Единство страдания и радости
Выдающийся философ и культуролог Григорий Померанц, скончавшийся 16 февраля на 95-м году жизни, оставил богатое литературное наследие. Оригинальный мыслитель, он был и великолепным собеседником, блестящим полемистом. The New Times публикует избранные цитаты из его книг и выступлений
Мы все - еще незаконченные люди. Процесс сотворения человека еще продолжается. Человек еще творится. И чтобы он сотворился, нам нужны большие внутренние усилия.
Глубина каждой великой религии ближе глубине любой другой великой религии, чем к собственной поверхности. На поверхности царствует пошлость, а в глубине царствует истина.
Наивно представлять, что добро и зло идут друг на друга, как два войска с развернутыми знаменами. На самом деле добро не воюет и не побеждает. Оно светит на всех и охотнее держится на стороне побежденных. А то, что воюет, всегда причастно злу.
Полнота бытия невозможна без единства страдания и радости. Они все время переливаются друг в друга. Когда мы слушаем музыку Баха, смотрим на иконы Рублева, там же всюду переливание страдания в радость и радости в страдание. И это мы призваны удержать в себе, и это есть оправдание того, что происходит.
Наша надежда - на маловероятное. Если внимательно вглядеться в историю, то все решающие сдвиги были маловероятными… Так рождались не только мировые религии. Все великое было когда-то невероятным.
У Свифта хлопальщики время от времени колотят по лбам тамошних мудрецов, чтобы они стали немного ближе к действительности. Так и события хлопают нас по голове. Но голова наша часто оказывается просто костью, и важнейшие сигналы до центра не доходят.
Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах - и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему зло на Земле не имеет конца. С тех пор как я это понял, считаю, что стиль полемики важнее предмета полемики.
То, что у нас обычно называют народом, совсем не народ, а мещанство. Есть русские черты, идущие от богатырских эпох: широта, удаль, беззаботность. И есть русское холуйство, русское хамство. Есть черты, складывающиеся в Церкви: женская кротость, всепрощение. И черты, складывающиеся на конюшне. Как все это соберется вместе? На войне, когда начальство разрешает быть храбрым, русский мужик расправляется и становится человеком. В мирное время, когда начальство ему это не дозволяет, он теряет уважение к себе, подлеет, пьет, спьяну куражится.
Читать полностью: http://www.newtimes.ru/articles/detail/63373
Мы все - еще незаконченные люди. Процесс сотворения человека еще продолжается. Человек еще творится. И чтобы он сотворился, нам нужны большие внутренние усилия.
Глубина каждой великой религии ближе глубине любой другой великой религии, чем к собственной поверхности. На поверхности царствует пошлость, а в глубине царствует истина.
Наивно представлять, что добро и зло идут друг на друга, как два войска с развернутыми знаменами. На самом деле добро не воюет и не побеждает. Оно светит на всех и охотнее держится на стороне побежденных. А то, что воюет, всегда причастно злу.
Полнота бытия невозможна без единства страдания и радости. Они все время переливаются друг в друга. Когда мы слушаем музыку Баха, смотрим на иконы Рублева, там же всюду переливание страдания в радость и радости в страдание. И это мы призваны удержать в себе, и это есть оправдание того, что происходит.
Наша надежда - на маловероятное. Если внимательно вглядеться в историю, то все решающие сдвиги были маловероятными… Так рождались не только мировые религии. Все великое было когда-то невероятным.
У Свифта хлопальщики время от времени колотят по лбам тамошних мудрецов, чтобы они стали немного ближе к действительности. Так и события хлопают нас по голове. Но голова наша часто оказывается просто костью, и важнейшие сигналы до центра не доходят.
Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах - и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему зло на Земле не имеет конца. С тех пор как я это понял, считаю, что стиль полемики важнее предмета полемики.
То, что у нас обычно называют народом, совсем не народ, а мещанство. Есть русские черты, идущие от богатырских эпох: широта, удаль, беззаботность. И есть русское холуйство, русское хамство. Есть черты, складывающиеся в Церкви: женская кротость, всепрощение. И черты, складывающиеся на конюшне. Как все это соберется вместе? На войне, когда начальство разрешает быть храбрым, русский мужик расправляется и становится человеком. В мирное время, когда начальство ему это не дозволяет, он теряет уважение к себе, подлеет, пьет, спьяну куражится.
Читать полностью: http://www.newtimes.ru/articles/detail/63373