Р.Саути, "Родерикъ..."
Гдѣ Ана собираетъ на безлюдьѣ
Среди холмовъ родныхъ притоковъ-братцевъ
И вмѣстѣ съ ними мчится съ мелодичнымъ звономъ
Въ прелестнѣйшихъ лощинахъ, лѣсомъ осѣненныхъ
И дикими садами. Эти сцены
Благословенiя Небесъ они прошли,
Гдѣ надъ орѣшникомъ и рощами айвы
Пространно мантiю раскинулъ виноградъ,
И приставая къ пробковому дубу
И каменному, между темной ихъ листвы
Гирлянды ярче вѣшаетъ, съ карминными плодами,
Надъ связками травы зеленой, гладкой; такъ,
То по горамъ, то вдоль долинъ,
Они пересѣкли на самой серединѣ Тагъ,
Тамъ, гдѣ какъ разъ Король рѣчныхъ потоковъ
Струитъ свой мощный бѣгъ,
И лоно каменное и пространное суроваго Альвечеса, и вдаль
Дуэро устремленнаго, и много рѣкъ еще,
И множество полей безвѣстныхъ,
Въ удѣлъ войнѣ грядущей
Для славныхъ подвиговъ, и многiя пустыни,
Гдѣ въ будущiе годы
Населенные густо города
Возстанутъ, и взметнутъ увѣнчанныя главы ввысь
И башни надъ торжественнымъ величьемъ храмовъ.
Дорогами окольными, остерегаясь,
Они шли мимо укрѣпленныхъ городовъ,
Построенныхъ въ былые годы
Гермесомъ Триждывеличайшимъ,
Какъ говорятъ сказанья,
Теперь подъ вражеской пятой, но чья судьба - узрѣть
Какъ Принцъ-герой (что нынѣ
Безмолвный, безымянный шелъ путемъ опаснымъ
На городъ обращая взоръ) невдолгѣ
Съ побѣдою сойдетъ съ высотъ подъ стягомъ
Со Львомъ, что будетъ Мавру знакомъ
Погибели въ бою изъ рода въ родъ, омытыхъ
Кровавыми потоками. Но вотъ
Холмы Астурiи! Тамъ далеко на западъ
Огромный Рабаналь и мощный
Фонсебадонъ, долины отдаленныя Леона
Скрывая въ раннихъ, спѣшныхъ
Тѣняхъ вечернихъ. Къ востоку
Все также далеко, въ Кантабрiи, туда,
Свои скрывая очертанья,
Гдѣ не уловитъ и орлиный взоръ,
Когда Юпитерова птица
Паритъ на разстояньи равномъ
Межъ куполомъ небеснымъ и землей.
На сѣверѣ предъ путниками поднимались
Эрбасiевы горы, окаймляя
Имъ землю милую, родную. Какъ же,
Альфонсо, дерзкая твоя душа
Бранитъ тѣ долгiе часы и жесткiй путь,
Что словно растетъ и удлиняется предъ ними
Отягощая юность въ помыслахъ геройскихъ
И пожеланiяхъ высокихъ.
Не то ль возвышенной затѣи шпора
Неровнымъ ритмомъ понуждаетъ сердце
Тревожное, то ввысь бросая,
То въ мрачныя фантазiи ввергая?
То ль нетерпѣньемъ радости мятется
Здѣсь въ молодой груди источникъ жизни;
Ему чужды сейчасъ и честолюбье
И радость, душу
Его недужитъ отъ надежды. Домъ его
Такъ близокъ, столь близки
Объятья матери… Увы! Его тоски предметы,
Пока еще, возможно, дальше,
Чѣмъ отъ небесъ - земля. Печаль
За длительные мѣсяцы разлуки
Могла ее измучить; или что когда
Кровавый Мавръ, его карая бѣгство,
Своихъ послалъ подручныхъ палачей
А самъ клинокъ на голову отца обрушилъ?...
