Американский дядюшка
- Самая большая ошибка моей жизни, что я переехал в Америку. - первое, что сообщил дядя, когда впустил нас в дом. - Вы совершаете ошибки?
- А где вы до этого жили?
- В Бразилии. Там беднее люди, но там умеют ЖИТЬ. А здесь что? Работают, работают, работают, а зачем? Там у меня было положение, все было, жизнь была. Нет, поехал в этот "рай земной".
- Почему не вернулись?
- ... не мог признаться себе в ошибке.
- Давно вы здесь?
- С начала 60-х.
Виталий Калужников (мой двоюродный дед) с сыном Владимиром, около 1926 года, вероятно, Шанхай. Фотография послана в 1930 году матери из Алжира. Родители Владимира к тому времени уже развелись.
Мы в Сакраменто, небольшом городке в Калифорнии (столице штата, к стати). Вот - настоящая цель нашего путешествия. Старый одинокий человек, удивительно напоминающий мне то отца, то дедушку. Больше года в Екатеринбург приходили письма, написанные от руки, на английском языке. Когда стучали в дверь, мы толком не знали, говорит ли он по-русски.
Речь, к слову, идеальная, правильная, без акцента.
- Мне не с кем разговаривать по-русски. Сестра говорила, но она давно умерла. Где вы были десять лет назад? Я ездил в Россию последний раз в 2001 году.
Где мы были? Мы друг друга узнали только четыре года назад.
Разговаривали больше четырех часов. И перед нами целая эпоха и история моей семьи, моей страны - гражданская, эмиграция, Манчжурия, Харбин, Шанхай, миссия красного креста. В Бразилию, кстати, Vladimir Kalugnikoff приехал по советскому паспорту, который ему выдали в Китае. И - мама, мама, мама - всегда во всем мама.
Дядя побывал в восьмидесяти странах. Одна из комнат его хоббитовой норы полностью забита сувенирами.
- Однажды я полюбил женщину и отправился в свое первое путешествие. Мне было 26 или 28 лет. Я нанялся на корабль и отправился в кругосветное плаванье. Все время думал о ней. Каждый день! Дважды обогнул мир. Через два года возвращаюсь, бегу к ней. Открывает дверь, и понимаю, что не то. Чего это я о ней все время думал?
Перед домом Владимира растут роскошные розовые кусты, южные деревья с цветами и мертвая береза.
- Я раньше танцевал - мамбу, ча-ча-ча, самбу. три раза в неделю на танцы ходил! Вот, когда вам будет 39 лет.... как мне, вы поймете, чтобы просыпаться каждый день, нужна цель. Нет цели - нет жизни. Скучно жить.
Полжизни в Америке, а он остался русским. Настолько русским, что таких и в России не всегда сыщешь.
- Мы ничего не знаем о людях. То, что мы видим, это такая малость, это такая поверхность, нельзя ни о ком судить. Мы ничего про них не знаем.
И история страны бьется волной об одну-единственную судьбу.
- Мои родители развелись, когда мне было года три. Или меньше. мама всегда хотела уменьшить свой возраст. Когда мне было лет одиннадцать, приходил какой-то человек, хотел сообщить о нем вести - бабушка на порог его не пустила. Обижены были.
Так что вам известно о моем отце?
Vladimir Kalujnikoff с племянницами, г. Сакраменто, Калифорния май 2016 года.
- А где вы до этого жили?
- В Бразилии. Там беднее люди, но там умеют ЖИТЬ. А здесь что? Работают, работают, работают, а зачем? Там у меня было положение, все было, жизнь была. Нет, поехал в этот "рай земной".
- Почему не вернулись?
- ... не мог признаться себе в ошибке.
- Давно вы здесь?
- С начала 60-х.
Виталий Калужников (мой двоюродный дед) с сыном Владимиром, около 1926 года, вероятно, Шанхай. Фотография послана в 1930 году матери из Алжира. Родители Владимира к тому времени уже развелись.
Мы в Сакраменто, небольшом городке в Калифорнии (столице штата, к стати). Вот - настоящая цель нашего путешествия. Старый одинокий человек, удивительно напоминающий мне то отца, то дедушку. Больше года в Екатеринбург приходили письма, написанные от руки, на английском языке. Когда стучали в дверь, мы толком не знали, говорит ли он по-русски.
Речь, к слову, идеальная, правильная, без акцента.
- Мне не с кем разговаривать по-русски. Сестра говорила, но она давно умерла. Где вы были десять лет назад? Я ездил в Россию последний раз в 2001 году.
Где мы были? Мы друг друга узнали только четыре года назад.
Разговаривали больше четырех часов. И перед нами целая эпоха и история моей семьи, моей страны - гражданская, эмиграция, Манчжурия, Харбин, Шанхай, миссия красного креста. В Бразилию, кстати, Vladimir Kalugnikoff приехал по советскому паспорту, который ему выдали в Китае. И - мама, мама, мама - всегда во всем мама.
Дядя побывал в восьмидесяти странах. Одна из комнат его хоббитовой норы полностью забита сувенирами.
- Однажды я полюбил женщину и отправился в свое первое путешествие. Мне было 26 или 28 лет. Я нанялся на корабль и отправился в кругосветное плаванье. Все время думал о ней. Каждый день! Дважды обогнул мир. Через два года возвращаюсь, бегу к ней. Открывает дверь, и понимаю, что не то. Чего это я о ней все время думал?
Перед домом Владимира растут роскошные розовые кусты, южные деревья с цветами и мертвая береза.
- Я раньше танцевал - мамбу, ча-ча-ча, самбу. три раза в неделю на танцы ходил! Вот, когда вам будет 39 лет.... как мне, вы поймете, чтобы просыпаться каждый день, нужна цель. Нет цели - нет жизни. Скучно жить.
Полжизни в Америке, а он остался русским. Настолько русским, что таких и в России не всегда сыщешь.
- Мы ничего не знаем о людях. То, что мы видим, это такая малость, это такая поверхность, нельзя ни о ком судить. Мы ничего про них не знаем.
И история страны бьется волной об одну-единственную судьбу.
- Мои родители развелись, когда мне было года три. Или меньше. мама всегда хотела уменьшить свой возраст. Когда мне было лет одиннадцать, приходил какой-то человек, хотел сообщить о нем вести - бабушка на порог его не пустила. Обижены были.
Так что вам известно о моем отце?
Vladimir Kalujnikoff с племянницами, г. Сакраменто, Калифорния май 2016 года.