С праздником великой Победы!
Для моего поколения праздновать День Победы так же естественно, как отмечать Новый Год.
Не понимаю, отчего некоторых корёжит в этот день, словно грешников в аду на сковородке?
Всё им не так и не эдак: не надо нам в этот день радоваться, ветераны- не те, людей на праздник, мол, сгоняют. А главное, всё они нам толкуют, о том, что мы чего то о той войне не знаем.
Что- конкретна не знаем?
Знания о войне моего поколения- естественны, как воздух детства. Воевали наши отцы и деды. В городке, где я жил подавляющее число мужчин - воевали. Слово «ветеран» в ходу не было: бывшие фронтовики были ещё молодыми людьми.
В заполярном Никеле, где я жил в детстве , немцы отступали , бросая вооружение и боеприпасы. В иных местах мы находили залежи снарядов и патронов.
Никакого «розового, восприятия войны у нас не было.
Знали, что к войне готовы не были, что не хватало винтовок и патронов. Знали об окружениях и миллионах пленных. Знали о страшных потерях и бездарных командирах, которых частенько вспоминали тихим матёрым словом фронтовики. Знали о власовцах и бендеровцах. О том, что и в армии частенько голодали. Знали о трофеях и о том, что первые дни, когда только вошли в Германию- крушили всё. А что они ожидали? Солдаты прошли до Берлина через разграбленную и разрушенную страну. Было от чего озвереть.
Мама побывавшая в оккупации вспоминала, что немцы были, как неживые и были похожи на роботов. Больше немцев не любили румын: крали всё, что плохо лежало. Немцы- молча брали, румыну - тащили исподтишка, стоило отвернуться.
В нашем доме прятали еврейских детишек. Когда уже в советское время евреи стали уезжать из Союза, бабушка обижалась:
-Мы их спасали, жизнью рисковали, а они - от нас бегут, как от фашистов.
Деда моего тоже прятали от немцев. Он, украинец- западенец, был носатым брюнетом. Боялись,что примут за еврея. Его, в конце концов- забрали, но быстро отпустили: не признали в нём немецкие специалисты иудея.
Деду вообще не везло: отсидел за украинский национализм у наших до войны, потом прятался от немцев. Но немцы его быстрее отпустили.
Мама вспоминала, что наши отступали от Нальчика, как цыганский табор: одеты кое- как, пешком и на гужевом транспорте, без всякого строя. Ей особенно запомнился красноармеец, который ехал шагом на лошади. Сидел он в седле по-дамски, свесив ноги на одну сторону и играл на балалайке.
Но освобождали город уже совсем другие части: хорошо одетые, вооруженные, с танками и прочей техникой.
Дед по отцу ни слова о войне не сказал. Ни мне, ни кому -либо ещё в семье.
Воевал в войсках НКВД. Было, наверное, что скрывать.
Отец на войну не успел по возрасту. Работал на железной дороге. Дисциплина, говорит, была железная. Всё удивлялся, отчего это после войны на железке начался такой бардак!
Всю войну прошёл тесть. О войне вспоминал, обычно, только хохмы. Рассказал, что сведения о потерях специально задерживали, что бы не урезали продовольствие и отпуск водки.
Некоторое время я работал на комбинате «Печенганикель». Почти все тамошние работяги прошли через войну.
Тут не напишешь всего, что было таким образом узнано о той войне.
Но удивить меня како-то особой правдой о ней, о которой лопочут в интернете,меня невозможно.
Новый года праздник тихий, домашний.
День победы чем-то похож на празднование Пасхи: ликование , радость!
Мы- победили.
Вся Европа легла под немцев, раздвинув ноги и получая удовольствие, а мы- всеми нелюбимые в этой Европе- победили, освободили насилуемых, спасли мир.
За это нас особенно теперь не любят. Так у них всё хорошо сложилось, а мы- помешали.
Будем ликовать отдельно!
