Зарезали или отравил врачи Михаила Фрунзе?
31 октября 1925 года в Москве, в Боткинской больнице, умер герой гражданской войны, председатель Реввоенсовета СССР и нарком по военным и морским делам, Михаил Васильевич Фрунзе.
Умер он через несколько часов после заурядной операции: ревизии органов брюшной полости.
Это породило массу слухов и теорий, суть которых сводилась к одному: врачи зарезали героя по заданию Сталина.
Ленина писал однажды Максиму Горькому:
"Известие о том, что вас лечит новым способом "большевик", хотя и бывший, меня, ей-ей, обеспокоило. Упаси Боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи - "ослы"...... Уверяю вас, что лечиться (кроме мелочных случаев) надо только у первоклассных знаменитостей».
Но ведь Фрунзе оперировали лучшие и даже - знаменитые хирурги России!
Может быть прав Антон Чехов, написавший своему ялтинскому коллеге доктору Средину:
«Мой совет: лечитесь у немцев! В России вздор, а не медицина <…> Меня мучили 20 лет!!»
И в самом деле: почему не пригласили к Фрунзе немецких хирургов, как это делали в случаи с Лениным?
Ведь прочие советские правители тех времён чуть что- ехали на лечение и отдых в Европу.
Что они, впрочем, продолжают делать и по сей день.
Видимо, слова Чехова актуальны и сейчас.
Так или иначе, но Фрунзе оперировали русские хирурги: В.Н Розанов, И.И. Греков и А.В. Мартынов.
Все трое, на 1-м Всеукраинском съезде хирургов, были названы в числе восьми лучших отечественных хирургов, создавших собственные крупные клинические школы.
Самый молодой из них, 53-летний Розанов - к осени 1925 года накопил огромный практический опыт за 14 лет работы в Староекатерининской больнице для чернорабочих (с двухлетним перерывом для службы военным хирургом на Дальнем Востоке в период русско-японской войны) и 15 лет - в Солдатёнковской больнице.
Одаренный хирург, одинаково легко оперирующий на органах шеи и брюшной полости , он отличался неизменным спокойствием и выдержкой. Его способность сразу найти оптимальный выход при любой неожиданности, возникающей в ходе операции, лишь подтверждала высокий уровень профессионализма. Однако при всей своей великолепной хирургической технике он никогда не стремился к радикальным вмешательствам и даже при несомненном язвенном кровотечении полагал, что «лечение должно быть выжидательным, если нет нарастания грозных симптомов».
Нередко идеализируя деятельность врача и считая своим долгом безграничное служение больному , он требовал того же от подчиненных. Его ассистенты жили, как и он, при больнице, дежурили через сутки и свободных дней после бессонной смены не имели. По ночам он регулярно появлялся в отделении не только по вызову дежурных докторов, но и с целью воспитания чувства ответственности у своего персонала.
Благодаря своему искусству, Розанов пользовался доверием и уважением со стороны властей. Именно он лечил Ленина после покушения на него Каплан. Уже тогда проявилось его стремление к «мягким» решениям хирургических ситуаций. Он не стал дренировать гемоторакс ( кровь в плевральной полости) имевший место У В.И. Ленина, а лечил его консервативно.
Розанов и пулю из шеи Ленина удалять не хотел и был, по моему мнению, совершенно прав! Он только ассистировал немцу Бохарту при этой несложной и бесполезной операции.
Он же, Розанов, оперировал Сталина по поводу аппендицита.
И.И. Греков казался антиподом Розанова.
Прирожденный лидер и блестящий хирург импульсивного типа, он оперировал всех подряд (в том числе собственных сотрудников и даже близких родственников), но ассистировал чаще всего неважно - здесь ему не хватало выдержки и терпения.
Оперировал Греков очень быстро, вдохновенна, но по едким замечанием некоторых коллег- недоброжелателей, порою руки его опережали голову.
Был азартным, ярким, блестящим полемистом. Легко в минуты гнева переходил, впрочем как и Розанов, на ненормативную лексику и был и в этом виртуозом.
Как и Розанов, он не терпел обмана, но извинял погрешности подчиненных, понимал их ошибки и всегда выступал благородным защитником своих младших товарищей.
Совершенно лишенный тщеславия и непредсказуемый Греков вошел в ограниченный круг особо доверенных кремлевских целителей еще в 1920 году, когда он прооперировал по поводу острого аппендицита петроградского наместника Зиновьева.