Навѣрное и Хойя
Испытываетъ то же, робкiй мальчикъ,
Тяжелое предчувствiе иль отчего тогда
Такъ озабочено его чело и отчего
Онъ озирается безъ словъ тревожно такъ?
Въ тотъ самый мигъ, какъ руку вѣрный поднялъ
Слуга и улыбаясь
Къ Альфонсо обернулся,
Он указалъ туда, гдѣ далеко въ ложбинѣ замокъ графа Педро
Гдядѣлъ внизу; улыбка слабой
Была, и между тѣмъ
Какъ на губахъ она играла, взоръ его
Все та же мысль темнила смутно и волнуясь,
Зане впустую долго онъ глядѣлъ тоскливо,
Ища, замѣтить гдѣ бы признакъ
Того, что время или случай перемѣны
Внесли въ жилище
Его хозяина: но по холмамъ
Ему ни стадо козъ не попадалось, ни скиталецъ
Дорожный, ни охотникъ въ этотъ раннiй часъ,
Ни рыболовъ, въ лощинѣ горной
За часомъ коротавшiй часъ въ уединеньи;
Ни пѣсня до него не долетала
Ни голоса живаго, ни волынки,
Ни окрикъ мальчика-подпаска, и никакой иной
Звукъ человѣчiй тишины
Безлюдной не тревожилъ.
Виной тому ль грабитель? Подлѣ двери той
Не слышно блѣянье любимаго козленка,
А рядомъ дверь распахнута, и воробьи
Въ нее влетаютъ смѣло и наружу
Выпархиваютъ снова. Онъ туда
Направился, ища внутри приметъ; хлѣбъ изъ каштана
Стоялъ на полкѣ, словно брошенъ наспѣхъ,
Свѣжъ и нетронутъ, слѣдъ огня
Въ золѣ еще читался четко теплой,
И порванныя нити паутины
Показывали на стѣнѣ,
Откуда сняли такъ недавно мечъ
И малый круглый щитъ. Сперва
Страхъ былъ, но удивленьемъ
Смягчился, но вернувшись, Хойя
Пересказалъ слѣды какъ признаки надежды
Благой, и съ радостью они
Прошли впередъ. И скоро
Надъ безпрерывнымъ плескомъ
Рѣки издалека поднялись голоса толпы,
Привѣтствiемъ живымъ и ближе,
Отчетливей по мѣрѣ,
Того, какъ шли они впередъ къ ложбинѣ; передъ замкомъ графа Педро,
У самыхъ у воротъ толпу людей
Увидѣли : женъ, матерей, безпомощныхъ дѣтей,
Въ нарядахъ пестрыхъ
Мальчишекъ шумныхъ, дѣвочекъ, горячихъ,
Рѣшительныхъ и смѣлыхъ юношей, и все шумѣло,
Собравшись тамъ. И вотъ всеобщiй крикъ
И шапки и ладони вверхъ взметнулись,
Когда въ воротахъ графа Педро
Хоругвь явилась. Вскрикнулъ
Альфонсо радостно, и шпоры давъ коню
Помчалъ галопомъ. Тамъ хоругвеносецъ
Лицомъ къ воротамъ ношу цѣнную свою
Держалъ. За нимъ толпа
Въ колонны раздѣлялась; зеленые юнцы
И увядающая старость - все толпится здѣсь
И входа проситъ. Все здѣсь - пылъ,
Надежда и рѣшительность къ завѣтной цѣли.
И слабый полъ не оставался въ сторонѣ,
И страха здѣсь не видѣлось, -
Лишь только кой какiя щеки были поблѣднѣе,
Въ иныхъ глазахъ читалось
Предощущенiе печальное да слезы
Живыя. Графа Педро боевой скакунъ
Лужайку бьетъ копытомъ въ нетерпѣньи
Истоптанную, гордымъ глазомъ
Водя вокругъ, по ополченью,
Закидывая голову, шаги сопровождая храпомъ
И ржанiемъ пронзительнымъ, будя
Въ округѣ радостное эхо. Рядомъ пажъ
Съ копьемъ хозяина въ рукахъ, щитомъ и шлемомъ.
