Выступление А.Л. Никитина на первом учредительном собрании
общины Казанской церкви Воскресенского Новодевичьего монастыря в С.-Петербурге юрисдикции Архиерейского Синода Русской Православной Церкви (заграницей)
(в сокращении)
Место, на котором нам сегодня довелось собраться (эта аудитория и здание находятся на прежде бывшей монастырской земле), было освящено широко почитаемой по всей Руси, самою «боевою», можно сказать, «военною» иконою Божией Матери, именуемой Казанской, еще с середины XIX века, когда ведущая свое начало от Смольного монастыря иноческая обитель переселялась с Васильевского острова сюда, к Московской заставе. При самом начале строительства новых монастырских покоев, что и поныне, даже в изуродованном и оскверненном виде изяществом архитектуры своей облагораживает унылый Забалканский (ныне Московский) проспект, 10 октября 1848 года здесь была освящена деревянная церковь во имя Казанской иконы Божией Матери - святыни Императорского Дома Романовых.
К началу нынешнего XX столетия храм этот изрядно обветшал, стал тесен от множества погребений в нем и отнюдь не гармонировал уже с тем благолепием и богатством, которые являла во внешнем обличии своем значительная столичная обитель. Поэтому по заказу монастыря один из крупнейших мастеров петербургского модерна, профессор архитектуры Василий Антонович Косяков (1862-1921) разработал проект замены ее новым каменным храмом. Проект был одобрен Святейшим Синодом 15 апреля 1907 года, а 4 мая того же года - Высочайше утвержден. Строительство началось в следующем 1908 году и продолжалось до 1912 года, а внутренняя отделка храма - до 1915 года.
Внешний вид новой церкви был ориентирован на подражание зодчеству Византии времен расцвета (прежде всего, храму Святой Софии в Константинополе), что явилось следствием художественных увлечений автора, незадолго совершившего путешествие в Царьград. В 1910-1915 годах в интерьере церкви были выполнены темперой живописные работы художником Фомою Райляном, которые оценивались в 173 тысячи еще николаевских рублей. Значительные части этой росписи, несмотря ни на что, сохранились и поныне. Совершенно утраченная ныне иконопись принадлежала мастерской местной монастырской школы предпоследней игумении Антонии (+1916).
Вот, собственно, этими краткими сведениями и ограничивается наше знание о прошлом храма, хотя тщательные изыскания в архивах еще не проводились. Удалось обнаружить лишь фор-проект с фасадом, разрезом и планом будущего храма, существенно отличающийся от того, что мы видим воплощенным в жизнь. Тем не менее, этот документ дает нам определенное представление о замысле автора, позволяя, в общем, руководствоваться им в будущих реставрационных работах.
Несколько слов о послереволюционной истории монастыря. В 1918 году обитель была объявлена «трудовой коммуной» и «уплотнена» в половину занимаемых помещений. В 1929 году была взорвана главная колокольня, стоявшая возле северного монастырского корпуса, чуть в отступлении от красной линии Забалканского проспекта - приблизительно в торце нынешнего здания «Союзпушнины». Когда же начались массовые гонения на петербургское духовенство (было арестовано 900 монахинь по всей епархии, по данным М. Польского, «Новые Мученики Российские»), Великим постом 1932 года, в ночь 5/18 марта 200 работоспособных монахинь были арестованы и оправлены в лагеря. Неспособные к труду уморены в монастырском подвале (предположительно южного корпуса), заключенные туда в холодное время года без еды, теплых вещей и отопления… Так что место сие осияно и светом приснопамятного Российского Новомученичества.
Перед войною непродолжительное время в монастыре располагалось епархиальное управление и резиденция митрополита Алексия (Симанского), откуда весною 1937 года он был «буквально выброшен» (см. Степанов /Русак/ В. Свидетельство обвинения. Церковь и государство в Советском Союзе. М., 1980).