Отдельные недостатки своих коллег как бы уравновешивал, а их достоинства подчеркивал третий участник операции - рассудительный и методичный А.В.Мартынов.
Сын врача из небогатого дворянского рода, он выделялся среди лучших хирургов того времени исключительным сознанием своей ответственности за судьбу больного. Всей своей деятельностью он словно стремился подтвердить на практике точность принципа Рене Лериша: хирургия - не ремесло артиста, а наука самаритянина.
Оперировал он без внешнего блеска, а заканчивал операции неожиданно быстро. Атмосфера в операционной была при этом необыкновенно спокойной.
Современники единодушно называли его «хирургической совестью» и в 1925 году избрали председателем Общества российских хирургов.
Каждый из этих трех врачей возглавлял собственную клиническую школу; у каждого из них выработался с годами персональный хирургический почерк. Тем не менее, они регулярно встречались на консилиумах, а в экстраординарных ситуациях предпочитали оперировать совместно.
Чаще всего им сопутствовал успех. В 1927 году, например, Мартынов и Греков буквально спасли жизнь 78-летнему академику И.П. Павлову, удалив у него большой камень из общего желчного протока).
Но бывали, естественно, и неудачи. Так, в 1933 году знаменитый психиатр П.Б. Ганнушкин, у которого обнаружили рак толстой кишки, скончался во время экстренного хирургического вмешательства, предпринятого Розановым и Мартыновым в связи с прободением слепой кишки.
Такой была хирургическая бригада, оперировавшая Фрунзе 29 октября 1925 года.
Кроме того в операционной присутствовали сотрудники лечебно-санитарного управления Кремля: П.Н. Обросов, А.М. Касаткин, А.Ю. Канель, Л.Г. Левин.
История болезни Фрунзе
Предстояла операция по поводу язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, которой Фрунзе страдал около десяти лет. Лечиться в годы революционной своей деятельности и во время гражданской войны Фрунзе , конечно не мог. Спасался приёмом соды, которая на короткое время снимала боли, изжогу и тошноту. Известно, что у Фрунзе были неоднократные эпизоды язвенного кровотечения и тогда состояние его резко ухудшалось.
Характерно, что самые элементарные медицинские мероприятия: отдых, диета, покой - быстро нормализовали состояние больного.
Тем более удивительно, что именно тогда, когда у Фрунзе появились все возможности для полноценного, по тем временам, консервативного лечения, встал вопрос об операции.
Но это- совершенно отдельная и болезненная тема.
Что планировали сделать хирурги? Я не нашёл предоперационного эпикриза, или других записей о планируемом вмешательстве.
Но хорошо известно, что сделали эти блестящие хирурги , вскрыв брюшную полость больного Фрунзе.
Затратив на операцию 35 минут, хирурги не сделали НИЧЕГО!
Почему?
Операция.
Из протокола операции известно, что оперирующие нашли грубые рубцовые изменения в месте перехода желудка в двенадцатиперстную кишку ( рубцовый стеноз пилоруса). Они обнаружили так же зажившую круглую язву двенадцатиперстной кишки. Вид и расположение этой язвы указывали на то, что, возможно, в прошлом у Фрунзе была пенетрация ( (от лат. penetratio - проникать): распространение язвенного процесса ( в этом случаи) на поджелудочную железу. Это объясняло интенсивность болей, мучивших Фрунзе.
По всем канонам такая ситуация требовала хирургической коррекции.
Какой? Сложный для того времени вопрос.
Сейчас, вероятнее всего, хирурги произвели бы резекцию желудка. Т.е- удалили бы секретирующую соляную кислоту часть его и восстановили бы затем непрерывность желудочно-кишечного тракта, наложив соустье ( анастомоз) между культёй желудка и кишечником.
Но Розанов и Греков были сторонниками более щедящих и не радикальных операций: пилоропластики и гастроэнтеростомии.
Не буду останавливаться на деталях этих операций. Скажу только, что пилоропластика в этом случаи не помогла бы, а гастроэнтеростомия- давно оставлена, как операция малоэффективная и частые осложнения которой гораздо тяжелее и опаснее, чем проявления самой язвенной болезни.
Только Мартынов имел большой опыт резекций желудка и пропагандировал этот метод.