Среди холмовъ родныхъ притоковъ-братцевъ
И вмѣстѣ съ ними мчится съ мелодичнымъ звономъ
Въ прелестнѣйшихъ лощинахъ, лѣсомъ осѣненныхъ
И дикими садами. Эти сцены
Благословенiя Небесъ они прошли,
Гдѣ надъ орѣшникомъ и рощами айвы
Пространно мантiю раскинулъ виноградъ,
И приставая къ пробковому дубу
И каменному, между темной ихъ листвы
Гирлянды ярче вѣшаетъ, съ карминными плодами,
Надъ связками травы зеленой, гладкой; такъ,
То по горамъ, то вдоль долинъ,
Они пересѣкли на самой серединѣ Тагъ,
Тамъ, гдѣ какъ разъ Король рѣчныхъ потоковъ
Струитъ свой мощный бѣгъ,
И лоно каменное и пространное суроваго Альвечеса, и вдаль
Дуэро устремленнаго, и много рѣкъ еще,
И множество полей безвѣстныхъ,
Въ удѣлъ войнѣ грядущей
Для славныхъ подвиговъ, и многiя пустыни,
Гдѣ въ будущiе годы
Населенные густо города
Возстанутъ, и взметнутъ увѣнчанныя главы ввысь
И башни надъ торжественнымъ величьемъ храмовъ.
Дорогами окольными, остерегаясь,
Они шли мимо укрѣпленныхъ городовъ,
Построенныхъ въ былые годы
Гермесомъ Триждывеличайшимъ,
Какъ говорятъ сказанья,
Теперь подъ вражеской пятой, но чья судьба - узрѣть
Какъ Принцъ-герой (что нынѣ
Безмолвный, безымянный шелъ путемъ опаснымъ
На городъ обращая взоръ) невдолгѣ
Съ побѣдою сойдетъ съ высотъ подъ стягомъ
Со Львомъ, что будетъ Мавру знакомъ
Погибели въ бою изъ рода въ родъ, омытыхъ
Кровавыми потоками. Но вотъ
Холмы Астурiи! Тамъ далеко на западъ
Огромный Рабаналь и мощный
Фонсебадонъ, долины отдаленныя Леона
Скрывая въ раннихъ, спѣшныхъ
Тѣняхъ вечернихъ. Къ востоку
Все также далеко, въ Кантабрiи, туда,
Свои скрывая очертанья,
Гдѣ не уловитъ и орлиный взоръ,
Когда Юпитерова птица
Паритъ на разстояньи равномъ
Межъ куполомъ небеснымъ и землей.
На сѣверѣ предъ путниками поднимались
Эрбасiевы горы, окаймляя
Имъ землю милую, родную. Какъ же,
Альфонсо, дерзкая твоя душа
Бранитъ тѣ долгiе часы и жесткiй путь,
Что словно растетъ и удлиняется предъ ними
Отягощая юность въ помыслахъ геройскихъ
И пожеланiяхъ высокихъ.
Не то ль возвышенной затѣи шпора
Неровнымъ ритмомъ понуждаетъ сердце
Тревожное, то ввысь бросая,
То въ мрачныя фантазiи ввергая?
То ль нетерпѣньемъ радости мятется
Здѣсь въ молодой груди источникъ жизни;
Ему чужды сейчасъ и честолюбье
И радость, душу
Его недужитъ отъ надежды. Домъ его
Такъ близокъ, столь близки
Объятья матери… Увы! Его тоски предметы,
Пока еще, возможно, дальше,
Чѣмъ отъ небесъ - земля. Печаль
За длительные мѣсяцы разлуки
Могла ее измучить; или что когда
Кровавый Мавръ, его карая бѣгство,
Своихъ послалъ подручныхъ палачей
А самъ клинокъ на голову отца обрушилъ?...
Навѣрное и Хойя
Испытываетъ то же, робкiй мальчикъ,
Тяжелое предчувствiе иль отчего тогда
Такъ озабочено его чело и отчего
Онъ озирается безъ словъ тревожно такъ?