Но, по воспоминаниям очевидцев, до конца 1930-х годов в обители еще теплилась какая-то жизнь, оставался служащим один храм, а затем наступил период полного упадка и разорения. В течение почти трех десятков лет некогда богатейшие храмы Новодевичьего монастыря находились в полном запустении, а благолепные келлии или разделяли их судьбу, или же использовались под неблагоустроенное трущобное жилье. Лишь в 1960-е годы в здания монастырского ансамбля въехал нынешний владелец - Всесоюзный научно-исследовательский институт электронного машиностроения. В духе памятной еще многим здесь присутствующим безобразной кампании хрущевской администрации по «искоренению» религии городскими властями (в лице тогдашнего председателя горисполкома А. Сизова, занимавшего этот пост с 1966 по 1972 гг.) предписано было институту снести здание Казанской церкви. Лишь технические трудности производства взрывных работ помешали исполнению этого намерения. В храме был размещен механический цех, находящийся там и поныне и приносящий, кстати, немалый вред зданию.
Такова, вкратце, предыстория, прямым продолжателем которой являемся уже мы с вами. Новая история такова.
Весною 1989 года мы впервые обратились к районным властям с просьбою о регистрации и предоставлении храма. Первоначально получили отказ, затем был пересмотр вопроса. И вот, 13/26 апреля 1990 года Советом по делам религий при Совмине СССР в Москве было принято постановление о нашей официальной регистрации и о передаче нам здания Казанской церкви. Официально уведомлены об этом мы были почти через месяц.
Далее сразу же началась бюрократическая круговерть по фактическому введению нас во владение переданным храмом, в процессе которой при самом благожелательном и вежливом отношении к нам довелось столкнуться со всеобщей некомпетентностью и безалаберностью должностных лиц, приводящей к совершенной недееспособности структур городского управления.
Юрист Государственной инспекции по охране памятников истории и культуры (далее - ГИОП) потребовал решение Исполкома Московского райсовета о передаче нам здания церкви. Заведующая отделом культуры Московского райисполкома Л. Косткина составила проект такого решения, который мы и оправились согласовывать со всеми заинтересованными сторонами. В процессе чего 17/30 мая 1990 года и состоялись переговоры с заместителем директора ВНИИэлектромаш по строительству А.Р. Гутманом, подписью которого и скреплено добровольное обязательство освободить храм к 1 декабря 1990 г. Но юридическая служба ГИОП этот договор отмела, определив для принятия такого решения компетентным органы власти общегородского масштаба.
Таким образом, в июне 1990 года я попал в Мариинский дворец к занимавшемуся тогда церковными вопросами помощнику секретаря горисполкома Г.Г. Чектчуеву, который объявил, что составление такого проекта - обязанность ГИОП. Круг замкнулся.
Прошло в различных и долгих согласованиях еще немало невероятных встреч, согласований и времени (девять встреч и выезд на место только с районным архитектором!), и вот, наконец, искомый документ у нас в руках.
Но пока мы занимались войной с ветряными мельницами, развернулась, возможно, известная многим из газет «война» между ГИОП и Главным Управлением по охране, использованию и реставрации памятников истории и культуры (далее - ГлавУОП), приведшая даже к манифестации перед Мариинским дворцом. Произошло переподчинение структур, последовали отставки, и - наш документ оказался морально устаревшим. Помощник секретаря горисполкома отправила его на обсуждение в постоянных депутатских комиссиях Ленсовета. А это уже сентябрь 1990 года. И лишь благодаря усилиям депутатов Ленсовета И. Шмакова, В. Генкина, Ю. Сивакова и А. Ковалева был, наконец, изобретен компромиссный вариант проекта, согласно которому здание передается на баланс ГлавУОП, а охранно-арендный договор заключается с ГИОП… Далее проект попадает в Исполком и задерживается там накрепко. И вот лишь 9/22 октября проект был вынесен на первое же заседание Президиума Исполкома. Тоже не обошлось без казусов, но все же на том заседании в Белом зале Мариинского дворца А.А. Щелкановым решение № 884 было подписано!
Следует отметить, что за время почти полугодового цикла подготовки решения институт не сделал ничего для освобождения храма. В связи с этим мы обратились к директору института, академику И.А. Глебову, но ответа пока не получили.
Но фактическое вселение наше в здание уже произошло: 3 сентября 1990 г. мы получили ключи от крипты (подземной часовни) храма, в которой уже начаты ремонтные работы. В скором будущем центральный объем ее будет готов к освящению, после чего продолжится процесс длительного и многотрудного «вживания» в другие части храма.
В настоящее время ГлавУОП сформировало комиссию по приему здания на баланс. И в ближайшие дни члены церковно-приходского совета, которых нам предстоит сегодня избрать, смогут подписать документы официального владения нами Казанской церковью Воскресенского Новодевичьего монастыря.