То есть, выбор у хирургов был: можно было сделать щадящую пилоропалстику или более травматичную и трудоёмкую резекцию. Эти великие хирурги, посовещавшись, нашли бы оптимальное решение и легко бы справились с любой ситуацией.
Но они ничего не сделали. Как говорят в народе: разрезали, посмотрели и зашили.
Наркоз.
И тут надо сказать о наркозе, которые проводил хирург А.Д.Очкин.
Он единственный из всей бригады подходил под определение Ленина.
Помните его, Ленина, слова, которые я приводил в начале? О врачах-товарищах вообще и врачах-большевиках в частности.
А.Д Очкин , единственный из всей бригады врачей, лечивших Фрунзе, имел революционное прошлое.
Уже в 1905 году он был членом боевой дружины социалистов-революционеров и посажен в Таганскую тюрьму. В дальнейшем он был главным врачом в Конной армии Будённого.
Интересно то, что нигде я не нашёл упоминаний о том, что Очкин имел опыт проведения наркоза. Хирург- это да, но наркотизатор...
Обычно масочным наркозом занималась подготовленная медсестра, но в этом случаи проведение наркоза поручили ученику Розанова хирургу А.Д. Очкину.
Наркоз тогда «давался» бесхитростно: на лицо больного помещали специальную ватно- марлевую маску и затем на неё капали эфир или хлороформ.
С попытки погрузить Фрунзе в эфирный наркоз и началась операция.
Но напряжённый и взволнованный Фрунзе наркозу не поддавался!
Пульс перед операцией у Фрунзе был 102 удара в минуту!Во время операции пульс был ещё более частым и аритмичным.
Но эта тахикардия и взволнованность пациента «анестезиолога» не насторожила.
Во время попытки «усыпить» его эфиром у Фрунзе началось сильнейшее возбуждение.
Тогда Очкин перешёл на хлороформ.
Это- крайне капризный и опасный анестетик! Доза его, необходимая для наркоза и токсическая доза- очень близки. Наркотизатор должен уметь удержаться в этом узком терапевтическом «коридоре» и не превысить дозу.
Очкину этого не удалось.
Введение в наркоз продолжалось 30 минут! Весь наркоз - 65 минут. А операция, напомню- всего 35 минут.
Во время наркоз у Фрунзе неоднократно отмечалось падение сердечной деятельности. Вводилась камфора и , по некоторым сведениям- адреналин. Тогда не было известно, что адреналин опасен при наркозе хлороформом.
Всего за операцию было истрачено 140 г эфира, а последующих 45 минут - 60 г. хлороформа.
Иными словами, расход эфира составил 7 г/мин, хлороформа - 1,33 г/мин.
Но уже тогда фармакологи утверждали, что расход эфира на одну минуту наркоза не должен превышать 1, 75 грамм в минуту, а хлороформа- 0,66 грамм в минуту.
Т.е. минутная доза эфира была превышена почти в пять раз, хлороформа- вдвое.
Изучавшие этот вопрос медики утверждали , что смерть при использовании хлороформа наступает вдвое чаще, чем при анестезии эфиром, и «жертвой хлороформного наркоза» нередко становятся «по странной игре судьбы люди во цвете лет и сил».
Выводы
Думаю, что случилось следующее: хирурги ввиду осложнений наркоза, проявившихся в виде падения сердечной деятельности у оперируемого Фрунзе, просто прекратили операцию, зашили брюшную полость и принялись проводить реанимационные мероприятия так, как они понимались врачами в то время: введение препаратов, поддерживающих работу сердца и применение совершенно бесполезных кислородных подушек.
То есть, это минимальное хирургическое вмешательство никак не могло быть причиной смерти наркома.
Через 39 часов после окончания операции прославленный герой революции и гражданской войны, глава советской армии и флота Михаил Васильевич Фрунзе, отравленный хлороформом и эфиром - скончался.
Потом врачи повели себя так, как мы ведём себя и сейчас, когда надо оправдать неудачу коллеги.
Прославленный патологоанатом Абрикосов объяснил смерть Фрунзе патологией его артериальных сосудов и наличием у него тимомегалия. Сохранение тимуса ( вилочковой, зобной железы) у взрослых- патология, которая может приводить к тяжёлым сердечным и сосудистым осложнениям у таких людей в стрессовых ситуациях.
