфейль звался по-настоящему Абу-бекр Мухаммед ибн-Абд-аль-Малик. Полное имя иранского историка и лексикографа Ибн-Халликана было Абу-ль-Аббас Ахмед-ибн-Халликан.
Будучи сыновьями весьма достойных сынов Аллаха, они имели счастье стать и отцами детей, которыми могли гордиться. Как дерево, уходя корнями в землю, славит в то же время бытие цветами молодых ветвей, так и люди Востока, помня о предках, радовались потомкам, соединяя седобородых и розовощеких в один букет своего имени. Что же? Наверное, ими руководила мудрость."