История: наука, искусство, миф ?
Оригинал взят у alexa_bell в История: наука, искусство, миф ?
Это было очень давно, когда моё книжное собрание было небольшим, и только в мечтах я видел себя обладателем солидной библиотеки. Вот тогда мой книжный фонд и пополнился очередной новинкой: книгой Арсения Владимировича Гулыги "Искусство истории" (М.: Современник, 1980, стр. 288). Тем, кто интересуется немецкой классической или русской философией, это имя безусловно известно. Но данная книга, хотя и находится в русле исследований автора, тем не менее, стоит всё-таки особняком. В ней Арсений Владимирович обратился к несколько иному предмету - к истории.
"Близость истории искусству известна давно",- это самое первое предложение, с него начинается книга. А дальше автор выясняет "что такое история". Это одновременно и название главы первой книги. С моей точки зрения, это самая интересная часть книги. И к чему же он приходит в ней?
Во-первых, Арсений Владимирович определяется с термином история. Под ней он разумеет науку, изучающую прошлое человеческого общества. Это и есть собственно история, гражданская история. Другими словами, история это есть осознание прошлого.
Во-вторых, это осознание прошлого, оказывается, может совершенно не совпадать с имевшей место быть реальностью. И с этим выводом автора я полностью согласен. Почему?
Начнём с профессиональных историков или, как недавно сказал один из моих оппонентов, с "исторических экспертов". В большинстве наук исследователь имеет перед глазами факт - элемент изучаемой им действительности, он может его наблюдать или воспроизвести в эксперименте. Например, автоэксперт, оценивая повреждения автомобиля, имеет в своём распоряжении сам автомобиль, измерительную и фиксирующую аппаратуру, правила оценки и прейскурант цен. Историк лишён такой возможности. У него нет непосредственного контакта с фактами прошлого, он имеет дело исключительно с так называемыми источниками. Исходя из них, он реконструирует факты. При этом сам термин "факты" неоднозначен. Обычно под фактом понимают действительное событие. Но события, которые считаются действительными, могут быть и ложными. Например, не только очевидцы, но сами участники событий дают им подчас различное истолкование. Далеко не будем ходить - бесчисленные авторы мемуаров, особенно из числа политиков или военоначальников. Эта группа мемуаристов не только самая обширная по числу опубликованных воспоминаний, но и самая известная по недостоверности описания тех или иных событий, и роли в этих событиях своей собственной и других лиц. Далеко ходить не будем, вспомним многочисленные описания мемуаристами событий кануна и начала Великой Отечественной войны. Поэтому в историографии есть такое понятие, как "критика источников". По спасает ли она историка?
Даже при тщательной проверке исторических фактов, отсеивании фальсифицированных документов (не только неоднократно исправлялись летописи, но и совсем недавно фабриковались документы, чего стоит только один про "стереть в лагерную пыль") историк не свободен от ошибки или неправильной трактовки событий. В истории степень относительности, гипотетичности знания больше, чем где бы то ни было. А к этому надо добавить, что в обществе, разделённом на классы и нации, историческое знание приобретает политический характер. То есть, история из науки превращается в инструмент политики. У меня была возможность ознакомиться с двумя учебниками истории для ВУЗов независимых Казахстана и Украины. В этих учебниках, напомню - ВУЗовских, есть всё, только нет науки. То есть, под интересы конкретной политической ситуации подгоняется и правится история. И даже переписываются картины на исторические темы. Можно ли сегодня, например, написать подлинную историю Великой Отечественной войны, достоверную даже в деталях? Однозначно, нет. Потому что до сих пор многие архивные документы, очень важные по содержанию, такие, как донесения политотделов и особых отделов, недоступны исследователям.
Но на этом проблемы истории не заканчиваются. Оказывается формирование исторического сознания у большинства людей происходит не путём изучения документов прошлого или чтения специальных исследований, а под влиянием художественного творчества. О своём прошлом мы чаще узнаём из романов, кинофильмов и телепередач. В этот перечень надо добавить ещё ютуб, которого не было при жизни Арсения Владимировича. Например, последние дискуссии о Колчаке в связи с установлением ему в Петербурге памятной доски, наглядно показали полное невежество в знании не только его биографии, но и событий Гражданской войны, хотя с её окончания не прошло и ста лет. Если кто горит желанием удостовериться в этом, отсылаю к видео беседы Пучкова/Гоблина с "историком" Борисом Юлиным.
Можно ли что-то изменить? Я думаю, нет. Просто к истории надо относиться не как к источнику непогрешимой истины, а как к явлению, несущему в себе не только черты науки, но и мифологию, и искусство. И точка зрения (выводы) того или иного историка на прошедшие события, каким бы он не был авторитетом в исторической науке, не есть истина в последней инстанции.
В завершение лишь небольшая цитата из книги:
"История - это память человечества, а любая память подвержена аберрации. В истории, как и в индивидуальном сознании, могут возникнуть представления о вещах, никогда не имевших места. Разница только в том, что фикция индивидуального сознания исчезает с индивидом, а фикция общественного сознания, став фактом культуры, обретает реальность."