Но вот что интересно: описывая, по его мнению патологически изменённые артерии Фрунзе, Абрикосов даёт в протоколе вскрытия совершенно нормальные их, артерий, параметры! Эти нормальные параметры он, к тому же, сам приводит в своих учебниках!
Возможно таким образом он хотел показать, намекнуть сведущим медикам, что его выводы по результатам вскрытия Фрунзе - вынужденные? Данные по чьему-то распоряжению? Или, возможно, для скрытия ошибок наркотизатора.
К тому же, написав об гиперплазии ( избыточном его разрастании) тимуса( вилочковой или зобной железы), Абрикосов тут же описывает её, как образование, состоящее из жировой ткани, т. е. то, во что эта железа превращается у большинства взрослых людей в норме!
И он не берёт ни одного кусочка этой железы на гистологический анализ. Для такого профи, как Абрикосов,это более, чем странно.
Не знаю, имело ли это значение, но в своё время Очкин, «дававший» наркоз Фрунзе, целый год работал в прозектуре у Абрикосова.
Официально все участники лечения Фрунзе объясняли его смерть той анатомической патологией, которую «нашёл» Абрикосов.
Но всего спустя три недели в своем отчете на бюро Общества старых большевиков нарком здравоохранения Семашко подтвердил, что единственной причиной смерти Фрунзе стало неадекватное проведение наркоза.
Семашко высказал запоздалые сожаления: если бы сам присутствовал на операции, то, наверное, остановил наркоз.
Таких свидетельств будет в дальнейшем масса.
Отравил ли Очкин наркома специально, по заданию Сталина, например, как об этом пишут многие исследователи? Не уверен.
Но личность эта весьма странная.
Несмотря на свою противоречивую биографию, медицинские ошибки ( он, в частности, кроме случая с Фрунзе, называется ещё и одним из виновников смерти Крупской), Очкин получил от советской власти массу привилегий, почестей и материальных благ.
При этом он не имел и доли таланта и достижений, которые имели те же Розанов, Греков и Мартынов.
Заинтересовавшихся этим случаем рекомендую весьма объемную книгу «Сквозняк из прошлого» Тополянского В.Д.
Особенно интересна глава « Заложники красной химеры».
Книга эта доступна в Интернете.
P.S.Некоторые фрагменты из этой книги я, несколько их сократив, использовал в этом посте.
Умер он через несколько часов после заурядной операции: ревизии органов брюшной полости.
Это породило массу слухов и теорий, суть которых сводилась к одному: врачи зарезали героя по заданию Сталина.
Ленина писал однажды Максиму Горькому:
"Известие о том, что вас лечит новым способом "большевик", хотя и бывший, меня, ей-ей, обеспокоило. Упаси Боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи - "ослы"...... Уверяю вас, что лечиться (кроме мелочных случаев) надо только у первоклассных знаменитостей».
Но ведь Фрунзе оперировали лучшие и даже - знаменитые хирурги России!
Может быть прав Антон Чехов, написавший своему ялтинскому коллеге доктору Средину:
«Мой совет: лечитесь у немцев! В России вздор, а не медицина <…> Меня мучили 20 лет!!»
И в самом деле: почему не пригласили к Фрунзе немецких хирургов, как это делали в случаи с Лениным?
Ведь прочие советские правители тех времён чуть что- ехали на лечение и отдых в Европу.
Что они, впрочем, продолжают делать и по сей день.
Видимо, слова Чехова актуальны и сейчас.
Так или иначе, но Фрунзе оперировали русские хирурги: В.Н Розанов, И.И. Греков и А.В. Мартынов.
Все трое, на 1-м Всеукраинском съезде хирургов, были названы в числе восьми лучших отечественных хирургов, создавших собственные крупные клинические школы.
Самый молодой из них, 53-летний Розанов - к осени 1925 года накопил огромный практический опыт за 14 лет работы в Староекатерининской больнице для чернорабочих (с двухлетним перерывом для службы военным хирургом на Дальнем Востоке в период русско-японской войны) и 15 лет - в Солдатёнковской больнице.
Одаренный хирург, одинаково легко оперирующий на органах шеи и брюшной полости , он отличался неизменным спокойствием и выдержкой. Его способность сразу найти оптимальный выход при любой неожиданности, возникающей в ходе операции, лишь подтверждала высокий уровень профессионализма. Однако при всей своей великолепной хирургической технике он никогда не стремился к радикальным вмешательствам и даже при несомненном язвенном кровотечении полагал, что «лечение должно быть выжидательным, если нет нарастания грозных симптомов».
