№7 - Чехарда. (Карьер №1, Красных Коммунаров - «Джанетовка» · Филиал "Санаторий "Красная поляна" )
1. Не простые прыжки, как бы были бы крылья..
[Spoiler (click to open)]
2. немного истории.
Марина Зуева. Слонь-хутор (Из воспоминаний)
Доводилось ли вам бывать на станции Сакмарской, где бытует такое выражение, как «живёт на Слонь-хуторе»? Но когда и откуда появилось такое название?
А вот что нам рассказал по этому поводу Слонь Владимир Владимирович, пожилой мужчина лет семидесяти, в гостях у которого мы побывали вместе с учителем русского языка и литературы: «Первым жителем по сути был мой отец Слонь Владимир Иванович. Когда началась коллективизация в стране, многие люди не хотели вступать в колхоз. А колхоз уже существовал на том месте, где располагаются «железнодорожные» дачи, и назывался он «Красный Коммунар». Председатель сказал: «Уходите с колхозных земель на бугор и живите, как хотите».
Почему именно на этом хуторе (сейчас эта улица, где был хутор, называется Деповская) обосновался отец? Потому что дорога до Оренбурга на Беловку, Ереминку шла именно через хутор, внизу - спуск, дорога, а отец-то мой был кузнец. Он думал: «Будет мне работа: кому лошадь подковать, кому что-то по кузнечному делу смастерить». Народу-то много проезжающего было. К нему стали подстраиваться Пеговы, Гайнулины, Насыровы. Вместе с отцом строили дома Клавдия Переплётчикова, семьи Петруниных, Комлевых.
Бывало, выйдешь в половодье на бугор - вся низина затоплена водой. Внизу озеро было. Там утки водились и рыба. Это место называлось «на поду» (от «под водой»), то есть после спада воды рыбы тьма тьмущая.
Весной ходил паром из Сакмарска и причаливал к хутору.
Постепенно люди хуторские вступали в колхоз. Председатель Василий Петрович Комлев говорил: «Не будете работать в колхозе - вам ни выпаса, ни хорошего сенокоса. Идите в колхоз».
Мать мою звали Ксения Алексеевна, и было в нашей семье семеро своих детей и трое приёмных. Мать уходила на работу, а маленького привязывала к ножке стола, так как некому особо было за ним смотреть.
Глубоководными были озёра Кичигино, Королево. Около этих озёр во время войны были плантации, на них выращивали капусту, огурцы, помидоры, картофель и отправляли на фронт. Заготавливали сено для нужд конной армии и скирдовали на Сенной (Между СМП и с. Дворики). А овощи везли на «Перевалку» (около элеватора) и грузили на поезда.
Много зверя водилось. Особенно волков во время войны. Смотришь в окно, а там огоньки волчьи светятся. Передними лапами встают на завалинок… Разрывали соломенные крыши и резали овец. Зайцев было немереное количество. А позже завезли косуль.
Отец в 1943 году умер. Зимой приехали военные и велели срочно подковать лошадей (двадцать или тридцать). Он простыл, заболел воспалением лёгких. А мать осталась одна с нами.
Как же сложилась судьба детей? Иван, старший, без вести на войне пропал, Василий умер в 1983 году, скончался от ран, которые долгие годы мучили его, Зина и Мария работали на элеваторе.
Фёдор, Алексей и я работали в колхозе «Красный Коммунар», а Михаил на железной дороге. Заядлый был рыбак, а плавать не умел - утонул в мае месяце на реке Сакмаре.
Прошло более семидесяти лет. Для истории срок маленький, а для меня - большой. Вся жизнь промелькнула перед глазами. Река Сакмара сузилась метров на 40, изменила русло. Изменилась природа: высохли озёра, в том числе Лакое, Вязовое. Сейчас никакого разлива нет. Вот раньше! Наблюдали мы: в большой разлив лишь гора Городище (около Ереминки) спасала зверьё. Животные теснились, жались друг к другу, и никто никого не поедал…
Вдоль реки насадили дубы, чтобы Сакмара “не уходила”. Лесники не разрешали вырубать лес, следили за чистотой.
С восточной стороны внизу бугра липняк. Он до сих пор существует. Воздух упоительный, запах благоуханный. Колодец до сих пор сохранился, но воды в нём нет: замусорили. А до сих пор помнится вкусная колодезная вода.
Рыбу ловили только удочками. А промыслом занимались артели. Иногда рыбачили «вершами».
Как жаль, что сейчас ничего не охраняется, не бережется. Замусорили все овраги: понакидали железок, банок, стекла. Нет прежней красоты на хуторе... а какие были цветы, земляника, черёмуха!..
На косогорах косили раньше траву, и был порядок. Чистили родники. Их много было и в Двориках, и около озера Кичигина. Забота великая была о природе.
Мне мой хутор дорог и сейчас. До сих пор сохранился тот старенький домик, где мы когда-то жили, даже, кажется, с той же крышей».
Мы прощаемся с Владимиром Владимировичем, желаем здоровья, долгих лет жизни, а на душе грустно: хочется тоже напиться родниковой воды, увидеть полноводную реку Сакмару, разлив до самого хутора и чистые цветущие косогоры.
взято от сюда.
3. Джанетовка 17.6 км. от Красного Коммунара.
4. С 1 Карьера конечно ни чего не видно.
Даже если в Сакмару подняться, но нам примерно туда, от куда след от самолета. (а может и не самолета)
5. Не могу сказать кто авто фотографии, не знаю.