Это было очень давно, когда моё книжное собрание было небольшим, и только в мечтах я видел себя обладателем солидной библиотеки. Вот тогда мой книжный фонд и пополнился очередной новинкой: книгой Арсения Владимировича Гулыги "Искусство истории" (М.: Современник, 1980, стр. 288). Тем, кто интересуется немецкой классической или русской философией, это имя безусловно известно. Но данная книга, хотя и находится в русле исследований автора, тем не менее, стоит всё-таки особняком. В ней Арсений Владимирович обратился к несколько иному предмету - к истории.
"Близость истории искусству известна давно",- это самое первое предложение, с него начинается книга. А дальше автор выясняет "что такое история". Это одновременно и название главы первой книги. С моей точки зрения, это самая интересная часть книги. И к чему же он приходит в ней?
Во-первых, Арсений Владимирович определяется с термином история. Под ней он разумеет науку, изучающую прошлое человеческого общества. Это и есть собственно история, гражданская история. Другими словами, история это есть осознание прошлого.
Во-вторых, это осознание прошлого, оказывается, может совершенно не совпадать с имевшей место быть реальностью. И с этим выводом автора я полностью согласен. Почему?
Начнём с профессиональных историков или, как недавно сказал один из моих оппонентов, с "исторических экспертов". В большинстве наук исследователь имеет перед глазами факт - элемент изучаемой им действительности, он может его наблюдать или воспроизвести в эксперименте. Например, автоэксперт, оценивая повреждения автомобиля, имеет в своём распоряжении сам автомобиль, измерительную и фиксирующую аппаратуру, правила оценки и прейскурант цен. Историк лишён такой возможности. У него нет непосредственного контакта с фактами прошлого, он имеет дело исключительно с так называемыми источниками. Исходя из них, он реконструирует факты. При этом сам термин "факты" неоднозначен. Обычно под фактом понимают действительное событие. Но события, которые считаются действительными, могут быть и ложными. Например, не только очевидцы, но сами участники событий дают им подчас различное истолкование. Далеко не будем ходить - бесчисленные авторы мемуаров, особенно из числа политиков или военоначальников. Эта группа мемуаристов не только самая обширная по числу опубликованных воспоминаний, но и самая известная по недостоверности описания тех или иных событий, и роли в этих событиях своей собственной и других лиц. Далеко ходить не будем, вспомним многочисленные описания мемуаристами событий кануна и начала Великой Отечественной войны. Поэтому в историографии есть такое понятие, как "критика источников". По спасает ли она историка?
Даже при тщательной проверке исторических фактов, отсеивании фальсифицированных документов (не только неоднократно исправлялись летописи, но и совсем недавно фабриковались документы, чего стоит только один про "стереть в лагерную пыль") историк не свободен от ошибки или неправильной трактовки событий. В истории степень относительности, гипотетичности знания больше, чем где бы то ни было. А к этому надо добавить, что в обществе, разделённом на классы и нации, историческое знание приобретает политический характер. То есть, история из науки превращается в инструмент политики. У меня была возможность ознакомиться с двумя учебниками истории для ВУЗов независимых Казахстана и Украины. В этих учебниках, напомню - ВУЗовских, есть всё, только нет науки. То есть, под интересы конкретной политической ситуации подгоняется и правится история. И даже переписываются картины на исторические темы. Можно ли сегодня, например, написать подлинную историю Великой Отечественной войны, достоверную даже в деталях? Однозначно, нет. Потому что до сих пор многие архивные документы, очень важные по содержанию, такие, как донесения политотделов и особых отделов, недоступны исследователям.
Но на этом проблемы истории не заканчиваются. Оказывается формирование исторического сознания у большинства людей происходит не путём изучения документов прошлого или чтения специальных исследований, а под влиянием художественного творчества. О своём прошлом мы чаще узнаём из романов, кинофильмов и телепередач. В этот перечень надо добавить ещё ютуб, которого не было при жизни Арсения Владимировича. Например, последние дискуссии о Колчаке в связи с установлением ему в Петербурге памятной доски, наглядно показали полное невежество в знании не только его биографии, но и событий Гражданской войны, хотя с её окончания не прошло и ста лет. Если кто горит желанием удостовериться в этом, отсылаю к видео беседы Пучкова/Гоблина с "историком" Борисом Юлиным.
Можно ли что-то изменить? Я думаю, нет. Просто к истории надо относиться не как к источнику непогрешимой истины, а как к явлению, несущему в себе не только черты науки, но и мифологию, и искусство. И точка зрения (выводы) того или иного историка на прошедшие события, каким бы он не был авторитетом в исторической науке, не есть истина в последней инстанции.
В завершение лишь небольшая цитата из книги:
"История - это память человечества, а любая память подвержена аберрации. В истории, как и в индивидуальном сознании, могут возникнуть представления о вещах, никогда не имевших места. Разница только в том, что фикция индивидуального сознания исчезает с индивидом, а фикция общественного сознания, став фактом культуры, обретает реальность."