Нередко идеализируя деятельность врача и считая своим долгом безграничное служение больному , он требовал того же от подчиненных. Его ассистенты жили, как и он, при больнице, дежурили через сутки и свободных дней после бессонной смены не имели. По ночам он регулярно появлялся в отделении не только по вызову дежурных докторов, но и с целью воспитания чувства ответственности у своего персонала.
Благодаря своему искусству, Розанов пользовался доверием и уважением со стороны властей. Именно он лечил Ленина после покушения на него Каплан. Уже тогда проявилось его стремление к «мягким» решениям хирургических ситуаций. Он не стал дренировать гемоторакс ( кровь в плевральной полости) имевший место У В.И. Ленина, а лечил его консервативно.
Розанов и пулю из шеи Ленина удалять не хотел и был, по моему мнению, совершенно прав! Он только ассистировал немцу Бохарту при этой несложной и бесполезной операции.
Он же, Розанов, оперировал Сталина по поводу аппендицита.
И.И. Греков казался антиподом Розанова.
Прирожденный лидер и блестящий хирург импульсивного типа, он оперировал всех подряд (в том числе собственных сотрудников и даже близких родственников), но ассистировал чаще всего неважно - здесь ему не хватало выдержки и терпения.
Оперировал Греков очень быстро, вдохновенна, но по едким замечанием некоторых коллег- недоброжелателей, порою руки его опережали голову.
Был азартным, ярким, блестящим полемистом. Легко в минуты гнева переходил, впрочем как и Розанов, на ненормативную лексику и был и в этом виртуозом.
Как и Розанов, он не терпел обмана, но извинял погрешности подчиненных, понимал их ошибки и всегда выступал благородным защитником своих младших товарищей.
Совершенно лишенный тщеславия и непредсказуемый Греков вошел в ограниченный круг особо доверенных кремлевских целителей еще в 1920 году, когда он прооперировал по поводу острого аппендицита петроградского наместника Зиновьева.
Отдельные недостатки своих коллег как бы уравновешивал, а их достоинства подчеркивал третий участник операции - рассудительный и методичный А.В.Мартынов.
Сын врача из небогатого дворянского рода, он выделялся среди лучших хирургов того времени исключительным сознанием своей ответственности за судьбу больного. Всей своей деятельностью он словно стремился подтвердить на практике точность принципа Рене Лериша: хирургия - не ремесло артиста, а наука самаритянина.
Оперировал он без внешнего блеска, а заканчивал операции неожиданно быстро. Атмосфера в операционной была при этом необыкновенно спокойной.
Современники единодушно называли его «хирургической совестью» и в 1925 году избрали председателем Общества российских хирургов.
Каждый из этих трех врачей возглавлял собственную клиническую школу; у каждого из них выработался с годами персональный хирургический почерк. Тем не менее, они регулярно встречались на консилиумах, а в экстраординарных ситуациях предпочитали оперировать совместно.
Чаще всего им сопутствовал успех. В 1927 году, например, Мартынов и Греков буквально спасли жизнь 78-летнему академику И.П. Павлову, удалив у него большой камень из общего желчного протока).
Но бывали, естественно, и неудачи. Так, в 1933 году знаменитый психиатр П.Б. Ганнушкин, у которого обнаружили рак толстой кишки, скончался во время экстренного хирургического вмешательства, предпринятого Розановым и Мартыновым в связи с прободением слепой кишки.
Такой была хирургическая бригада, оперировавшая Фрунзе 29 октября 1925 года.
Кроме того в операционной присутствовали сотрудники лечебно-санитарного управления Кремля: П.Н. Обросов, А.М. Касаткин, А.Ю. Канель, Л.Г. Левин.
История болезни Фрунзе
Предстояла операция по поводу язвенной болезни двенадцатиперстной кишки, которой Фрунзе страдал около десяти лет. Лечиться в годы революционной своей деятельности и во время гражданской войны Фрунзе , конечно не мог. Спасался приёмом соды, которая на короткое время снимала боли, изжогу и тошноту. Известно, что у Фрунзе были неоднократные эпизоды язвенного кровотечения и тогда состояние его резко ухудшалось.