(в сокращении)
Место, на котором нам сегодня довелось собраться (эта аудитория и здание находятся на прежде бывшей монастырской земле), было освящено широко почитаемой по всей Руси, самою «боевою», можно сказать, «военною» иконою Божией Матери, именуемой Казанской, еще с середины XIX века, когда ведущая свое начало от Смольного монастыря иноческая обитель переселялась с Васильевского острова сюда, к Московской заставе. При самом начале строительства новых монастырских покоев, что и поныне, даже в изуродованном и оскверненном виде изяществом архитектуры своей облагораживает унылый Забалканский (ныне Московский) проспект, 10 октября 1848 года здесь была освящена деревянная церковь во имя Казанской иконы Божией Матери - святыни Императорского Дома Романовых.
К началу нынешнего XX столетия храм этот изрядно обветшал, стал тесен от множества погребений в нем и отнюдь не гармонировал уже с тем благолепием и богатством, которые являла во внешнем обличии своем значительная столичная обитель. Поэтому по заказу монастыря один из крупнейших мастеров петербургского модерна, профессор архитектуры Василий Антонович Косяков (1862-1921) разработал проект замены ее новым каменным храмом. Проект был одобрен Святейшим Синодом 15 апреля 1907 года, а 4 мая того же года - Высочайше утвержден. Строительство началось в следующем 1908 году и продолжалось до 1912 года, а внутренняя отделка храма - до 1915 года.
Внешний вид новой церкви был ориентирован на подражание зодчеству Византии времен расцвета (прежде всего, храму Святой Софии в Константинополе), что явилось следствием художественных увлечений автора, незадолго совершившего путешествие в Царьград. В 1910-1915 годах в интерьере церкви были выполнены темперой живописные работы художником Фомою Райляном, которые оценивались в 173 тысячи еще николаевских рублей. Значительные части этой росписи, несмотря ни на что, сохранились и поныне. Совершенно утраченная ныне иконопись принадлежала мастерской местной монастырской школы предпоследней игумении Антонии (+1916).
Вот, собственно, этими краткими сведениями и ограничивается наше знание о прошлом храма, хотя тщательные изыскания в архивах еще не проводились. Удалось обнаружить лишь фор-проект с фасадом, разрезом и планом будущего храма, существенно отличающийся от того, что мы видим воплощенным в жизнь. Тем не менее, этот документ дает нам определенное представление о замысле автора, позволяя, в общем, руководствоваться им в будущих реставрационных работах.
Несколько слов о послереволюционной истории монастыря. В 1918 году обитель была объявлена «трудовой коммуной» и «уплотнена» в половину занимаемых помещений. В 1929 году была взорвана главная колокольня, стоявшая возле северного монастырского корпуса, чуть в отступлении от красной линии Забалканского проспекта - приблизительно в торце нынешнего здания «Союзпушнины». Когда же начались массовые гонения на петербургское духовенство (было арестовано 900 монахинь по всей епархии, по данным М. Польского, «Новые Мученики Российские»), Великим постом 1932 года, в ночь 5/18 марта 200 работоспособных монахинь были арестованы и оправлены в лагеря. Неспособные к труду уморены в монастырском подвале (предположительно южного корпуса), заключенные туда в холодное время года без еды, теплых вещей и отопления… Так что место сие осияно и светом приснопамятного Российского Новомученичества.
Перед войною непродолжительное время в монастыре располагалось епархиальное управление и резиденция митрополита Алексия (Симанского), откуда весною 1937 года он был «буквально выброшен» (см. Степанов /Русак/ В. Свидетельство обвинения. Церковь и государство в Советском Союзе. М., 1980).
Но, по воспоминаниям очевидцев, до конца 1930-х годов в обители еще теплилась какая-то жизнь, оставался служащим один храм, а затем наступил период полного упадка и разорения. В течение почти трех десятков лет некогда богатейшие храмы Новодевичьего монастыря находились в полном запустении, а благолепные келлии или разделяли их судьбу, или же использовались под неблагоустроенное трущобное жилье. Лишь в 1960-е годы в здания монастырского ансамбля въехал нынешний владелец - Всесоюзный научно-исследовательский институт электронного машиностроения. В духе памятной еще многим здесь присутствующим безобразной кампании хрущевской администрации по «искоренению» религии городскими властями (в лице тогдашнего председателя горисполкома А. Сизова, занимавшего этот пост с 1966 по 1972 гг.) предписано было институту снести здание Казанской церкви. Лишь технические трудности производства взрывных работ помешали исполнению этого намерения. В храме был размещен механический цех, находящийся там и поныне и приносящий, кстати, немалый вред зданию.
