Яд Вашем
В музее Холокоста в Иерусалиме, который произвёл на меня глубочайшее впечатление, но до рассказа о котором у меня никак не доходили руки, нельзя фотографировать. Уж не знаю, почему.
Тем не менее, я не удержался и сделал два снимка, которые и привожу здесь - прежде всего, в качестве напоминания для себя.
Это даже не экспонаты как таковые. Это две надписи. Первая - отрывок из дневника Герты Натхорф, немецкой еврейки. Вот он:
"Я считаю дни до того момента, когда мы сможем вырваться из этого ада на земле... У всех только одно желание: уехать из этой страны. И они не смущаются говорить об этом открыто".
Мысль показалась мне знакомой - слишком часто мне приходилось слышать похожие формулировки от своих московских знакомых. Однако когда я написал об этом на Фэйсбуке, аналогия вызвала шквал возмущения: меня обвинили в кощунстве и русофобии, заявив, что сравнивать сегодняшнюю ситуацию в России, из которой все хотят уехать, с Холокостом - глупо, подло и оскорбительно по отношению к памяти миллионов погибших людей.
А я и не сравнивал. Посмотрите на дату. Конец 1937 года. Холокоста ещё нет и в помине - может быть, нет даже в планах. Нет массовых расстрелов и крематориев, нет лагерей смерти, нет трудовых колоний, нет ещё даже Варшавского гетто, поскольку оккупация Польши начнётся только спустя полтора с лишним года. Даже до Ночи разбитх витрин ещё 10 долгих месяцев.
Женщина, которая писала эти строки, даже не представляла себе, чем всё закончится. Ей казалось, что вокруг - ад на земле и что хуже, наверное, быть уже не может. Она надеялась, что скоро этому кошмару придёт конец. И именно в этом для меня состоит основной смысл, главный ужас её послания.
Одна из основных отличительных черт музея Яд Вашем - то, что он наглядно демонстрирует - зал за залом, экспонат за экспонатом, фотография за фотограцией - с чего всё начиналось, и к чему привело в результате. Документально выверенная, хронологически безупречная эволюция ненависти. От листовок с антиеврейской пропагандой - до газенвагенов; от декретов об ущемлении в правах - до маршей смерти.
Именно там я наконец-то нашёл для себя ответ на давно мучавший меня вопрос: как люди вообще могли дойти до такого кошмара? Как случилось, что в середине XX века великая европейская цивилизация вдруг породила тысячи нелюдей, поставивших уничтожение жизней на поток, превративших убийство в ежедневную рутину, создавших целые фабрики смерти. И главное - как до этого дошло общество? Не один безумный диктатор и даже не горстка его приближённых, а целая нация - да не одна, а сразу несколько.
А вот так: шаг за шагом - потепенно, понемногу. От антисемитской листовки середины 30-х годов до крематориев Освенцима - пропасть; но, как известно, дорогу осилит идущий.
Ведь от той же самой листовки до погрома - почти что рукой подать. От погрома - до "хрустальной ночи". Оттуда - до дискриминационных законов и жёлтого магендавида на груди. С магендавидом мы уже вплотную подошли к сегрегации, а от сегрегации - буквально полшага до Варшавского гетто. И так далее - вплоть до живых костров и бульдозеров, сгребающих трупы.
Маленькими шажками. Попутно меняя восприятие происходящего в общественном сознании, размывая границы нормы. Шаг за шагом. То, что ещё вчера казалось диким и недопустимым, сегодня становится возможным и приемлемым, завтра - вполне вероятным и даже желательным, а послезавтра - привычным и обыденным.
Об этом нельзя забывать. И именно об этом - по крайне мере, лично для меня - музей Яд Вашем. О том, что нельзя забывать.
А на выходе из музея - отрывок из романа Андре Шварц-Барта "Последний из праведников".
Благославен. Освенцим. Будь. Майданек. Господь. Треблинка. Благословен. Бухенвальд. Будь. Маутхаузен. Господь. Белжец. Благословен. Собибор. Будь. Хелмно. Господь. Понары. Благословен. Терезиенштадт. Будь. Варшава. Господь. Вильнюс. Благословен. Скаржиско. Будь. Берген-Бельзен. Господь. Янов. Благословен. Дора-Миттельбау. Будь. Нойенгамме. Господь. Пустков. Благословен... Аминь.