Характерно, что самые элементарные медицинские мероприятия: отдых, диета, покой - быстро нормализовали состояние больного.
Тем более удивительно, что именно тогда, когда у Фрунзе появились все возможности для полноценного, по тем временам, консервативного лечения, встал вопрос об операции.
Но это- совершенно отдельная и болезненная тема.
Что планировали сделать хирурги? Я не нашёл предоперационного эпикриза, или других записей о планируемом вмешательстве.
Но хорошо известно, что сделали эти блестящие хирурги , вскрыв брюшную полость больного Фрунзе.
Затратив на операцию 35 минут, хирурги не сделали НИЧЕГО!
Почему?
Операция.
Из протокола операции известно, что оперирующие нашли грубые рубцовые изменения в месте перехода желудка в двенадцатиперстную кишку ( рубцовый стеноз пилоруса). Они обнаружили так же зажившую круглую язву двенадцатиперстной кишки. Вид и расположение этой язвы указывали на то, что, возможно, в прошлом у Фрунзе была пенетрация ( (от лат. penetratio - проникать): распространение язвенного процесса ( в этом случаи) на поджелудочную железу. Это объясняло интенсивность болей, мучивших Фрунзе.
По всем канонам такая ситуация требовала хирургической коррекции.
Какой? Сложный для того времени вопрос.
Сейчас, вероятнее всего, хирурги произвели бы резекцию желудка. Т.е- удалили бы секретирующую соляную кислоту часть его и восстановили бы затем непрерывность желудочно-кишечного тракта, наложив соустье ( анастомоз) между культёй желудка и кишечником.
Но Розанов и Греков были сторонниками более щедящих и не радикальных операций: пилоропластики и гастроэнтеростомии.
Не буду останавливаться на деталях этих операций. Скажу только, что пилоропластика в этом случаи не помогла бы, а гастроэнтеростомия- давно оставлена, как операция малоэффективная и частые осложнения которой гораздо тяжелее и опаснее, чем проявления самой язвенной болезни.
Только Мартынов имел большой опыт резекций желудка и пропагандировал этот метод.
То есть, выбор у хирургов был: можно было сделать щадящую пилоропалстику или более травматичную и трудоёмкую резекцию. Эти великие хирурги, посовещавшись, нашли бы оптимальное решение и легко бы справились с любой ситуацией.
Но они ничего не сделали. Как говорят в народе: разрезали, посмотрели и зашили.
Наркоз.
И тут надо сказать о наркозе, которые проводил хирург А.Д.Очкин.
Он единственный из всей бригады подходил под определение Ленина.
Помните его, Ленина, слова, которые я приводил в начале? О врачах-товарищах вообще и врачах-большевиках в частности.
А.Д Очкин , единственный из всей бригады врачей, лечивших Фрунзе, имел революционное прошлое.
Уже в 1905 году он был членом боевой дружины социалистов-революционеров и посажен в Таганскую тюрьму. В дальнейшем он был главным врачом в Конной армии Будённого.
Интересно то, что нигде я не нашёл упоминаний о том, что Очкин имел опыт проведения наркоза. Хирург- это да, но наркотизатор...
Обычно масочным наркозом занималась подготовленная медсестра, но в этом случаи проведение наркоза поручили ученику Розанова хирургу А.Д. Очкину.
Наркоз тогда «давался» бесхитростно: на лицо больного помещали специальную ватно- марлевую маску и затем на неё капали эфир или хлороформ.
С попытки погрузить Фрунзе в эфирный наркоз и началась операция.
Но напряжённый и взволнованный Фрунзе наркозу не поддавался!
Пульс перед операцией у Фрунзе был 102 удара в минуту!Во время операции пульс был ещё более частым и аритмичным.
Но эта тахикардия и взволнованность пациента «анестезиолога» не насторожила.
Во время попытки «усыпить» его эфиром у Фрунзе началось сильнейшее возбуждение.
Тогда Очкин перешёл на хлороформ.
Это- крайне капризный и опасный анестетик! Доза его, необходимая для наркоза и токсическая доза- очень близки. Наркотизатор должен уметь удержаться в этом узком терапевтическом «коридоре» и не превысить дозу.
Очкину этого не удалось.
Введение в наркоз продолжалось 30 минут! Весь наркоз - 65 минут. А операция, напомню- всего 35 минут.