История будет в следующем посте.
Удачных дней.
[Spoiler (click to open)]
2. немного истории.
Марина Зуева. Слонь-хутор (Из воспоминаний)
Доводилось ли вам бывать на станции Сакмарской, где бытует такое выражение, как «живёт на Слонь-хуторе»? Но когда и откуда появилось такое название?
А вот что нам рассказал по этому поводу Слонь Владимир Владимирович, пожилой мужчина лет семидесяти, в гостях у которого мы побывали вместе с учителем русского языка и литературы: «Первым жителем по сути был мой отец Слонь Владимир Иванович. Когда началась коллективизация в стране, многие люди не хотели вступать в колхоз. А колхоз уже существовал на том месте, где располагаются «железнодорожные» дачи, и назывался он «Красный Коммунар». Председатель сказал: «Уходите с колхозных земель на бугор и живите, как хотите».
Почему именно на этом хуторе (сейчас эта улица, где был хутор, называется Деповская) обосновался отец? Потому что дорога до Оренбурга на Беловку, Ереминку шла именно через хутор, внизу - спуск, дорога, а отец-то мой был кузнец. Он думал: «Будет мне работа: кому лошадь подковать, кому что-то по кузнечному делу смастерить». Народу-то много проезжающего было. К нему стали подстраиваться Пеговы, Гайнулины, Насыровы. Вместе с отцом строили дома Клавдия Переплётчикова, семьи Петруниных, Комлевых.
Бывало, выйдешь в половодье на бугор - вся низина затоплена водой. Внизу озеро было. Там утки водились и рыба. Это место называлось «на поду» (от «под водой»), то есть после спада воды рыбы тьма тьмущая.
Весной ходил паром из Сакмарска и причаливал к хутору.
Постепенно люди хуторские вступали в колхоз. Председатель Василий Петрович Комлев говорил: «Не будете работать в колхозе - вам ни выпаса, ни хорошего сенокоса. Идите в колхоз».
Мать мою звали Ксения Алексеевна, и было в нашей семье семеро своих детей и трое приёмных. Мать уходила на работу, а маленького привязывала к ножке стола, так как некому особо было за ним смотреть.
Глубоководными были озёра Кичигино, Королево. Около этих озёр во время войны были плантации, на них выращивали капусту, огурцы, помидоры, картофель и отправляли на фронт. Заготавливали сено для нужд конной армии и скирдовали на Сенной (Между СМП и с. Дворики). А овощи везли на «Перевалку» (около элеватора) и грузили на поезда.
Много зверя водилось. Особенно волков во время войны. Смотришь в окно, а там огоньки волчьи светятся. Передними лапами встают на завалинок… Разрывали соломенные крыши и резали овец. Зайцев было немереное количество. А позже завезли косуль.
Отец в 1943 году умер. Зимой приехали военные и велели срочно подковать лошадей (двадцать или тридцать). Он простыл, заболел воспалением лёгких. А мать осталась одна с нами.
Как же сложилась судьба детей? Иван, старший, без вести на войне пропал, Василий умер в 1983 году, скончался от ран, которые долгие годы мучили его, Зина и Мария работали на элеваторе.
Фёдор, Алексей и я работали в колхозе «Красный Коммунар», а Михаил на железной дороге. Заядлый был рыбак, а плавать не умел - утонул в мае месяце на реке Сакмаре.
Прошло более семидесяти лет. Для истории срок маленький, а для меня - большой. Вся жизнь промелькнула перед глазами. Река Сакмара сузилась метров на 40, изменила русло. Изменилась природа: высохли озёра, в том числе Лакое, Вязовое. Сейчас никакого разлива нет. Вот раньше! Наблюдали мы: в большой разлив лишь гора Городище (около Ереминки) спасала зверьё. Животные теснились, жались друг к другу, и никто никого не поедал…
Вдоль реки насадили дубы, чтобы Сакмара “не уходила”. Лесники не разрешали вырубать лес, следили за чистотой.
С восточной стороны внизу бугра липняк. Он до сих пор существует. Воздух упоительный, запах благоуханный. Колодец до сих пор сохранился, но воды в нём нет: замусорили. А до сих пор помнится вкусная колодезная вода.
Рыбу ловили только удочками. А промыслом занимались артели. Иногда рыбачили «вершами».
Как жаль, что сейчас ничего не охраняется, не бережется. Замусорили все овраги: понакидали железок, банок, стекла. Нет прежней красоты на хуторе... а какие были цветы, земляника, черёмуха!..
На косогорах косили раньше траву, и был порядок. Чистили родники. Их много было и в Двориках, и около озера Кичигина. Забота великая была о природе.
Мне мой хутор дорог и сейчас. До сих пор сохранился тот старенький домик, где мы когда-то жили, даже, кажется, с той же крышей».
Мы прощаемся с Владимиром Владимировичем, желаем здоровья, долгих лет жизни, а на душе грустно: хочется тоже напиться родниковой воды, увидеть полноводную реку Сакмару, разлив до самого хутора и чистые цветущие косогоры.
взято от сюда.
3. Джанетовка 17.6 км. от Красного Коммунара.
4. С 1 Карьера конечно ни чего не видно.
Даже если в Сакмару подняться, но нам примерно туда, от куда след от самолета. (а может и не самолета)
5. Не могу сказать кто авто фотографии, не знаю.
История будет в следующем посте.
Удачных дней.