авторское отчуждение. в порядке всеобщей тенденции
на модную тему конвейеры штампуют - ни одного из ряда потом не упомнишь. фильмы были. про городских невидимок. людей, которые случайно затерялись в мегаполисе или выбрали затеряться. необязательно это представители дна. в большом городе очень легко стать прозрачным. чтобы остались одни глаза. большие глаза, наблюдающие за всем, отражающие, бликами играющие отзвуки скрипов, с которыми поворачиваются гигантские механизмы души. взгляды, в которых - все. но никто их не видит.
да что фильмы были. портрет нового романтического героя. глобальное одиночество, повсеместное. ну, и все такое.
я никогда не жила в большом городе. я не знала, как это - раствориться в потоке людей, исчезнуть в переплетениях улиц, потерять звук в шуме, зрение - во вспышках. я жила в маленьком-премаленьком городе. я привезла сюда то, за что акулы готовы хвататься, как за дозу.
тут люди чаще закрывают глаза, хотя тут опаснее. и я закрываю глаза вслед за ними. людей так много и они так тесно прижаты друг к другу, что мне даже и видеть то не особенно нужно. я ощущаю, как шевелятся мысли у них в головах. как теряют концентрацию чувства, разжижаемые частыми взбиваниями сердца в учащенном ритме большого города. как чувства скапливаются вне сердца, в нервных волокнах, и прорывают стенки... любые стенки рано или поздно прорывает.
все это резонирует во мне. и все написано в моих глазах, но их никто не видит. я привезла сюда то, из-за чего могут случайно убить в стремлении скорее заполучить.
невидимость создает иллюзию безопасности. если над тобой совершат насилие, но никто не узнает об этом - что будет? черная зияющая дыра в произведении искусства, которое никто не видел. что? лицо, изуродованное слабоумием, вырождением - чем угодно. оно когда-то было красиво, вы знаете. кто заглянет за циферблат, отсчитывающий десятилетия, и спросит - почему? вскрикнет "как же так"? если никто не видел, значит так было, так надо, значит...
авторская отчужденность и потерянность - как способность отражать и мимикрировать. убить меня было бы намного проще, чем забрать то, что у меня есть.
да что фильмы были. портрет нового романтического героя. глобальное одиночество, повсеместное. ну, и все такое.
я никогда не жила в большом городе. я не знала, как это - раствориться в потоке людей, исчезнуть в переплетениях улиц, потерять звук в шуме, зрение - во вспышках. я жила в маленьком-премаленьком городе. я привезла сюда то, за что акулы готовы хвататься, как за дозу.
тут люди чаще закрывают глаза, хотя тут опаснее. и я закрываю глаза вслед за ними. людей так много и они так тесно прижаты друг к другу, что мне даже и видеть то не особенно нужно. я ощущаю, как шевелятся мысли у них в головах. как теряют концентрацию чувства, разжижаемые частыми взбиваниями сердца в учащенном ритме большого города. как чувства скапливаются вне сердца, в нервных волокнах, и прорывают стенки... любые стенки рано или поздно прорывает.
все это резонирует во мне. и все написано в моих глазах, но их никто не видит. я привезла сюда то, из-за чего могут случайно убить в стремлении скорее заполучить.
невидимость создает иллюзию безопасности. если над тобой совершат насилие, но никто не узнает об этом - что будет? черная зияющая дыра в произведении искусства, которое никто не видел. что? лицо, изуродованное слабоумием, вырождением - чем угодно. оно когда-то было красиво, вы знаете. кто заглянет за циферблат, отсчитывающий десятилетия, и спросит - почему? вскрикнет "как же так"? если никто не видел, значит так было, так надо, значит...
авторская отчужденность и потерянность - как способность отражать и мимикрировать. убить меня было бы намного проще, чем забрать то, что у меня есть.