Во время наркоз у Фрунзе неоднократно отмечалось падение сердечной деятельности. Вводилась камфора и , по некоторым сведениям- адреналин. Тогда не было известно, что адреналин опасен при наркозе хлороформом.
Всего за операцию было истрачено 140 г эфира, а последующих 45 минут - 60 г. хлороформа.
Иными словами, расход эфира составил 7 г/мин, хлороформа - 1,33 г/мин.
Но уже тогда фармакологи утверждали, что расход эфира на одну минуту наркоза не должен превышать 1, 75 грамм в минуту, а хлороформа- 0,66 грамм в минуту.
Т.е. минутная доза эфира была превышена почти в пять раз, хлороформа- вдвое.
Изучавшие этот вопрос медики утверждали , что смерть при использовании хлороформа наступает вдвое чаще, чем при анестезии эфиром, и «жертвой хлороформного наркоза» нередко становятся «по странной игре судьбы люди во цвете лет и сил».
Выводы
Думаю, что случилось следующее: хирурги ввиду осложнений наркоза, проявившихся в виде падения сердечной деятельности у оперируемого Фрунзе, просто прекратили операцию, зашили брюшную полость и принялись проводить реанимационные мероприятия так, как они понимались врачами в то время: введение препаратов, поддерживающих работу сердца и применение совершенно бесполезных кислородных подушек.
То есть, это минимальное хирургическое вмешательство никак не могло быть причиной смерти наркома.
Через 39 часов после окончания операции прославленный герой революции и гражданской войны, глава советской армии и флота Михаил Васильевич Фрунзе, отравленный хлороформом и эфиром - скончался.
Потом врачи повели себя так, как мы ведём себя и сейчас, когда надо оправдать неудачу коллеги.
Прославленный патологоанатом Абрикосов объяснил смерть Фрунзе патологией его артериальных сосудов и наличием у него тимомегалия. Сохранение тимуса ( вилочковой, зобной железы) у взрослых- патология, которая может приводить к тяжёлым сердечным и сосудистым осложнениям у таких людей в стрессовых ситуациях.
Но вот что интересно: описывая, по его мнению патологически изменённые артерии Фрунзе, Абрикосов даёт в протоколе вскрытия совершенно нормальные их, артерий, параметры! Эти нормальные параметры он, к тому же, сам приводит в своих учебниках!
Возможно таким образом он хотел показать, намекнуть сведущим медикам, что его выводы по результатам вскрытия Фрунзе - вынужденные? Данные по чьему-то распоряжению? Или, возможно, для скрытия ошибок наркотизатора.
К тому же, написав об гиперплазии ( избыточном его разрастании) тимуса( вилочковой или зобной железы), Абрикосов тут же описывает её, как образование, состоящее из жировой ткани, т. е. то, во что эта железа превращается у большинства взрослых людей в норме!
И он не берёт ни одного кусочка этой железы на гистологический анализ. Для такого профи, как Абрикосов,это более, чем странно.
Не знаю, имело ли это значение, но в своё время Очкин, «дававший» наркоз Фрунзе, целый год работал в прозектуре у Абрикосова.
Официально все участники лечения Фрунзе объясняли его смерть той анатомической патологией, которую «нашёл» Абрикосов.
Но всего спустя три недели в своем отчете на бюро Общества старых большевиков нарком здравоохранения Семашко подтвердил, что единственной причиной смерти Фрунзе стало неадекватное проведение наркоза.
Семашко высказал запоздалые сожаления: если бы сам присутствовал на операции, то, наверное, остановил наркоз.
Таких свидетельств будет в дальнейшем масса.
Отравил ли Очкин наркома специально, по заданию Сталина, например, как об этом пишут многие исследователи? Не уверен.
Но личность эта весьма странная.
Несмотря на свою противоречивую биографию, медицинские ошибки ( он, в частности, кроме случая с Фрунзе, называется ещё и одним из виновников смерти Крупской), Очкин получил от советской власти массу привилегий, почестей и материальных благ.
При этом он не имел и доли таланта и достижений, которые имели те же Розанов, Греков и Мартынов.
Заинтересовавшихся этим случаем рекомендую весьма объемную книгу «Сквозняк из прошлого» Тополянского В.Д.
Особенно интересна глава « Заложники красной химеры».
Книга эта доступна в Интернете.
P.S.Некоторые фрагменты из этой книги я, несколько их сократив, использовал в этом посте.