Въ тотъ самый мигъ, какъ руку вѣрный поднялъ
Слуга и улыбаясь
Къ Альфонсо обернулся,
Он указалъ туда, гдѣ далеко въ ложбинѣ замокъ графа Педро
Гдядѣлъ внизу; улыбка слабой
Была, и между тѣмъ
Какъ на губахъ она играла, взоръ его
Все та же мысль темнила смутно и волнуясь,
Зане впустую долго онъ глядѣлъ тоскливо,
Ища, замѣтить гдѣ бы признакъ
Того, что время или случай перемѣны
Внесли въ жилище
Его хозяина: но по холмамъ
Ему ни стадо козъ не попадалось, ни скиталецъ
Дорожный, ни охотникъ въ этотъ раннiй часъ,
Ни рыболовъ, въ лощинѣ горной
За часомъ коротавшiй часъ въ уединеньи;
Ни пѣсня до него не долетала
Ни голоса живаго, ни волынки,
Ни окрикъ мальчика-подпаска, и никакой иной
Звукъ человѣчiй тишины
Безлюдной не тревожилъ.
Виной тому ль грабитель? Подлѣ двери той
Не слышно блѣянье любимаго козленка,
А рядомъ дверь распахнута, и воробьи
Въ нее влетаютъ смѣло и наружу
Выпархиваютъ снова. Онъ туда
Направился, ища внутри приметъ; хлѣбъ изъ каштана
Стоялъ на полкѣ, словно брошенъ наспѣхъ,
Свѣжъ и нетронутъ, слѣдъ огня
Въ золѣ еще читался четко теплой,
И порванныя нити паутины
Показывали на стѣнѣ,
Откуда сняли такъ недавно мечъ
И малый круглый щитъ. Сперва
Страхъ былъ, но удивленьемъ
Смягчился, но вернувшись, Хойя
Пересказалъ слѣды какъ признаки надежды
Благой, и съ радостью они
Прошли впередъ. И скоро
Надъ безпрерывнымъ плескомъ
Рѣки издалека поднялись голоса толпы,
Привѣтствiемъ живымъ и ближе,
Отчетливей по мѣрѣ,
Того, какъ шли они впередъ къ ложбинѣ; передъ замкомъ графа Педро,
У самыхъ у воротъ толпу людей
Увидѣли : женъ, матерей, безпомощныхъ дѣтей,
Въ нарядахъ пестрыхъ
Мальчишекъ шумныхъ, дѣвочекъ, горячихъ,
Рѣшительныхъ и смѣлыхъ юношей, и все шумѣло,
Собравшись тамъ. И вотъ всеобщiй крикъ
И шапки и ладони вверхъ взметнулись,
Когда въ воротахъ графа Педро
Хоругвь явилась. Вскрикнулъ
Альфонсо радостно, и шпоры давъ коню
Помчалъ галопомъ. Тамъ хоругвеносецъ
Лицомъ къ воротамъ ношу цѣнную свою
Держалъ. За нимъ толпа
Въ колонны раздѣлялась; зеленые юнцы
И увядающая старость - все толпится здѣсь
И входа проситъ. Все здѣсь - пылъ,
Надежда и рѣшительность къ завѣтной цѣли.
И слабый полъ не оставался въ сторонѣ,
И страха здѣсь не видѣлось, -
Лишь только кой какiя щеки были поблѣднѣе,
Въ иныхъ глазахъ читалось
Предощущенiе печальное да слезы
Живыя. Графа Педро боевой скакунъ
Лужайку бьетъ копытомъ въ нетерпѣньи
Истоптанную, гордымъ глазомъ
Водя вокругъ, по ополченью,
Закидывая голову, шаги сопровождая храпомъ
И ржанiемъ пронзительнымъ, будя
Въ округѣ радостное эхо. Рядомъ пажъ
Съ копьемъ хозяина въ рукахъ, щитомъ и шлемомъ.