Такова, вкратце, предыстория, прямым продолжателем которой являемся уже мы с вами. Новая история такова.
Весною 1989 года мы впервые обратились к районным властям с просьбою о регистрации и предоставлении храма. Первоначально получили отказ, затем был пересмотр вопроса. И вот, 13/26 апреля 1990 года Советом по делам религий при Совмине СССР в Москве было принято постановление о нашей официальной регистрации и о передаче нам здания Казанской церкви. Официально уведомлены об этом мы были почти через месяц.
Далее сразу же началась бюрократическая круговерть по фактическому введению нас во владение переданным храмом, в процессе которой при самом благожелательном и вежливом отношении к нам довелось столкнуться со всеобщей некомпетентностью и безалаберностью должностных лиц, приводящей к совершенной недееспособности структур городского управления.
Юрист Государственной инспекции по охране памятников истории и культуры (далее - ГИОП) потребовал решение Исполкома Московского райсовета о передаче нам здания церкви. Заведующая отделом культуры Московского райисполкома Л. Косткина составила проект такого решения, который мы и оправились согласовывать со всеми заинтересованными сторонами. В процессе чего 17/30 мая 1990 года и состоялись переговоры с заместителем директора ВНИИэлектромаш по строительству А.Р. Гутманом, подписью которого и скреплено добровольное обязательство освободить храм к 1 декабря 1990 г. Но юридическая служба ГИОП этот договор отмела, определив для принятия такого решения компетентным органы власти общегородского масштаба.
Таким образом, в июне 1990 года я попал в Мариинский дворец к занимавшемуся тогда церковными вопросами помощнику секретаря горисполкома Г.Г. Чектчуеву, который объявил, что составление такого проекта - обязанность ГИОП. Круг замкнулся.
Прошло в различных и долгих согласованиях еще немало невероятных встреч, согласований и времени (девять встреч и выезд на место только с районным архитектором!), и вот, наконец, искомый документ у нас в руках.
Но пока мы занимались войной с ветряными мельницами, развернулась, возможно, известная многим из газет «война» между ГИОП и Главным Управлением по охране, использованию и реставрации памятников истории и культуры (далее - ГлавУОП), приведшая даже к манифестации перед Мариинским дворцом. Произошло переподчинение структур, последовали отставки, и - наш документ оказался морально устаревшим. Помощник секретаря горисполкома отправила его на обсуждение в постоянных депутатских комиссиях Ленсовета. А это уже сентябрь 1990 года. И лишь благодаря усилиям депутатов Ленсовета И. Шмакова, В. Генкина, Ю. Сивакова и А. Ковалева был, наконец, изобретен компромиссный вариант проекта, согласно которому здание передается на баланс ГлавУОП, а охранно-арендный договор заключается с ГИОП… Далее проект попадает в Исполком и задерживается там накрепко. И вот лишь 9/22 октября проект был вынесен на первое же заседание Президиума Исполкома. Тоже не обошлось без казусов, но все же на том заседании в Белом зале Мариинского дворца А.А. Щелкановым решение № 884 было подписано!
Следует отметить, что за время почти полугодового цикла подготовки решения институт не сделал ничего для освобождения храма. В связи с этим мы обратились к директору института, академику И.А. Глебову, но ответа пока не получили.
Но фактическое вселение наше в здание уже произошло: 3 сентября 1990 г. мы получили ключи от крипты (подземной часовни) храма, в которой уже начаты ремонтные работы. В скором будущем центральный объем ее будет готов к освящению, после чего продолжится процесс длительного и многотрудного «вживания» в другие части храма.
В настоящее время ГлавУОП сформировало комиссию по приему здания на баланс. И в ближайшие дни члены церковно-приходского совета, которых нам предстоит сегодня избрать, смогут подписать документы официального владения нами Казанской церковью Воскресенского Новодевичьего монастыря.