Тем не менее, я не удержался и сделал два снимка, которые и привожу здесь - прежде всего, в качестве напоминания для себя.
Это даже не экспонаты как таковые. Это две надписи. Первая - отрывок из дневника Герты Натхорф, немецкой еврейки. Вот он:
"Я считаю дни до того момента, когда мы сможем вырваться из этого ада на земле... У всех только одно желание: уехать из этой страны. И они не смущаются говорить об этом открыто".
Мысль показалась мне знакомой - слишком часто мне приходилось слышать похожие формулировки от своих московских знакомых. Однако когда я написал об этом на Фэйсбуке, аналогия вызвала шквал возмущения: меня обвинили в кощунстве и русофобии, заявив, что сравнивать сегодняшнюю ситуацию в России, из которой все хотят уехать, с Холокостом - глупо, подло и оскорбительно по отношению к памяти миллионов погибших людей.
А я и не сравнивал. Посмотрите на дату. Конец 1937 года. Холокоста ещё нет и в помине - может быть, нет даже в планах. Нет массовых расстрелов и крематориев, нет лагерей смерти, нет трудовых колоний, нет ещё даже Варшавского гетто, поскольку оккупация Польши начнётся только спустя полтора с лишним года. Даже до Ночи разбитх витрин ещё 10 долгих месяцев.
Женщина, которая писала эти строки, даже не представляла себе, чем всё закончится. Ей казалось, что вокруг - ад на земле и что хуже, наверное, быть уже не может. Она надеялась, что скоро этому кошмару придёт конец. И именно в этом для меня состоит основной смысл, главный ужас её послания.
Одна из основных отличительных черт музея Яд Вашем - то, что он наглядно демонстрирует - зал за залом, экспонат за экспонатом, фотография за фотограцией - с чего всё начиналось, и к чему привело в результате. Документально выверенная, хронологически безупречная эволюция ненависти. От листовок с антиеврейской пропагандой - до газенвагенов; от декретов об ущемлении в правах - до маршей смерти.
Именно там я наконец-то нашёл для себя ответ на давно мучавший меня вопрос: как люди вообще могли дойти до такого кошмара? Как случилось, что в середине XX века великая европейская цивилизация вдруг породила тысячи нелюдей, поставивших уничтожение жизней на поток, превративших убийство в ежедневную рутину, создавших целые фабрики смерти. И главное - как до этого дошло общество? Не один безумный диктатор и даже не горстка его приближённых, а целая нация - да не одна, а сразу несколько.
А вот так: шаг за шагом - потепенно, понемногу. От антисемитской листовки середины 30-х годов до крематориев Освенцима - пропасть; но, как известно, дорогу осилит идущий.
Ведь от той же самой листовки до погрома - почти что рукой подать. От погрома - до "хрустальной ночи". Оттуда - до дискриминационных законов и жёлтого магендавида на груди. С магендавидом мы уже вплотную подошли к сегрегации, а от сегрегации - буквально полшага до Варшавского гетто. И так далее - вплоть до живых костров и бульдозеров, сгребающих трупы.
Маленькими шажками. Попутно меняя восприятие происходящего в общественном сознании, размывая границы нормы. Шаг за шагом. То, что ещё вчера казалось диким и недопустимым, сегодня становится возможным и приемлемым, завтра - вполне вероятным и даже желательным, а послезавтра - привычным и обыденным.
Об этом нельзя забывать. И именно об этом - по крайне мере, лично для меня - музей Яд Вашем. О том, что нельзя забывать.
А на выходе из музея - отрывок из романа Андре Шварц-Барта "Последний из праведников".
Благославен. Освенцим. Будь. Майданек. Господь. Треблинка. Благословен. Бухенвальд. Будь. Маутхаузен. Господь. Белжец. Благословен. Собибор. Будь. Хелмно. Господь. Понары. Благословен. Терезиенштадт. Будь. Варшава. Господь. Вильнюс. Благословен. Скаржиско. Будь. Берген-Бельзен. Господь. Янов. Благословен. Дора-Миттельбау. Будь. Нойенгамме. Господь. Пустков. Благословен... Аминь.