С праздником Вас, дорогие друзья. С великой Победой!
Не понимаю, отчего некоторых корёжит в этот день, словно грешников в аду на сковородке?
Всё им не так и не эдак: не надо нам в этот день радоваться, ветераны- не те, людей на праздник, мол, сгоняют. А главное, всё они нам толкуют, о том, что мы чего то о той войне не знаем.
Что- конкретна не знаем?
Знания о войне моего поколения- естественны, как воздух детства. Воевали наши отцы и деды. В городке, где я жил подавляющее число мужчин - воевали. Слово «ветеран» в ходу не было: бывшие фронтовики были ещё молодыми людьми.
В заполярном Никеле, где я жил в детстве , немцы отступали , бросая вооружение и боеприпасы. В иных местах мы находили залежи снарядов и патронов.
Никакого «розового, восприятия войны у нас не было.
Знали, что к войне готовы не были, что не хватало винтовок и патронов. Знали об окружениях и миллионах пленных. Знали о страшных потерях и бездарных командирах, которых частенько вспоминали тихим матёрым словом фронтовики. Знали о власовцах и бендеровцах. О том, что и в армии частенько голодали. Знали о трофеях и о том, что первые дни, когда только вошли в Германию- крушили всё. А что они ожидали? Солдаты прошли до Берлина через разграбленную и разрушенную страну. Было от чего озвереть.
Мама побывавшая в оккупации вспоминала, что немцы были, как неживые и были похожи на роботов. Больше немцев не любили румын: крали всё, что плохо лежало. Немцы- молча брали, румыну - тащили исподтишка, стоило отвернуться.
В нашем доме прятали еврейских детишек. Когда уже в советское время евреи стали уезжать из Союза, бабушка обижалась:
-Мы их спасали, жизнью рисковали, а они - от нас бегут, как от фашистов.
Деда моего тоже прятали от немцев. Он, украинец- западенец, был носатым брюнетом. Боялись,что примут за еврея. Его, в конце концов- забрали, но быстро отпустили: не признали в нём немецкие специалисты иудея.
Деду вообще не везло: отсидел за украинский национализм у наших до войны, потом прятался от немцев. Но немцы его быстрее отпустили.
Мама вспоминала, что наши отступали от Нальчика, как цыганский табор: одеты кое- как, пешком и на гужевом транспорте, без всякого строя. Ей особенно запомнился красноармеец, который ехал шагом на лошади. Сидел он в седле по-дамски, свесив ноги на одну сторону и играл на балалайке.
Но освобождали город уже совсем другие части: хорошо одетые, вооруженные, с танками и прочей техникой.
Дед по отцу ни слова о войне не сказал. Ни мне, ни кому -либо ещё в семье.
Воевал в войсках НКВД. Было, наверное, что скрывать.
Отец на войну не успел по возрасту. Работал на железной дороге. Дисциплина, говорит, была железная. Всё удивлялся, отчего это после войны на железке начался такой бардак!
Всю войну прошёл тесть. О войне вспоминал, обычно, только хохмы. Рассказал, что сведения о потерях специально задерживали, что бы не урезали продовольствие и отпуск водки.
Некоторое время я работал на комбинате «Печенганикель». Почти все тамошние работяги прошли через войну.
Тут не напишешь всего, что было таким образом узнано о той войне.
Но удивить меня како-то особой правдой о ней, о которой лопочут в интернете,меня невозможно.
Новый года праздник тихий, домашний.
День победы чем-то похож на празднование Пасхи: ликование , радость!
Мы- победили.
Вся Европа легла под немцев, раздвинув ноги и получая удовольствие, а мы- всеми нелюбимые в этой Европе- победили, освободили насилуемых, спасли мир.
За это нас особенно теперь не любят. Так у них всё хорошо сложилось, а мы- помешали.
Будем ликовать отдельно!
С праздником Вас, дорогие друзья. С великой Победой!